На Аллее литераторов в Омске появился ещё один мемориальный знак – памяти поэта Аркадия КУТИЛОВА, большая часть сознательной жизни которого прошла в подвалах, теплотрассах и на чердаках.
Так уж сложилась его судьба. На мраморной же глыбе, привезённой с Урала, только его имя и фамилия.
30 мая нынешнего года Кутилову исполнилось бы ровно 70 лет. Не стало же Аркадия, родившегося в деревне Рысья Иркутской области и записанного в свидетельстве о рождении Адием, летом 1985-го. Тем летом мы и встретились с ним на мосту через Омь в створе улицы имени Ленина. И расстались, не попрощавшись, как никогда обычно и не прощались, считая это дурным тоном. «Прощаются с телом, а не с человеком», – давным-давно заметил Кутилов. А вскоре после встречи на мосту его не стало.
Он изжил себя сам, выносившись, как вещь, которую не берегут. И место его захоронения «для невостребованных трупов» можно отыскать, подняв соответствующий милицейский протокол. Аркадий тогда хотя бы в Омске и впрямь был «не последний на миру», как в одном из его стихотворений, прочитанном мне за выпивкой на давно снесённом в Омске Казачьем кладбище:
Я рождён, видать, в рубахе –
Не последний на миру!
И щебечут даже птахи,
Что в рубахе я помру.
Его опознали тотчас, как обнаружили бездыханным в одном из городских скверов. Он был в рубахе (как предсказывал в стихотворении), когда остановилось надорванное неприкаянностью судьбы и жизни сердце. И я будто вижу пуговку, единственную на этой рубахе, отлетевшую при падении Аркадия в зелёную траву. И, быть может, увидит её и его внучка, когда площадка вокруг мемориального знака станет сплошь зелёной. Кутилов любил лежать на зелёной траве, раскинув руки и уплывая взглядом в высокое и одновременно такое близкое небо – бездонное, как и его лучшие стихи.