Что происходит в Абхазии после неожиданной смерти президента Багапша? Как будут развиваться события в республике дальше?
На вопросы «ЛГ» отвечает директор Института стран СНГ, депутат Государственной Думы Российской Федерации, почётный гражданин Абхазии, председатель Комиссии по международным делам Межпарламентской ассамблеи православия Константин ЗАТУЛИН.
– Константин Фёдорович, кем был Сергей Багапш для своих сограждан и для республики в целом? Как вы лично относились к нему? Что поставит история в заслугу этому человеку?
– Сергей Васильевич Багапш достиг того, к чему стремился основатель независимого абхазского государства Владислав Ардзинба – первый президент Абхазии. Только с признанием Россией суверенной Республики Абхазия, независимости Апсны был придан необратимый характер. Отныне Абхазия обрела российские гарантии, её народ может опереться на них, чтобы с уверенностью строить своё будущее.
Это главное, хотя, конечно, и не единственное достижение Сергея Багапша. Напомню, что Сергей Багапш, который был соратником Владислава Ардзинбы в борьбе за независимость, в дальнейшем был премьером республики, но постепенно ушёл в оппозицию и выдвинул свою кандидатуру на президентских выборах в 2004 году, в которых Ардзинба уже не мог принимать участие.
На этих выборах, говоря откровенно, российская сторона предпочла публично поддержать того, на кого указал уходящий президент Ардзинба. Я имею в виду Рауля Хаджимбу. Ситуация в 2004 году стала взрывоопасной, разразился политический кризис. И надо отметить, что именно в период этого кризиса проявились таланты Багапша – компромиссного, реалистичного и гибкого политика. Он смог, не переходя опасной грани, в обострившейся ситуации, заключив союз с Раулем Хаджимбой, успокоить страсти и консолидировать таким образом абхазское общество.
Ведь в Абхазии и тогда, да и теперь, пуще огня боятся раскола. Он был тем более опасен в стране, которая ещё не была официально признана и которая стояла лицом к лицу с враждебной ей Грузией.
В сложной ситуации Багапш сумел не только объединить абхазское общество, но и в очень короткие сроки завоевать доверие Российской Федерации. Очень скоро в России убедились, что Багапш – договороспособный руководитель, которому можно доверять и рассчитывать на его помощь и поддержку, в том числе и в вопросах, выходящих за пределы Абхазии.
Для меня уход Сергея Багапша, так же как для всех в Абхазии и России, стал совершенной неожиданностью. Это очень злая превратность судьбы. Хотя любая смерть несвоевременна, но всё-таки Владислав Ардзинба долго болел, и люди смогли как-то заранее подготовиться, по крайней мере морально, к его уходу из жизни. Что касается Сергея Багапша, его смерть оказалась вдвойне, втройне неожиданна для всех. И это усиливает, конечно, горечь трагедии и серьёзность проблем, которые создаются с его неожиданным уходом в абхазском обществе.
То, что смог первый президент, вряд ли сумел бы сделать кто-то другой, даже Сергей Багапш. Но того, что сделал Сергей Багапш, вряд ли смог бы добиться Владислав Ардзинба. В этом отношении один президент Абхазии передал эстафету другому.
Выступая на траурном митинге, который был организован в Москве для прощания с Сергеем Багапшем, я сказал: мне кажется, что абхазский народ будет с уважением относиться к его памяти ещё и потому, что, имея какой-то период времени хорошие, а затем натянутые отношения с первым президентом, сам став президентом, Сергей Багапш оказывал уважение Владиславу Ардзинбе при жизни и заботился о его памяти после смерти.
Этот очень важный нравственный пример, который Багапш подал абхазскому обществу. И кто бы ни стал новым президентом Абхазии, он будет принимать во внимание то отношение, которое проявил второй президент к памяти первого. Очень важно наличие преемственности и традиции.
Хотел бы заметить, что Абхазия в отличие от той же Грузии демонстрирует очень высокие стандарты гражданственности. Выборы происходят на альтернативной основе. Политическая борьба идёт, но при этом она не переходит через край. Она не напоминает того, что происходит на улицах Тбилиси в наши дни во время выступлений оппозиции против Саакашвили, здесь нет ничего похожего на репрессии Саакашвили против оппозиции. Не говорю о том, что ни один грузинский президент до Саакашвили не уходил в оговорённый законом срок – каждого свергали. Ничего подобного в Абхазии нет.
