Политические и экономические итоги прошедшего месяца анализирует писатель и публицист Олег ПОПЦОВ
– Итак, Олег Максимович, какие события мая вы считаете наиболее значительными?
– С одной стороны, вроде бы событий очень много, а с другой – ничего глобального не происходит… Хотя именно в мае прошла инаугурация нового президента и старого президента в лице нового премьера, что весьма важно для политической жизни страны. Это логично, когда с появлением нового президента появляется и новый премьер. Но в мировой истории ещё не было случая, чтобы новым премьером стал только что сдавший свои полномочия президент. И это кого-то радует, кого-то озадачивает. Случившееся не укладывается в параметры «хорошо – плохо». Неожиданно, а значит, не вполне предсказуемо. 
Если исходным считать сохранение стабильности, к которой страна стала привыкать, то это хорошо. С точки зрения обновления, появления на игровом поле новых фигур, ситуация по меньшей мере не идеальна.
Исторически Россия (хотя и менялся политический строй) всегда тяготела к некой традиционности, культовости высшей власти, и отсюда сопутствующий рефрен: «Замены ему нет». В советские времена так говорили про Ленина, затем про Сталина, Хрущёва и так далее по всему списку руководителей (наверное, исключая лишь Андропова и Черненко из-за их скоропостижного ухода из жизни). То же самое говорили о Горбачёве, Ельцине. Сейчас – о Путине.
Правда, возникают вопросы: кто инициировал столь нестандартный ход и хотел ли сам Путин рангового понижения во имя того, чтобы остаться знаковой фигурой на подиуме власти? Тот факт, что он принял это предложение практически не раздумывая, а предложение по меньшей мере неординарное, когда ведущий и не утративший ауры ведущего самолично соглашается перейти на роль ведомого, лишь подтверждает наше предположение, что хотел и заранее продумал комбинацию. И расшифровка пристойная и значимая: я остаюсь, чтобы завершить то, что начал. И это правда. Но можно объяснить всё торжеством другого принципа: пока я властвую – я живу. И это тоже будет правда. Путин, несмотря на все усилия привластного окружения, не пошёл на третий срок, не стал изменять Конституцию, проводить всенародный референдум, потому что понимал: сделай он этот шаг – и его личный авторитет, как и авторитет страны в целом, окажется под огнём критики по крайней мере за рубежом. А для его самоутверждения значимость в западном мире имеет громадную роль. Он ещё раз подтвердил верность принципу – закон превыше всего.
Но, сказав «А», Путин не сказал «Б», а что характерно, он снова сказал «А»…
– В вашей трактовке «Б» означает уход из политики, из власти?
– Не совсем. Власть ведь она разная: политическая, экономическая, духовная. Конечно. Создать, например, какой-то всезначимый фонд или же возглавить «Газпром», объединив его с нефтепромом. Он же предложил своему коллеге Шрёдеру совершить подобное. Однако сам так не поступил. При этом в последний год своего президентства, как настоящий разведчик, вбросил несколько версий развития событий, не комментируя со своей стороны ни одну из них. И тем самым запутал всех.
– Однако такая неопределённость наверняка повлияла на работу не только правительства, но и вообще многочисленной армии российского чиновничества…
– Без сомнения. В отсутствии определённости будущего чиновник сначала начинает гадать, на какую спину ориентироваться и какая из них спина ведущего, но очень скоро, устав от столь неблагодарного занятия, плюнет и станет ждать развития событий, вообще перестав работать. И эта пауза насторожила Путина. Мне кажется, он понял, что придуманная им система загадок имеет изъян, чиновник погружается в не обременённое трудом на благо отечества ожидание и сосредотачивается на проверке собственных счетов в банках.
– Каким вы видите этот властный тандем в ближайшей перспективе?
– Даже если вы назовёте двоевластие тандемом, оно не перестанет быть двоевластием. И сегодняшний телепоказ президента и премьера «наперегонки», когда очень тщательно считают не только минуты, но и секунды, сколько был на экране Медведев, а сколько Путин, говорит о многом.
– Так кто же, по-вашему, будет реально руководить?
