Какая власть нужна современной России
Нашему народу в очередной раз придётся выделить из себя особый слой служилых людей – ответственных и образованных государственников, которые возьмут на свои плечи тяжесть работы с инновационными технологиями Запада с позиций национального ценностного выбора.
«СОБИРАЕМ КАМНИ»
За последние годы на пространстве Российской Федерации – оно же сокращённое пространство Российской империи и Советского Союза – произошли события, которые касаются не только государственного устройства страны, но и более глубоких духовно-культурных пластов её бытия. Россия сосредоточивается. Мы «собираем камни», раскиданные по бескрайнему российскому полю в результате непродуманных либеральных реформ. Россия вместе со своими естественными союзниками и соседями возвращается на собственный цивилизационный путь, к своей национальной идее. Проще всего эту идею выражает народная пословица: живи не так, как хочется, а так, как Бог велит. Что касается классической русской литературы, то она устами Достоевского заявила, что православие и есть наш русский социализм – своего рода «самодержавие духа».
На другой стороне социально-культурного спектра также наблюдается немалая активность, разумеется, под лозунгами свободы и прав человека. Не прекращаются попытки рекламировать «другой» либерализм, «хорошую» демократию, «национал-оранжизм». Странные люди. Неужели отечественная история их ничему не учит? Импортированный либерализм уже дважды на протяжении ХХ века разрушал историческую Россию. Даже самый богатый узник страны Ходорковский призвал не так давно к «левому повороту» – это ли не очередной российский парадокс?
Вот тут-то и зарыта собака: переживая формально схожие социальные процессы, проходя отчасти общие с Западом фазы экономического и культурного развития, русская цивилизация в целом идёт по другому пути, чем цивилизация евро-атлантическая. Я имею в виду прежде всего духовные критерии и цели.
ВЛАСТЬ ДЕНЕГ
Крест, меч и золото (духовная, государственная и экономическая власть) – вечный выбор истории. У нас этот выбор совершался в ХХ веке по меньшей мере трижды. В феврале 1917 года, когда власть православного царя была заменена властью буржуазных демократов. В октябре того же года, когда «человек с ружьём» оттеснил «человека с рублём». Наконец, в августе 1991 года, когда ориентированные на богатство бывшие коммунисты под либерально-демократическими лозунгами снова пришли к власти в Москве.
Сейчас в идеологическом пространстве России решается вопрос о господстве над человеческой свободой и, следовательно, над страной. Дело в том, что принадлежащий к российской цивилизации человек осуществляет в своей деятельности глубинные принципы именно православно-русской идеологии. Это касается прежде всего его отношения к богатству и к свободе. Богатство и все его аксессуары воспринимаются у нас, скорее, как соблазн, чем как награда. Слово «свобода» по-русски звучит, скорее, как «с волей Бога», чем «даёшь права человека».
В социально-политическом плане это означает, что построение в России либерально-буржуазного общества в принципе невозможно. Расчёты на это оборачиваются жестокой утопией, колеблющейся между хаосом и мафией. Отношения церкви, государства, экономики и человека в России всегда носили (и носят до сих пор) иной характер, чем на Западе. Православно-русская цивилизация не вырывала непереходимой пропасти между церковью, государством и народом. Власть и народ в русской исторической традиции – это части единой духовной паствы, каждая со своей миссией на этой земле.
На всём протяжении отечественной истории идея соборного единства (под разными именами) остаётся центральным образом Руси в отличие от образа страны как банковской корпорации (Америка) или изящного салона (Франция).
Даже в современных условиях приходится признать, что властная онтология на Руси с трудом меняет свою сакральную принадлежность, будь то имитация парламентской республики или просто корпоративная «малина» с гимном без слов.
Капитализм – это рыночные отношения, распространённые на все уровни личной и общественной жизни человека. При либеральном капитализме в России продаётся и покупается всё – тела, души, учёные и воинские звания, министерские должности, государственные секреты, дипломы любых вузов, медицинские диагнозы, мигалки на машину…
На учёном языке это называется системной коррупцией. Если на Западе протестантское отношение к денежному успеху фактически оправдывает (и в определённом отношении упорядочивает) культ мамоны, то православное сознание России внутренне противится «золотому богу». Как раз по этой причине власть денег перманентно раскалывает нашу национальную элиту на «прагматиков» и «идеалистов». Причём первые норовят играть по чужим (прежде всего американским) правилам, что заведомо обречено на поражение, а вторые подчас вообще не знают, что делать с Русью в ХХI веке.
Если всеобщая продажность продлится ещё несколько лет, то к 2017-му «дорогие россияне» продадут кресты на куполах, звёзды на башнях и разойдутся допивать оставшуюся у них водку, а их территорию займут другие, более жизнеспособные народы.