И поэтому очень странно выглядят те люди в Тбилиси, что пытаются учить абхазов демократии. Ведь сами они не имеют о ней ни малейшего понятия, демонстрируют из раза в раз отсутствие всякой способности учитывать в политическом процессе мнение оппозиции, нежелание предоставить ей шанс на честную предвыборную борьбу. В Абхазии усилиями Владислава Ардзинбы, и особенно усилиями Сергея Багапша, стало нормой то, к чему так и не смогли прийти в Грузии, несмотря на все пышные реверансы и комплименты по поводу грузинской демократии, расточаемые на Западе.
– Назначена дата выборов нового президента Абхазии, они пройдут 26 августа. В течение ближайшего месяца кандидаты должны будут заявить о себе. Что вы можете сказать о них?
– Думаю, сейчас с моей стороны будет неправильно давать какие-то оценки кандидатам. Хотя для меня, как и для экспертов, которые по этому поводу высказываются, ясно, что основная борьба развернётся между премьер-министром Сергеем Шамбой и вице-президентом Александром Анквабом. Обоих этих политиков в последние годы объединял Багапш, которого теперь нет. Внешне цели у Сергея Мироновича и Александра Золотинсковича одни, но характер, стиль и методы работы и политическое прошлое, естественно, довольно разные.
Безусловно, список будущих кандидатов не ограничится двумя этими фамилиями. Очевидно, что роль, которую играл в оппозиции Рауль Хаджимба, дважды неудачно баллотировавшийся на пост президента, скорее всего, подтолкнёт его к выдвижению своей кандидатуры в третий раз. При том что у Хаджимбы есть свои сторонники, в этот раз, я думаю, значительная часть его электората отойдёт к одному из главных конкурентов. От зрелости абхазского общества, политической элиты Абхазии зависит, как пройдёт эта предвыборная борьба и чем она закончится.
В памятном 2004 году свою поддержку официального кандидата Рауля Хаджимбы на выборах президента Абхазии в России объясняли уважением к рекомендации уходящего Владислава Ардзинбы. Судьба не позволила Сергею Багапшу рекомендовать Абхазии кандидатуру преемника. Нам надо твёрдо выдерживать позицию: все, кто выставит свою кандидатуру на пост президента Абхазии, – уважаемые люди, все они желают блага народу, уважают Россию. И нет никакой необходимости кого-то отталкивать, публично высказываясь в пользу какого-то одного-единственного «фаворита»…
– Обратимся к обстановке в Абхазии… Недавно архимандрит Абхазской церкви отец Дорофей (Дбар) написал Открытое письмо Патриарху Московскому Кириллу о том, что они выходят из Русской православной церкви Московского патриархата, и выразил возмущение тем, как непочтительно отозвались об абхазском народе – в указе епископа Майкопского и Адыгейского проведённое в мае в Новом Афоне Церковно-народное собрание было названо «сборищем». Это раскол? Что за ним? К чему это приведёт?
– Церковные споры являются наиболее сложноразрешимыми. Национальная независимость, которая с таким трудом пробивает себе дорогу в межгосударственных, международных отношениях, с ещё большим трудом признаётся, когда касается Церкви, существующей гораздо дольше не только нового абхазского государства, но и государства Российского.
Можно, в какой-то мере понять всех, кто, желая как можно быстрее провести идею независимости Абхазской церкви от Грузинской православной церкви, торопит события, пытаясь доказать необходимость быстрых решений в церковно-политической области. Главным аргументом является тот факт, что в течение по крайней мере двадцати лет Грузинская церковь реально не осуществляет окормления православных в Абхазии. Эту функцию де-факто взяли на себя абхазские и русские священники при неформальной поддержке Московского патриархата.
Но церковные каноны – вещь чрезвычайно консервативная. Любая попытка односторонним образом решить этот вопрос – путём ли проведения церковных собраний или одностороннего провозглашения автокефалии Абхазской церкви, – вступает в конфликт с канонической церковной традицией, поставит и поставила уже Московский патриархат и православных в Абхазии в крайне уязвимое положение.
