Недавно («ЛГ», № 19, 2022) я поделился соображениями об Америке, вернее, о закусивших удила Соединённых Штатах – ну не хотят их власти жить при мироустройстве, в котором не командуют всеми по своим правилам. Есть что сказать и о старой доброй Европе, во многих странах которой довелось побывать.
Сначала – из-за жизненных обстоятельств. Студентом уезжал на каникулы из Минска, где учился на журфаке, в ГДР, в Группу советских войск в Германии. Отец командовал там полком и был начальником гарнизона в полусотне километров от Берлина. С мамой и младшим братом они жили в коттедже, построенном когда-то для командиров вермахта. В зале стояли два больших кресла, обтянутых тёмно-коричневой кожей. После 1945 года прошло 25 лет, а они, оставшиеся от гитлеровского полковника и его семьи, были как новенькие. Я не задумывался, кто в них когда-то сидел. Главное, удобно читать и смотреть телевизор, в том числе каналы ФРГ.
Иногда к отцу приезжали «товарищи по оружию» – командир артполка Национальной народной армии ГДР и его, по-нашему, замполит. Затевалось застолье. Отец, бывало, брал меня с собой, когда они с мамой ездили с ответным визитом. Я подружился с замполитом. Уже не помню его имени. Он говорил по-русски. Как-то рассказал, что состоял в гитлерюгенде и участвовал в боях под Берлином, когда Красная армия находилась уже вблизи. «Мальчишка был, – сказал он. – Мало что понимал… Пока есть СССР, есть ГДР, тот ужас не вернётся!»
Как мне было тогда понять, что он абсолютно прав?
В 1983 году в составе небольшой делегации ЦК ВЛКСМ, которую возглавлял секретарь ЦК Александр Колякин, мы оказались в ГДР по приглашению Союза свободной немецкой молодёжи (ССНМ). Ехали на рок-фестиваль, он проходил во Дворце республики (его разрушили после немецкого объединения до основания). По ходу концерта нон-стоп выступали не только гэдээровские исполнители, но и гости, даже из капстран. Хорошо помню немецкую точность. Если в программе значилось, что номер начнётся в 21.23, происходило именно так – ни мгновением раньше или позже. Над сценой висел большой портрет молодцеватого Карла Маркса в берете Че Гевары. Это казалось запредельным. Разве могли мы представить на комсомольском мероприятии изображение Ленина, допустим, в ботфортах Петра I? Вмиг бы лишились партбилетов. Ребята из ССНМ действовали по-своему. До концертов мы посетили ряд, как тогда говорилось, объектов. Лично меня особо поразили в одной школе сочинения немецких учащихся на русском языке о СССР, вернее, о русских, наших писателях, природе, Гагарине. Сколько же вычитал тёплых ребячьих высказываний, которые трудно навязать – фальшь ведь не скроешь! В конце поездки нас принял Эгон Кренц, глава ССНМ. Он не только говорил об успехах, но и делился опасениями. Его беспокоило, что влияние ФРГ на молодёжь ГДР растёт, западники всё делают, чтобы привлечь к себе. Стало понятнее, почему Маркс сросся с Че. Конечно, мы были не слепы, знали, что происходит с молодыми у нас в СССР, но всякие вольности «старшие товарищи» нам не позволяли. Рутина и косность уже стали партийным стилем.
Поздним вечером 6 ноября 1989 года с коллегой Питером Шульце, главным редактором детского познавательного научно-технического журнала ССНМ, мы шли по безлюдной Унтер-ден-Линден. Настроение после ресторана было приподнятым. Пит, по приглашению которого я уже неделю был в ГДР, выбрал ресторанчик у реки, где угостил необычным напитком – смесью пива и шампанского в специальных бутылочках. Утром отбывать домой, но я не думал об этом. Мы рассказывали друг другу анекдоты, вспоминали забавные эпизоды, смеялись. Вдруг Пит остановился у яркой витрины, спросил:
– Ну скажи, Володя, чего им не хватает?!
Обычно спокойный, с улыбкой на губах, он был взволнован – на витрине я увидел красивую посуду, бытовые приборы, каких в Москве тогда не отыскал бы в свободной продаже. Я понял, что он спрашивает о чём-то в увязке со своими немцами, с молодёжью, которой чего-то не хватает. Постарался успокоить: ладно, Пит, где наша не пропадала! За полночь он позвонил мне в отель из дома – показалось, уже в обычном расположении духа. В Москву поезд привёз меня 8 ноября, а 9-го в теленовостях я увидел, как рушили Берлинскую стену. Зрелище жутковатое – ничего хорошего, когда что-то крушат! Я понял, что Пит просто не хотел рассказывать о своих тревогах. Больше мы никогда не виделись, не созванивались, а издательский дом, где выходил его журнал, быстро купили бизнесмены из ФРГ и стали выпускать на лощёной бумаге пёстрые рекламно-развлекательные журнальчики для тинейджеров.