Для достижения национального консенсуса нашей стране нужны гораздо более высокие энергии, чем для тех социокультурных организмов, которые вот уже лет триста – с эпохи Просвещения – всерьёз не заботятся ни о чём, кроме своего благополучия.
ВЛАСТЬ ГОСУДАРСТВА
Итак, хозяйственно-экономическая сфера в России никогда не была – и не является до сих пор – реальным центром национальной общественно-политической и тем более духовной силы. Если проследить другие способы размещения «корня власти» в России, то придётся признать, что таким корнем у нас не стали ни культура, ни даже государственность как таковая.
Русь не пережила Возрождения, Реформации и Просвещения в той форме, в которой это происходило в Европе. Именно по этой причине культура и государственность являлись у нас, скорее, разновидностью духовного (идейного) производства, а не интеллектуально-знаковым или юридическим механизмом. Отечественная культура не сконструировала для себя «науки для науки», «искусства для искусства» и «политики для политики», оставаясь вплоть до ХХ века чем-то вроде религиозно-революционного ордена.
То же самое в принципе происходило и с идеей державности. И петербургская монархия, и советский национал-большевизм выступают в нашей цивилизации как разновидности идеократии. Особенно выразительно это показала советская власть, облекавшая себя в марксистские (материалистически-экономические) одежды, но восходящая по своим истокам к квазирелигиозной идеологии «земного рая». Правда, в отличие, например, от протестантской американской мечты в Советской России не столько бедных хотели сделать богатыми, сколько именно богатых опалить пламенем мирового пожара. Не складывается на Руси самоупоённое бюргерство – хоть лоб расшиби. Как шутил в 1918 году Андрей Белый, в стране победившего материализма первым делом исчезла материя…
Наиболее радикальный проект перестройки отечественной цивилизации был задуман и частично осуществлён на наших глазах в ходе переворота 1991–1993 годов, когда сформированная Горбачёвым – Ельциным и их окружением «ликвидационная команда» отменила не только Советский Союз, но и вообще всякую укоренённую власть в стране, передав управление шестой частью света переродившейся партноменклатуре в союзе с теневым капиталом – отечественный вариант демократии.
Страна чудом удержалась на краю пропасти. Православно-русская цивилизация обладает запасом прочности, воспроизводя свою коренную структуру заново после каждого исторического погрома, будь то нашествие Батыя, Наполеона, Гитлера или какая-либо внутренняя смута. Так происходит и сегодня, в начале ХХI века. Переворот 1991–1993 годов и даже распад СССР не вылился в «цветную» революцию в России. Опыт московского царства, петербургской империи и советской державы не пропал даром для сознания и ещё больше подсознания русского человека.
Не надо ничего выдумывать, надо только прислушаться к самим себе. Практически применительно к современной государственности это означает:
– неограниченную по количеству сроков избираемость президента до тех пор, пока его любит и уважает народ;
– работающую с ним в принципиальной политической связке Государственную Думу, в которой доминировала бы единая фундаменталистская партия, состоящая из фракций «державников» и «народников». Конечно, партий в Думе может быть и больше, но все они должны исходить в своей деятельности в конечном счёте из одного мировоззрения – национально-патриотического.
Если называть вещи их именами, это и была бы суверенная российская демократия, сочетающая в себе практические – геополитические, военные, хозяйственные – интересы с тем духовно-государственным идеалом, благодаря которому Россия сохраняет себя уже больше тысячи лет.
Чтобы преодолеть последствия либеральных экспериментов над страной, русскому народу в очередной раз придётся выделить из себя особый слой служилых людей – ответственных и образованных государственников, которые возьмут на свои плечи тяжесть работы с инновационными технологиями Запада с позиций национального ценностного выбора. В таком социальном пространстве и должна формироваться российская буржуазия, ориентированная на внутренний рынок и державную поддержку, а не на «крышу» из Вашингтона или Брюсселя. Это трудная задача, но она в принципе выполнима, что подтверждает как опыт реформ Петра Великого, так и отчасти опыт Советского Союза.
Зло не в деньгах самих по себе – зло во власти денег. Зло не в компьютере – зло в подмене подлинной жизни её электронной симуляцией. Зло не в общении народов – зло в глобальной американизации мира, которая вежливо называется новым мировым порядком. Зло не в самом по себе налоговом номере – зло в той манипуляции людьми, ради которой может быть использован этот номер.
ВЛАСТЬ ИДЕИ
Перед современной Россией стоит гигантской сложности задача – сохранить и упрочить православную цивилизацию в нехристианском (и частью антихристианском) глобализирующемся мире.