В церковно-православном мире сегодня неспокойно. В силу того, что его разделяют, пытаются привнести в него политические страсти. Если сегодня Русская церковь признáет независимость Абхазской церкви, то немедленно вступит в конфликт не только с Грузинской церковью, но и со всеми другими православными церквями, имена предстоятелей которых в строгой очерёдности, в соответствии с каноном, освящённым многие сотни лет, поминаются в каждом храме РПЦ и в православных храмах по всему миру.
Естественно, это будет немедленно использовано недругами РПЦ в церковном мире, которые считают авторитет Русской церкви препятствием для осуществления своих планов. Не секрет, что большинство из них группируется вокруг Патриарха Константинопольского Варфоломея, живущего в окружении турецких полицейских и турецкого населения в Турции. Патриарх Константинопольский – по определению очень зависимый от неправославной среды священнослужитель. В последнее время он явно стремится к тому, чтобы навязать православному миру нечто вроде папского метода управления Церковью. Папское единоначалие Католической церкви сыграло в её истории противоречивую роль, вынудив в конце концов принять догмат о непогрешимости папы. Это теперь, в век телевидения и Интернета, мы являемся свидетелями поисков нового облика престола Святого Петра и пап, его занимающих. А совсем недавно папы подписывали конкордаты с Гитлером и Муссолини. Истории о прошлом папства, ну, например, о «подвигах» Александра Борджиа, выходящие в Европе для широкой телевизионной аудитории, вносят свою немалую лепту в набирающую силу дехристианизацию европейского континента. Внешне соблазнительная централизация православного мира противоречит нормам, традициям и условиям развития восточного христианства, не говоря уже о том, что неминуемо ведёт к подрыву отношений между автокефальными православными церквями.
Выступающая за сохранение традиций РПЦ, поторопись она с признанием независимости Абхазской церкви, будет немедленно атакована, причём не в Абхазии и даже не в Грузии, а прежде всего на Украине. Каноническая принадлежность украинских православных приходов к Московскому патриархату позволяет продолжать богослужения и отправлять все необходимые религиозные обряды в условиях, когда сменяющие друг друга власти Украины, иногда явно, как при Ющенко, иногда скрытно, пытаются внести раскол в общую православную организацию России и Украины, чтобы заиметь отдельную, подконтрольную, зависимую от светских властей церковную организацию. Как известно, первый такой раскол состоялся в 90-е годы не без участия президента Украины Леонида Кравчука и бывшего митрополита Филарета (Денисенко).
Отец Дорофей (Дбар) и другие так называемые молодые священники из Абхазии, рукоположенные, то есть ставшие священниками в Русской православной церкви, ни в малой степени не озаботились проблемами Церкви-матери, поставив собственные планы на первое место. Когда я говорю об их планах, я говорю не только о патриотических побуждениях придать с трудом собранной и восстановленной Абхазской церкви самостоятельный статус. Речь идёт о неистребимом желании избавиться от опеки старших по возрасту, опыту и заслугам священников в самой Абхазии, распорядиться построенным в царствование Николая I величественным Новоафонским монастырём (ныне реставрируемым на российские же деньги) и возвести себя в епископский сан.
Ведь не в скиту или в горных кельях над Чёрной речкой, а именно под сводами расписанного русскими живописцами собора – самого посещаемого ныне церковного и культурно-исторического объекта в Абхазии – они решили бросить прямой вызов каноническому церковному праву, прекрасно понимая, что это вызов не столько Грузинской, сколько Русской православной церкви.
Я бы не стал столь жёстко оценивать их действия, если бы эта дискуссия развивалась в рамках самой Церкви, а её инициаторы не прибегли к политической агитации и самопиару, усугубляя смятение в дни, когда Абхазия прощалась с президентом Багапшем, когда ей предстоит вновь идти на выборы. Совершенно неслучайно само их собрание (я употребляю, как видите, их собственный термин) было акцией, в которой не столько священники, сколько политики задавали тон. Политики, оппозиционные действующим властям Абхазии.
