Пушкинскому Дому – 110 лет
На ранних стадиях своего существования Пушкинский Дом руководствовался мыслью о сосредоточении первоисточников, связанных с биографией и творчеством Пушкина, в одном заповедном месте. В числе первых достояний создававшегося национального центра по истории русской литературы оказалась бóльшая часть (3500 томов) библиотеки А.С. Пушкина, переданная внуком поэта Александром Александровичем. В 1908 г. в составе книжно-рукописного собрания библиографа П.А. Ефремова Пушкинский Дом получил и первые рукописи Пушкина. В 1910–1920-е гг. к фондам Пушкинского Дома отошли наряду со многим другим материалы Лермонтовского музея петербургского Николаевского кавалерийского училища (в котором Лермонтов учился), собрания Александровского лицея в Петербурге и Толстовского музея в Москве (частично потом в московские музеи Толстого возвращённые), внушительные «реликварии» известного любителя старины и коллекционера П.Я. Дашкова, материалы и памятные вещи Аксаковской мемориальной комнаты Самары, архив многолетнего издателя исторического журнала «Русская старина» М.И. Семевского, реликвии, игравшие в своё время роль спутников литературных биографий многих писателей-классиков и переданные их наследниками, и бесчисленное множество других исторических достопримечательностей. Из частных собраний особую ценность представляла, нельзя не отметить, завещанная Пушкинскому Дому и переданная ему в 1927 г. уникальная коллекция книг, автографов, изобразительных материалов и меморий, собранная за многие годы известным энтузиастом, коллекционером и пушкинистом А.Ф. Онегиным-Отто. В составе этой во многом необычной и по объёмам, и по культурной значимости коллекции – десятки пушкинских рукописей, 600 томов печатных изданий из личной библиотеки В.А. Жуковского, богатейшее собрание портретов 1800–1850-х гг., такие восхитительные художественные мелочи, как, например, силуэтное изображение «Наполеон на Эльбе», выколотое посредством специальной техники на кленовом листе, раритет 1820-х гг.
Заметное место в музейных экспозициях Пушкинского Дома и ныне занимают мемориальные предметы, живопись, мебель, книги, принадлежавшие одному из его основателей, как мы уже упомянули, великому князю Константину Константиновичу. Имя великого князя Константина Константиновича в контексте истории русской литературы стоит рядом с именем А.А. Фета, поскольку последнему выпала роль наставника поэта К.Р. в ремесле стихотворства. Многолетняя переписка Фета и К.Р., хранящаяся в Пушкинском Доме и лишь недавно, в 1990-е гг., в значительной своей части опубликованная, – поучительная школа поэтического искусства, но вместе с этим – и тонкого такта, поскольку наставник-поэт обращается здесь к своему порфирородному ученику, как полагается обращаться подданному к члену царской фамилии, не утрачивая при этом и достоинства учителя. Положение наставника в императорском семействе, которое не раз принимали русские писатели, например, воспитатель наследника цесаревича Александра Николаевича, будущего императора Александра II В.А. Жуковский или преподаватель словесности великого князя Николая Александровича И.А. Гончаров, не раз являло собой и свидетельство того, сколь велика была роль литературы, а вместе с литературой и личности писателя в русском обществе в классические эпохи отечественной истории.
* * *
Всё, что мы упомянули из многочисленных коллекций Пушкинского Дома, – без всякого сомнения, ценности национального значения. Но даже и они меркнут перед теми ценностями, ради которых он был создан. Это прежде всего рукописи Пушкина – более 12 тысяч страниц (объединённых в 1773 единицы архивного хранения). Это и книги поэта, по окончательному счёту 3700 книг (1523 названия) его личной библиотеки, многие из которых содержат в себе его собственные записи и пометы. Правительственное (1938) и академическое (1948) постановления закрепили за Пушкинским Домом исключительное право сосредотачивать в своих хранилищах все автографы великого поэта, и сегодня они собраны здесь в объёме 99% его рукописного наследия. К собраниям пушкинских автографов примыкают коллекция из 500 писем, адресованных Пушкину его корреспондентами, и 5000 документальных (и тоже, конечно, писанных от руки) свидетельств о различных событиях и обстоятельствах его биографии.
Пушкинисты института ведут большую работу и по совершенствованию методик консервации старых рукописей, и по их публикации способом факсимильного воспроизведения. Привлекая эту техническую возможность, результатом чего становится высокое качество копирования исходных подлинников, институт выпустил уже три издания, каждое из которых расширяет доступ специалистов к рукописным источникам пушкинского текста и одновременно приобретает охранные функции. Это восемь альбомов под общим названием «А.С. Пушкин. Рабочие тетради» (1995–1997), заключающих в себе около 30% фонда пушкинских рукописей; это «Альбом Елизаветы Ушаковой» (1999), драгоценный оставленными на его страницах автографами и рисунками Пушкина, но более всего – знаменитым, самым знаменитым, легендарным профильным автопортретом поэта, шедевром пушкинской графики; это, наконец, трёхтомное издание «А.С. Пушкин. Болдинские рукописи 1830 г.» (2013), представляющее в «зеркальном отражении» все 640 страниц написанного поэтом в его первую болдинскую осень.
Рукописи Пушкина и книги его библиотеки образуют, если воспользоваться традиционной метафорой, сердце Пушкинского Дома.