В 2003 году, перед католическим Рождеством, я оказался с группой коллег в Берлине, а потом в Баварии. Нам показали, например, потрясающий конвейер по сборке автомобилей «Ауди», предприятия компании «Сименс»; мы были приняты мэрами ряда городов, встречались с коллегами-журналистами. Было чему поразиться! Правда, немецкие коллеги почему-то считали, что свободы слова у русских как не было, так и нет. При этом всё везде проходило от сих до сих, строго и формально. Если мероприятию по плану конец в 21.23, так и случалось, и нам говорили «ауфвидерзейн». Поболтать «просто так» удавалось в гостинице, где среди персонала, особенно среди симпатичных горничных, встречались русскоговорящие. Ну, и между собой в пивной в центре Мюнхена под пенное, сосиски со сладкой горчицей и шумный гомон встречающих Рождество немцев.
К тому времени я кое-что осознал, побывав на отдыхе (и не по разу) в Италии, Испании, а с экскурсиями в разных парижах Европы. Везде было интересно. Но, честно говоря, сделал вывод: лично мне лучше на берегу турецком, в Тунисе или Бразилии, где не всегда за стенами отеля всё так уж чисто, зато быстрее заводишь приятелей из местных (с иными созванивался не один год). А море куда теплее, пляжи – просторнее, и повидать на экскурсиях можно много удивительного! Никого не агитирую, я лишь о себе... Но, если по правде, у нас одно Золотое кольцо круче всей Европы, хотя многие по привычке считают, что «всё самое-самое» – там.
В какой-то период нам нравилось, что Россия рванула в «цивилизованный мир», предложила выстроить европейский дом от Атлантики до Тихого океана. Но вот недавно президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер заявил, что «мечта о едином европейском доме потерпела крах, её место занял кошмар». Имея в виду, что, мол, Россия во всём виновата и напала на Украину, где Франк и другие в упор не видят нацистов. Канцлер Олаф Шольц вознамерился сделать немецкую армию самой большой в Европе: ну да, всё есть, а вермахта, видно, не хватает...
Есть такой западный изыск: искать, изводя миллионы правильных слов, с кем дружить с наваром, а не быть кому-то верным и помнить о добре. Хотя не все чокнулись в ФРГ. Газета «Junge Welt» (при ГДР как «Комсомолка») недавно написала, что расширение НАТО за счёт Швеции и Финляндии станет роковым для Европы, а принципы мира и демократии для военного альянса не более чем выдумка.
В майские дни пришла ещё новость: в книжных лавках Парижа нарасхват Достоевский, Чехов, другие русские и украинские писатели, даже современные. С чего вдруг? После президентских выборов французов потянуло к доброму, вечному? Оказывается, хотят лучше разобраться в истоках конфликта русских и украинцев, в их психологии, чтобы при общении чувствовать себя увереннее. Конечно, прагматизм лучше пистолета. Но, если уж честно, в стремлении «препарировать» славян с помощью классиков худлита есть что-то биологическое. Будто мы подопытные лягушки, не ровня французам. И в этом «европейскость»?
Сейчас Европа гонит нас отовсюду – с нефтегазового рынка, из передовых технологий и морских портов, из университетов и театров, филармоний и фестивалей, из спорта и медицины… Длиннющий ряд! Европа словно требует от России: встань на колени, согласись, что ты злая, что хочешь оставить нас без газа; согласись, что будешь ходить под радужными флагами и под флагом – главное – нашей демократии; согласись, что готова по дешёвке отдавать всё, что имеешь, а ещё лучше просто всё отдай, а уж мы покажем, как цивилизованно управлять… Требует-требует, а Россия ни в какую.
Может, евробарин одумается? Вряд ли. Поэтому и впредь с нашей стороны – выдержка, деятельное спокойствие... Ведь дно, на которое Европа из-за своей спеси, самоуверенности, глупости и с помощью заокеанского «брата» опускается, – уже ниже всякого дна. Всего можно ждать…
Почему-то вспоминаются кресла, которые перешли от семьи офицера вермахта к советскому офицеру, а теперь в них (думаю, кожа не истёрлась) сидят члены семейства какого-то полковника США. Штаты так умыли Германию и всю податливую Европу (поляки и прибалты и так были чисты), что им долго не отмыться и не стать «самостийными». Если же отмоются и очухаются, то пусть возвращаются. С поклоном и подарками. Мы люди добрые, простим. Конечно, корю себя, что потерял следы Питера Шульце, который всё понимал и по-настоящему любил СССР, Россию и её людей. Увы, она в своё время предала ГДР, её лидеров и немало других верных друзей.
Владимир Сухомлинов