Вашу газету я выписываю давно, с 1966 года. Внимательно читаю все публикации в ней. Очень благодарна вам за внимательное и чуткое отношение к тем проблемам, которые волнуют людей, за широту взглядов на все жизненные проблемы общества, правдивое отражение процессов, происходящих в нашей жизни. «Литературная газета» открывала мне глаза на те годы, о которых умалчивала история, формировала моё мировоззрение, помогала давать оценку произведениям искусства. Из всех центральных газет я доверяла ей всегда. Сегодня при избытке информации я вновь доверяю вашей газете. Особое спасибо хочу выразить вашему творческому коллективу за публикацию материалов на полосах «Они сражались за Родину» и «Живые и мёртвые». Именно они подтолкнули меня взяться за это письмо. Долго раздумывала, сомневалась, писать или нет. Решилась давно, ещё до празднования юбилея Великой Победы. Дни летят, а я никак не сяду за письмо. До того мне тяжело и больно писать об этом и просить вас помочь разобраться в моём вопросе, что руки опускаются, верх берёт отчаяние!
Я ищу могилу своего отца Дмитрия Кузьменко, рождённого 22 сентября 1907 года. Проживал в селе Екатериновка. В мае 1941 года он был призван Лиманским военкоматом Краснодарского края. Почему до войны? Этот вопрос я задавала себе позже. Но потом нашла ответ в мемуарах маршала Александра Василевского, где он пишет, что в мае – начале июня 1941 года на учебные сборы было призвано из запаса около 800 000 человек, и все они были направлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их районов. Помнит этот месяц май и мой брат, ему, старшему из нас, пятерых детей, было 12 лет. Мне же в июне 1941 года было 9 месяцев. Первые две недели после призыва отца приходило несколько писем. А потом полная неизвестность. А ещё позже, то есть где-то к декабрю 1941 года, пришло извещение: «Пропал без вести». Что он погиб в немецком плену, мы узнали из Интернета в 2007 году. Извлекли его персональную карточку, в которой отмечены все круги ада отца как военнопленного с 12 июня 1941 года под Смоленском.
Позже я пыталась узнать: когда же точно призывали его? Почему 12 июня? Но безрезультатно. В военкомате, ныне он Старо-Щербиновский Краснодарского края, нет никаких данных, кроме извещения о смерти отца в немецком плену, датированного 2 января 1948 года. Этот документ мне вручили только в сентябре 2009 года. В Министерстве обороны РФ, куда я не раз обращалась, мне сказали, что эта дата (12 июня 1941 г.) – явная ошибка. Мы ждали папу всю нашу детскую и взрослую жизнь. Бабушка и дедушка, его родители, так и умерли, ожидая вестей от него. Мы надеялись, что что-то же должно проясниться. А тут такая информация! В учётной карточке указано, что похоронен папа на кладбище военнопленных в городе Шпитталь Ан дер Драу в австрийской провинции Каринтия, пятый ряд, могила 27.
В какой-то мере мы все: его дети, внуки, правнуки – успокоились. Пусть хоть так! По-христиански! Готовы были поверить этим сведениям. Стали подумывать, как побывать на той далёкой земле, в которой лежит наш отец. Но оказалось: то, что указано в его персональной карточке, не существует. Куда я только не обращалась подтвердить мне место захоронения, но точного ответа так и не получила. А есть же при Министерстве обороны Российской Федерации структуры, которые занимаются вопросом по увековечению памяти погибших при защите Отечества! А дальше – полное забвение. Мне в ответ на мои запросы было перечислено много дел, сделанных по увековечению памяти. Я согласна, делается многое. Но все ли и всех ли мы вспоминаем? Или такую категорию, как военнопленные, можно зарыть и забыть? А ведь там, под Смоленском, полегли те, кто встретил первые пули врага. Они же стояли на защите подступов к Москве! Как там всё было, описывают в своих мемуарах маршалы Александр Василевский, Георгий Жуков и другие. И они пишут: «История сохранила нам имена героев, которые первыми приняли на себя удар фашистских полчищ… …крайне дорогой школой отработки военного мастерства для советского бойца и командира, ценной школой для советского командования…» Многие из них попали в плен там же. Конечно, по-разному. Но разве это их вина? Не могу не привести слова писателя-фронтовика Виктора Астафьева по этому поводу: «Первый опыт страшной катастрофы, плена, лагерных унижений, угроз… У них почти не было времени осознать случившееся, они были обречены. Брошены на произвол судьбы, бессмысленного закланья».
Ответы всех структур, к которым я обращалась по своему вопросу, мне не совсем понятны. Судите сами.
Из Управления Министерства обороны Российской Федерации, куда я писала на имя генерал-майора Александра Кириллина дважды, мне ответили: «…информация, полученная о вашем отце, требует квалифицированного разъяснения, поэтому Ваше обращение направлено в Представительство Народного Союза Германии по уходу за воинскими могилами, где Вы получите более точную информацию на интересующие Вас вопросы».
Получила! В ответе референта этого Представительства сказано то, что написано в учётной карточке из Интернета, но, правда, они посоветовали мне обратиться в Институт имени Больцмана (Австрия, город Грац). Там мне отвечает госпожа Барбара Штелц-Маркс, что мой отец похоронен именно там, в общей могиле, и даже приглашает посетить место его покоя.