Против этого будут многие – оранжевые, красные, голубые… Чтобы преодолеть реальные и виртуальные марши несогласных, Российскому государству придётся опереться на такие аргументы, перед которыми окажутся бессильны все вольнодумцы и чернокнижники, вместе взятые.
Человек (как и цивилизация) – это то, во что он верит. В случае России предметом веры могут быть только православные духовные ценности, осмысленные как высшие национальные критерии и цели. Великодержавие как принцип не должно заслонять того факта, что держится оно только доверием народа. Понятно, что менять всё это каждые четыре года (как того требуют прописи либеральной демократии) было бы чистым безумием. Материальное золото и державный меч должны находиться в России под знаком Креста, иначе в один прекрасный день они будут сметены народом в ничто, что уже и происходило неоднократно в ХХ веке.
Конечно, чтобы осуществить на деле всё вышесказанное, России потребуются вождь (общенациональный лидер) и поддерживающая его в главном патриотическая правящая элита. Наиболее значительная заслуга президента В.В. Путина и его окружения состоит в том, что они решились на радикальное укрепление государственной вертикали в том состоянии народа и элиты, которое имеет место на сегодняшний день. Путин и его команда как бы подхватили страну на краю спекулятивно-олигархической пропасти, не дали превратить её в мировую дойную корову. Надо идти дальше.
Следует подчеркнуть, что речь идёт не о какой-то проектируемой утопии, а о простой констатации фактов. Россией правят духовные энергии, нравится это кому-либо или нет. Так или иначе под одними или другими названиями они пробивают себе историческую дорогу. Теоретически говоря, это означает, что в нашей стране постепенно, с зигзагами и отступлениями, но всё же восстанавливаются традиционные для неё отношения между духовной, государственной и экономической властью – иерархия креста, меча и золота.
Спора нет, государству трудно в ХХI веке: со всех сторон его теснят разного рода сетевые сообщества, транснациональные корпорации, неправительственные структуры и т.п. Чтобы отвечать за такую сложную страну, верховная власть должна располагать соответствующими рычагами управления, реализующими в практическом социальном действии энергетику цивилизационного ядра. Политическому классу Российской Федерации необходимо сохранить сам принцип государственности, опирающейся на духовную власть – церковь – в союзе с национально ориентированной буржуазией.
Это единственно возможная в посткоммунистической России стратегия, нацеленная на дальнейшее существование и укрепление страны. Нужно понять, что сама идея разделения властей (духовной, политической и экономической) и отчуждения государства от капитала и информации для нашей страны непригодна. Русские патриоты и верховная власть обязаны найти друг друга – иного им не дано. Идеальных людей, и особенно идеальных правителей, не бывает – тем более надо поддерживать органичные для русской цивилизации стороны их деятельности. Среди наших правящих элит уже появились патриотически-мотивированные сегменты, причём произошло это без каких-либо внешних (например, военных) катаклизмов или внутренних политических чисток.
В заключение выскажу осторожный оптимизм по поводу ожидающего нас социально-культурного будущего. В своё время отдельные советские граждане умилялись пачке американских сигарет с фильтром. Сегодня, я полагаю, даже эти невольники потребления убедились, что либеральная демократия – это политическая ловушка для народа от имени самого народа; что национальные и духовные ценности важнее классовых различий; что русские заводы работают и русские ракеты летают не столько за деньги, сколько за идею.
«Национальное возрождение + справедливость + свобода» – этой формулы придерживаются сегодня буквально все политические и культурные силы, даже резко оппозиционные Кремлю. В 90-е годы слова «вера», «держава», «нация» были неприличными для произнесения вслух, нынче они стали своего рода паролем для правящего слоя. Русскому человеку нужна верховная власть не потому, что он «раб», а потому, что в глубине души он хочет служить чему-то более высокому, чем комфорт, 200 сортов колбасы, гей-парады и т.п.
Рай на земле – это выдумка идеологов новоевропейского прогресса. Запад поверил в эти сказки, по существу перестав быть христианской частью света (страна happy end).
Россия, со своей стороны, до сих пор живёт мыслью, что власть и культура в государстве должны исходить не от грешной «одинокой толпы», а от Бога. Вопреки потугам всевозможных инженеров и каменщиков человеческих душ она до сих пор помнит, что блаженны, изгнанные за правду. «Внутренним» русским западникам не стоит надеяться на скорое – или не очень скорое – превращение России в банальную европейскую «политическую нацию». Тело России действительно болеет, но дух ещё жив. Как заметил в своё время Владимир Соловьёв, идея нации заключается не в том, что она сама думает о себе во времени, а в том, что Бог думает о ней в вечности...
, доктор философских наук, профессор, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