– На недавней встрече, которая также прошла в мае, белорусский президент Александр Лукашенко приветствовал Владимира Путина словами: что бы ни произошло, я всё равно вас встречаю как президента… Медведеву придётся приложить очень много усилий, чтобы тень предыдущего президента не лишила его солнечного света. Хотя размер тени зависит от местоположения солнца. Медведев не производит впечатление легкомысленного человека, он должен понимать, что сменил не слабого, а успешного президента, и составить естественную конкуренцию предшественнику придётся, без этого нет собственного «я».
Наличие же сдвоенной вариации власти заставляет и того, и другого политика предпринимать много фиксирующих шагов. Каждый день мы видим: то какую-то инициативу проявляет Путин, и тотчас нечто подобное совершает Медведев. Идёт постоянная презентация политического «я», в которой Медведеву нужно успевать за инициативным Путиным. И мне бы очень хотелось, чтобы вопрос: позволит ли властный тандем (или двуединство) проявиться Медведеву как президенту, не уподобился анекдоту: съесть-то он съесть, только кто ему дасть!
Путин, который за 8 лет привык быть первым, став премьером, привнёс в кабинет кремлёвскую систему. Он создал президиум, позволяющий ему самому не заниматься текучкой, «техническими» вопросами, а выстраивать стратегию, обозначать приоритеты в развитии страны. Понятно, что он, соглашаясь на премьерство, не мыслил себя «техническим» премьером. Хотя бы уже потому, что в последние четыре года был практически президентом-премьером (с «техническими» председателями правительства). Он перевёл, образно говоря, руководство страной на ручное управление. Он сразу же отказался от расхожих формул «президент – царь», «не царское это дело», по которым в своё второе четырёхлетие правил Ельцин (именно тогда формат «работа над документами» стал определяющим). Путин же сразу дал понять: я буду внутри, а не над, потому что только так можно осознать происходящее.
Путин не теоретик, он практик, что подтверждает, например, одна его фраза, на мой взгляд, достаточно спорная: «В России есть «старинная русская забава» – поиск национальной идеи». Это – не забава. Для России сие – сущность. Что, кстати, прекрасно понимали «проклятые большевики», придя к власти и сменив монархию. Что такое «Манифест Коммунистической партии» – практически конспект Библии. Все библейские ценности там учтены… Большевики понимали, что если вы хотите победить, то на смену религии должны предложить только религию. И марксизм-ленинизм стал такой религией со своими заповедями. Там есть всё: и не убий, и не укради, и не обмани! И библейский концепт равенства и братства, и возлюби ближнего своего. Замечу от себя – марксизм-ленинизм можно не любить, отрицать, но одно очевидно: его сотворили не дураки. И там роль идеи ставилась во главу угла.
– В этом смысле Медведев – больший теоретик?
– У него бесспорно было специфическое поле практики. Он преподавал, консультировал, он кандидат юридических наук. Вся его практика обретена в высших эшелонах власти. Но это нечто иное, нежели практика жизни. Медведеву предстоит самое трудное – расти не вверх, а вниз, приблизиться к реальности и постигать её. Занимаясь национальными проектами, он проявил интерес к этому познанию.
Когда Гайдар занял пост и.о. премьера, то лишь тогда первый раз в своей жизни побывал на заводе. Первый раз! К сожалению, у нас власть формируется так, что из неё постепенно вымывается фундаментальный профессионализм. Их место занимают менеджеры. И это сдерживает развитие.
– Это уже к вопросу о новом-старом кабинете министров Владимира Путина…
– Да, и состав правительства подтверждает это. Фундаментальный профессионализм заменяется менеджерством. Но менеджер – это специалист по организации продаж. Он может продать построенное, но строить он не умеет, его просто этому не учили. И плавить металл не умеет, и конструировать машины. Продавать и покупать – да. Из-за этого у нас, например, серьёзные проблемы с развитием отечественного производства… Правительству Путина придётся меняться, обрастая людьми, знающими практику. Кто из присутствующих в кабинете построил завод? Кто создавал производство, совершал научные открытия, возглавлял клиники, университеты, создал и руководил институтом? И так далее.