Я спросила, есть ли какие-то документы о перезахоронении. И госпожа Барбара, и господин Кристиан Эбнер из администрации кладбища г. Шпитталь Драу, и Кристоф Штюклер, который тоже по официальному запросу телерадиокомпании Ростова-на-Дону – «ИКС» занимался этим вопросом, – все они отвечают, что другой информацией о персональных судьбах людей, попавших в плен, не располагают. Это немецкие архивы, и в них могут быть неточности и ошибки. Но все утверждают, что место захоронения отца там, где указано в карточке.
Передо мной листок со сведениями об односельчанах, которые отмечены как «пропавшие без вести». А они проживали – слава богу! – после войны в Екатериновке, там и состарились. Кроме того, мои знакомые, так же как и я, стали искать своих родственников через данные, которые были в Интернете. Но эта информация не соответствует действительности. Возникает вопрос: кто-нибудь сегодня их перепроверяет? Уточняет? Дополняет? Я, наверное, чего-то не понимаю. Если в тех сведениях, которые опубликованы, есть ошибки, неточности, допускаю. Почему же тогда эти данные публикуют? Почему наши структуры не обращаются в архивы воевавших на стороне фашистской Германии стран? Ведь из похоронного бюро г. Шпитталь Ан дер Драу господин Кристиан Эбнер тоже пишет: «…к сожалению, у нас нет никаких записей… Их забрали британские войска».
Наш отец был прекрасным семьянином. Очень любил нас, своих детей, родителей. Судя по событиям, отражённым в информационной карте, он умирал мучительно долго. И последние мысли его были, конечно же, о нас. Поэтому мы хотели бы, если это возможно, хоть что-то знать о последних днях его жизни. Больно было смотреть на страдания бабушки и дедушки.
Смерть дедушки Сергея была также великим потрясением для нас. Всё пришлось ему пережить. В 30-е годы был репрессирован его отец, канул в безызвестность. Едва пережили мы это, и новое горе свалилось на стариков. Они очень помогали маме нас растить, мы выжили, потихоньку взрослели и уходили из дома. Осталась я одна. Это их как-то с бабушкой утешало. Но пришло время и мне уезжать учиться. Прощаясь со мной, дедушка зарыдал. Через несколько дней его разбил паралич, а вскоре умер. До конца своих дней он верил в возвращение сына. Мой уход от стариков, видимо, вернул его в реальность.
Рассматривая все эти запросы, я ещё в 2007 году пришла к выводу, что для нашей семьи война никогда не кончится. Но поиски места захоронения помогли мне внимательнее вчитаться в персональную карту и понять, что мне надо искать именно лагерь Stalag 18 «А» и «В». Вновь обращаюсь к госпоже Барбаре. Она присылает мне брошюру под её редакцией на немецком языке о Stalag 17 «В».
В этой книжечке (то, что мне удалось перевести) описаны ужасы тех бесчинств, которые «творила» Красная армия по отношению к австрийцам: ссылала их в Сибирь, арест, похищение и исчезновение из Австрии в послевоенное время. Хотя у них, я читала, есть и другие проекты, где по-иному трактуются те же события. А информации о Stalag 18 «А» и «В» у них нет. В присланной мне брошюре Publikationen des BIK (Gesamtverzeichnis Nr3) я увидела заголовок Die Rote in Osterreich и ниже перевод: «Красная армия в Австрии (советская оккупация в 1945–1955 гг.)».
Меня это несколько смутило, так как я же не об этом спрашиваю, а получается другой смысл. Ведь за то, что было там потом, пусть отвечают политики.
На полосах «Они сражались за Родину» и «Живые и мёртвые» напечатано много материалов о Дне Победы, 9 мая 1945 года, где ваши читатели делятся воспоминаниями об этом радостном событии. Я таких не имею. Помню только слёзы, отчаяние моих родных и главный вопрос: как будем жить дальше? А старший брат, которому к тому времени было уже 16 лет, метался от бабушки к маме, успокаивая их: «Может, это ошибка? Может быть, всё прояснится?» Не прояснилось долгих 70 лет! Когда прекратились эти слёзы? Не помню. Помню только полную растерянность. Теперь понимаю: это была полная катастрофа. Сейчас эта боль обострилась ещё глубже.
Я буду очень признательна всем, если кто-нибудь найдёт нужным ответить мне на ряд вопросов:
Можно ли установить место погребения моего отца?
Помогите, пожалуйста, найти лагерные карты или какую-то иную информацию о лагере Stalag 18 «А» и «В», так как именно там показано перемещение моего отца.
Возможно ли восстановление имён погибших в Австрии советских солдат, хотя бы в какой-то «Книге памяти» с указанием конкретного кладбища?
Может быть, я не совсем правильно их ставлю, но мне очень дорога память об отце. Я не могу представить ужас, который ему пришлось пережить. Наверное, уже ничего нельзя узнать о последних днях его жизни, но в персональной карте стоят даты, которые о чём-то же говорят. Что они обозначают? Как их перевести? А ведь это, наверное, какие-то промежутки его жизни. И ещё, самое главное! Может, вам удастся найти информацию о Stalag 18 «А» и «В». Очень буду благодарна! Мой адрес в редакции.
, пос. КАЯЛЬСКИЙ, Ростовская область