Своеобразным украшением архивных собраний Рукописного отдела служат личные фонды Г.Р. Державина, В.А. Жуковского, К.Н. Батюшкова, И.А. Крылова, Н.И. Гнедича, Е.А. Боратынского, М.Ю. Лермонтова, К.Ф. Рылеева. Литература второй половины XIX в. представлена здесь фондами Н.А. Некрасова, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.М. Достоевского, А.Н. Островского, А.К. Толстого, Н.С. Лескова, И.С. Тургенева, А.А. Фета и др. Сотни и сотни «единиц хранения» представляют литературное движение конца XIX – начала XX в.: это фонды А.А. Блока, В.Я. Брюсова, А.И. Куприна, М.А. Волошина, Л.Н. Андреева, Фёдора Сологуба, Вяч. Иванова, Д.С. Мережковского, А.М. Ремизова и др.
Необходимо подчеркнуть, что рукописное собрание Пушкинского Дома постоянно прирастает как за счёт приобретения классических памятников (а именно такими были в новейшие времена приобретения черновой рукописной редакции романа И.С. Тургенева «Отцы и дети», «листочка» с автографом пушкинского стихотворения «На холмах Грузии», обширной коллекции писателя П.Н. Лукницкого с рукописным наследием и мемориями М.И. Цветаевой, Н.С. Гумилёва и А.А. Ахматовой), так и благодаря передаче на хранение архивов современных писателей.
В Рукописном отделе исследователь русской литературы найдёт и многочисленные справочно-библиографические материалы, среди которых наиболее видное место занимает картотека С.А. Венгерова. Эта картотека содержит в себе сведения о 80 тысячах лиц, выступавших в XIX в. в русской печати – писателях, учёных, общественных и культурных деятелях, и включает в свой состав 2 миллиона карточек, во многих отношениях исчерпывающих печатные издания XIX столетия. Также нельзя обойти вниманием одно из отдельно расположенных помещений Рукописного отдела, в котором сосредоточены особые памятники старины. Мы имеем в виду Древлехранилище имени В. И. Малышева, где собрана рукописная и старопечатная книжность древнерусской традиции от XII до XX столетия. Среди 12 тысяч памятников древнерусского книгописания и книгопечатания Древлехранилище может представить и такие жемчужины, как, например, оригинальный манускрипт «Жития протопопа Аввакума» (XVII в.).
***
На ранних стадиях своей истории Пушкинский Дом, согласно нашим экскурсам, стал обладателем большого количества изобразительных материалов, портретов, картин, графических иллюстраций к литературным произведениям, скульптуры, а также историко-бытовых и мемориальных предметов. Было нечто предуказывающее в том, что среди первых поступлений в его будущие фонды своё законное место получали не только книги пушкинской библиотеки, не только рукописи, но и скамеечка А.П. Керн, на которой сиживал Пушкин (передана её внучкой). Создатели Пушкинского Дома придерживались представления, в соответствии с которым историю литературы невозможно отделить от истории быта, от интерьеров и личных вещей писателей.
Среди залов Литературного музея повышенным вниманием посетителей пользуется в последнее время Лермонтовский зал. Это отчасти объяснимо прошедшим в 2014 г. 200-летним юбилеем Лермонтова: в рамках подготовки к нему были осуществлены большие реставрационные работы, касавшиеся прежде всего представленной в зале живописи, проведена реэкспозиция лермонтовских реликвий. Вместе с тем очевидно и другое: богатства этого зала таковы, что едва ли не восполняют отсутствие в Петербурге музея Лермонтова. Здесь находится самая большая коллекция произведений Лермонтова-художника, его живописи (портреты, пейзажи, батальные сцены) и графики. Изобразительное наследие Лермонтова создаёт ряд зримых соответствий событиям и впечатлениям его биографии, мотивам и образам его поэзии и прозы. Самой большой и ценной является иконографическая коллекция: почти все автопортреты Лермонтова и почти все его прижизненные изображения. Среди иллюстраций к лермонтовским поэмам, к роману «Герой нашего времени» – классика книжной графики, листы В.А. Серова, М.А. Врубеля, Б.М. Кустодиева, других мастеров. Особую атмосферу подлинности создают в Лермонтовском зале личные вещи поэта: кинжал, шашка (характерное оружие офицера-«кавказца»), первые офицерские эполеты, такая скорбная реликвия, как карандаш, вынутый из кармана сюртука Лермонтова после смертельной дуэли…
***
История XX столетия, с которой во многом совпадает история Пушкинского Дома, шагнувшего уже в век XXI и во второе столетие своей истории, в одном отношении отмечена для филологической науки чрезвычайной важности событием. В XX в. впервые в истории русской литературы появилась новая и самостоятельная область – литературоведение. Отечественное литературоведение в истекшее столетие – пришла пора это обдумывать в научных формах – превратилось не просто в значительную отрасль гуманитарной науки и не только в спутника литературы, предпосылки чего складывались ещё в XIX в. Оно стало вырастать до значения и масштабов «второй литературы». Именно «второй литературы», так же, как и «первая», имеющей свои направления, свою периодизацию, свои первые, вторые и массовые ряды, свои «литературные памятники», своих классиков. Пушкинский Дом внёс в становление этой «второй литературы» неоценимый вклад. И кто же, как не классики, Б.Л. Модзалевский и Н.А. Котляревский, Н.К. Пиксанов и М.К. Азадовский, В.П. Адрианова-Перетц и А.С. Орлов, В.В. Гиппиус и Б.М. Эйхенбаум, Г.А. Гуковский и Б.В. Томашевский, В.М. Жирмунский и М.А. Цявловский, М.П. Алексеев и Д.С. Лихачёв, А.М. Панченко и В.Э. Вацуро! И ещё многие из не названных нами замечательных учёных! И ещё кто-то из тех, кто работает в Пушкинском Доме сегодня!
Юрий ПРОЗОРОВ, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинского Дома) РАН