Как-то на совещании по проблеме развития конкретного производства, которое проводилось по селекторной системе, одному из вице-премьеров был задан вопрос по конкретному предприятию, он попросил помощника немедленно принести ему информацию. Через некоторое время помощник появился и смущённо доложил, что в компьютере этого нет! Вот и всё! На этом управление заканчивается… Путин всё это понимает и чувствует, как велик отрыв власти от конкретной жизни.
Понятно, первые четыре года Путин должен был выполнять условия, которые ему поставил Ельцин. И как человек слова он их соблюдал. Нетрудно просчитать, что это были за условия. Например, ни в коем случае не пересматривать итоги приватизации, чтобы сохранить преемственность курса. Обеспечить безопасность президента, причём не только приняв соответствующий закон, но и сохранив некий кадровый ресурс в руководстве ельцинской ориентации... Но по происшествии четырёх лет это уже был другой Путин. Я бы сказал так: социально ориентированный президент, осознавший, что одной стабильностью жив не будешь. И тогда появились национальные проекты. Это прекрасная идея, которую он лично придумал и сам же стал её воплощать в жизнь. Затем как импульс возрождения появились госкорпорации.
Кстати, агрессивные разговоры о неэффективности государственной собственности – чушь. Госсобственность может работать весьма эффективно, если достойно оплачивается труд менеджмента. Если отработать продуманную мотивацию, то госсобственность будет работать отлично. И воровство сойдёт на нет. Воровать будет невыгодно. И, кстати, эффективность частной собственности не идеальна. Например, Япония пережила два серьёзных кризиса частной собственности, и причиной тому было укрупнение и разукрупнение компаний, терялся контроль, и составляющие единого целого начинали работать на себя. А разве у нас частная собственность в компоненте внутреннего управления идеальна?
– Но на этом проблемы, как вы охарактеризовали, тандема не исчерпываются?
– Конечно, нет. Например, одна из главных – разделение сфер влияния. Естественно, что когда Путин выбрал преемником Медведева, то сам же усложнил ситуацию своего взаимоотношения с силовым блоком. Сейчас же, когда произошла «трепанация черепа», был передвинут Патрушев, который из человека, непосредственно занимавшегося обеспечением государственной безопасности, стал человеком, который получил право рассуждать на эту тему. Уехал на юг Устинов, влияние которого было достаточно велико на прокурорский мир, даже после того, как он стал министром юстиции. Да и связка Сечин–Устинов играла немалую роль. Во главе Минобороны появился менеджер Сердюков, сверхгражданскому Медведеву, наверное, он более понятен, чем начальник Генерального штаба, и уж тем более если бы министром обороны остался Сергей Иванов.
Вообще Медведев в роли Верховного главнокомандующего – пока фигура непривычная. Поэтому, предполагаю, что будет отрабатываться модель, сохраняющая влияние Путина на силовой блок, который в правительстве будет выделен, и курировать его в правительственном диапазоне будет лично премьер. А для всех несведущих это будет подаваться так: Дмитрию Анатольевичу надо приобрести опыт работы с силовиками, и этот опыт передавать ему будет премьер. В какой-то степени это правомерно. Вопрос в другом: насколько терпеливым окажется Дмитрий Анатольевич?
– Но в кабинете уже произошли различные структурные изменения…
– Да, и не только персональные, но и структурные. Некоторые агентства сократили, появились новые, функции одних министерств передали другим и т.д. Допускаю, что это разумно. Административная реформа, по признаниям самих Путина и Медведева, оказалась по меньшей мере малоэффективной. Так что коррекция необходима. А это значит, ещё одна пауза в работе некоторых ведомств и министерств.
– Премьер Путин в последнее время много говорит о налоговой реформе. Как вы считаете, можно ли ожидать каких-то кардинальных изменений в этой сфере и появления, например, налога на роскошь или же прогрессивной шкалы налогообложения?
– Думаю, что да. Во-первых, нам надо переходить от концепта стабильности к концепту развития, а развитие требует вложений. Надо избегать и максимума, и минимума. Надо стремиться к оптимуму. Если бы те же средства Стабфонда были вложены в развитие, то к моменту наступления возможного мирового топливно-энергетического кризиса в стране уже были бы построены и работали не один десяток новых заводов, научных производств, нацеленных на внедрение нанотехнологий, и многого другого.