Я утверждаю, что Россия не только в церковном вопросе, но и в любом другом должна думать о том, чтобы не навредить Абхазии. Раз она признала её независимость, раз она учитывает её суверенитет, она должна стараться не навредить молодому государству.
Но справедливо и обратное. Не только само абхазское государство, но и люди в Абхазии должны думать об интересах не только Абхазии и самих себя, любимых, но и об интересах своего единственного союзника и друга – России. Русская православная церковь, пользующаяся в России всевозрастающим авторитетом и имеющая неоспоримые заслуги в поддержке православных в Абхазии, ведёт очень трудный диалог с Грузинской православной церковью. В этих условиях пастве и священнослужителям Абхазии нужно терпение, которого, однако, у инициаторов раскола недоставало и раньше.
Судя по действиям, которые предпринимают раскольники, они не намерены уступать, не намерены подчиняться священноначалию. В этих условиях по-своему опасны как поспешные действия, так и бесконечное затягивание вопроса. Мне кажется, что Церковь и власти Абхазии (а последние не могут остаться в стороне, ибо налицо попытка переворота в признанной ими церковной организации и отчуждение переданной ей государством собственности) не должны приступать к решительным действиям раньше, чем публично не исчерпаны все пути к примирению, а общество не убедилось в опасности намерений раскольников. Нужно бороться за настроения верующих.
– Отец Дбар рукоположен в архимандриты митрополитом Гумениссийским на так называемых северных территориях Константинополя. Не выглядит ли это как сговор с Константинополем?
– В самом деле, после первой неудачной попытки захватить власть в Абхазской церкви и покаяния, оказавшегося притворным, честолюбцы заручились определённой поддержкой именно в тех кругах Константинопольского патриархата, которые испытывают нелюбовь к Москве. Специально, чтобы иметь возможность игнорировать неизбежное в таких случаях церковное наказание, отец Дорофей загодя «подстелил себе соломку», перейдя, по сути, под омофор Константинопольской (греческой) церкви. Вопрос о том, какое, собственно, после этого отношение греческий архимандрит имеет к церковной организации Абхазии, он, как видим, также сознательно игнорирует.
До последних событий я, не будучи лично знаком ни с отцом Дбаром, ни с другими его сторонниками, скорее, сочувствовал их мотивам, полагая, что они просто искренне заблуждаются, не просчитывая последствий своих шагов. Но после того как они решили действовать как иезуиты, а не как православные, моё отношение к ним изменилось. Все эти интриги направлены на столкновение Русской, Грузинской, Константинопольской церквей в «абхазском вопросе». Все эти намёки и наскоки на протоиерея Виссариона Апплиаа – простого и доброго человека, через трудности пришедшего к Богу и давшего этим «молодым» путёвку в церковную жизнь, не вызывают уважения.
Эти «молодые» священники – совсем не дети. Они родились и воспитывались в Абхазии, в абхазских традициях, значит, они не могут не знать, что такое уважение к старшему. И если они сегодня позволяют падким на любые конфликты журналистам намёки на корыстолюбивые намерения архиерея, обивавшего все эти годы пороги духовных семинарий, лишь бы только дать им и другим абхазцам церковное образование в России, то никем, кроме как Хамами по отношению к отцу своему Ною, они не являются. Они уже начинают действовать по логике «Враг моего врага – мой друг». Их сподвижник – иеродиакон Давид (Сарсания), в отличие от них рукоположенный в 2000 году в Грузинской церкви, уже заговорил о том, что в интересах борьбы с Московским патриархатом не надо исключать договорённостей с Грузинской церковью.
В истории Русской православной церкви было более чем достаточно эпизодов, когда те или иные, даже облечённые самым высоким саном священнослужители совершали грубые ошибки, перечёркивая то полезное, что они успели сделать. Полезное продолжает служить верующим и Церкви, сами же они наказаны исторической памятью. Существующая уже тысячу лет Русская православная церковь как-нибудь переживёт трудности, сопровождающие возвращение населения Абхазии к православной вере. Надо, чтобы люди в Абхазии нашли в себе силы не сбиться с пути и преодолеть эти трудности сами.