Что же касается налоговой системы, то её, без сомнения, необходимо совершенствовать. При этом разделив понятия: налоги на бедных и налоги на сверхбогатых. У Путина абсолютно реальное видение ситуации. И первые шаги он уже сделал. Посмотрим, насколько значимыми будут эти действия, и встретят ли они сопротивление экономического блока, как это было раньше.
– В мае вновь вспомнили о коррупции. Президент Медведев даже создал новую структуру по борьбе с этим злом.
– Заметьте, что Путин говорил о коррупции в трёх посланиях, а потом перестал. Почему? Можно ответить по-разному. Сам понял, что это бессмысленно. Или же его убедили, что коррупцию победить нельзя. Так что он не решил данной проблемы, оставив этот тяжкий груз в наследство новому главе государства. Что Путину удалось, так это тактика «точечных ударов», когда то губернатора посадили, то мэра, то замминистра, то сенатора, то депутата, то высокочинного мента.
При этом Россия – единственная страна из всех развитых стран, которая до сих пор не приняла закона по борьбе с коррупцией. Пятнадцать лет он лежит в загашнике!
– Почему?
– Потому что эпицентром этого страшного заболевания является сама власть, её структуры. И лидер, который сумеет кардинально изменить эту ситуацию, войдёт в историю. Однако надо понимать (и я об этом говорил и в своих фильмах, и в своих книгах), что коррупцию никакими демократическими позывами: стыдно, аморально – не остановить. Только материализованная энергетика страха.
– В некоторых странах украл – отрубили руку, получил взятку – поставили к стенке…
– Нет-нет, даже в тюрьму сажать не надо. Конфискация всего имущества – твоего и твоих родственников, лишение права работать на госслужбе, заниматься бизнесом и права выезда за границу, лишение всех лицензий. Дворником – пожалуйста… И тогда страх утратить всё будет останавливать людей. И никаких судов присяжных. А в какую нормативную форму это облечь – не важно.
К слову, Медведев сказал, что в этой связи надо внимательно посмотреть все законы на предмет их коррупциоёмкости. Да. Но прежде надо провести аудит приватизации. Именно с этого надо начинать. Потому что 149-е место в мировом коррупционном рейтинге – дальше, что называется, некуда.
Уверен, главная проблема, которую предстоит решать и Медведеву, и Путину, – проблема очень богатой власти. Без этого ничего не изменится. Нынешняя власть вошла в формат отношения с обществом: «сытый голодного не разумеет». И это – тоже результат коррупции. Ну не могут заседать свыше двухсот миллионеров в Госдуме! Не должно быть миллиардеров в Общественной палате! Ни в одной стране мира такого нет. Да, они тоже часть общества, но пусть они занимаются бизнесом… Именно потому власть не авторитетна. Народ ей не верит, потому что власть дискредитировала себя, в том числе и мздоимством. Ведь когда олигархов перестали пускать на вершину властной пирамиды, они просто спустились к подножию, и там, на региональном уровне, скупили власть и – прошли в сенат. Энергия не пропадает, она лишь переходит из одного состояния в другое. А деньги и тем более большие – это разновидность энергии.
– И подводя итоговую черту под ушедшим месяцем…
– Резюмируя, стоит подчеркнуть, что с приходом Путина в правительство там появится чёткая стратегия (он всегда тяготел к выстраиванию стратегии). Причём создав в кабинете президиум, Путин как раз и оставляет за собой право творить стратегию в нынешнем властном двуедином пространстве. А так как для стратегии существует президент, что и прописано в Конституции, стратегические поля будут вскоре поделены.
И ещё, наследственность – дело великое. Медведев – интеллигент в третьем поколении. Интеллектуальный ресурс России – это его игровое поле. Без выстраивания этого ресурса, его восполнения, как равно и возвращения в страну, о внедрении каких-либо нанотехнологий говорить бессмысленно. Судьба благоволила Путину и подарила высокие цены на энергоносители. Но всегда следует помнить: это исчерпаемый ресурс. Вечный ресурс – человек. Учить, лечить и защищать это вечное – вот ради чего существует всякая власть, и высшая в том числе.
Беседовал