Антология современной поэзии Узбекистана «Анор/Гранат» / Под. ред. С. Янышева. – М.: ЛИА Р. Элинина; ООО «Изд. центр «Новая Юность», 2009. – 216 с.
Антология, вышедшая при поддержке Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества государств – участников СНГ, получила двойное название не случайно. Впервые в постсоветской истории узбекские поэты изданы в формате билингва. Все десять пишущих на узбекском авторов «Анора» хорошо известны любителям поэзии в пределах республики. Однако с фактическим разрушением школы узбекско-русского перевода узбекская поэзия перестала быть достоянием русскоязычной аудитории.
Переводчиками выступили известные ташкентские и московские поэты: Сухбат Афлатуни, Рифат Гумеров, Санджар Янышев, Вадим Муратханов, Виктор Куллэ, Виталий Науменко, Герман Власов, Анна Аркатова и другие. Причём для большинства московских поэтов это был первый опыт художественного перевода с узбекского.
Безусловно, «Анор» в определённой степени продолжает дело издававшегося в первой половине 2000-х узбекско-
российского альманаха «Малый шёлковый путь», ставившего целью культурную интеграцию России и Узбекистана. Однако, в отличие от «Малого шёлкового пути», антология «Анор» представлена исключительно авторами, живущими в Узбекистане.
Помимо пишущих на узбекском Фахриёра, Бахрома Рузимухаммада, Гузаль Бегим, Даврона Раджаба, Белги, Рауфа Парфи, Абдуллы Шера, Мирпулата Мирзо, Турсуна Али и Яхъё Тоги участниками «Анора» стали семеро русскоязычных авторов: Сабит Мадалиев, Вика Осадченко, Баходыр Ахмедов, Людмила Бакирова, Александр Файнберг, Рифат Гумеров и Сухбат Афлатуни. По большому счёту, это почти полный список заметных русскоязычных поэтов, не покинувших Узбекистан за два постсоветских десятилетия. Компанию им могли бы составить представители «ферганской школы» Шамшад Абдуллаев и Лариса Дабижа, но их стихи по ряду причин не вошли в книгу (в частности, связано это с тем, что одним из критериев отбора авторов являлась их причастность к фестивальному движению в Узбекистане).
В первой части «Анора» – произведения узбекских поэтов, которых Санджар Янышев определяет в предисловии как «модернистов», или «поколение сорокалетних».
Тексты поэтов, являющихся их предшественниками, собраны в третьей части. В особый раздел выделена в ней подборка Рауфа Парфи – современного классика национальной литературы, чьё творчество ещё при его жизни повлияло на многих молодых поэтов Узбекистана:
Есть одно слово,
Чистое, как утро,
Как бутон раскрытый,
Как роса на розе.
Как ребёнок звонкий,
Как мысль ясная,
Как глаз радость,
Есть слово.
Есть слово
Выше слова «истина»,
Выше истины
Есть слово. Одно.
(«Есть одно слово…»
Перевод Виктора Сосноры)
Между двумя «узбекскими» частями поместились русскоязычные поэты. Составитель «Анора» во вступительном слове делит их на две категории по принципу принадлежности к различным традициям. Первая в большей мере ориентирована на образцы советской поэзии и Серебряного века, её Янышев иллюстрирует стихами Александра Файнберга:
Прямого месяца лучина,
мечети круглая стена.
В развалах лип медоточивых
не умолкает бедана.
(«Ночь»)
Из авторов «Анора», пишущих на русском, ей наследуют Людмила Бакирова, Вика Осадченко и Баходыр Ахмедов.
Другие поэты опираются на восточную «ментально-бытовую и собственно языковую» традицию. К этой категории отнесены составителем причастные модернизму Сабит Мадалиев, Рифат Гумеров и Сухбат Афлатуни. Вот фрагмент стихотворения Афлатуни, где автор использует «сломанный» размер, частичный отказ от пунктуации и характерную для восточной традиции автоадресацию:
Зачем тебе, Афлатуни
феодальный труд
любви? где страхом зной
пропах, вдохни –
и дети не растут
(«Зачем тебе, Афлатуни…»)
На наш взгляд, подобное деление не лишено условности. С другой стороны, о расслоении постсоветской поэзии в Узбекистане на собственно русскую и русскоязычную в последние годы не без оснований говорят как о состоявшемся факте – пока, к сожалению, не нашедшем достойного отражения ни в российских, ни в узбекистанских литературоведческих и критических источниках. И в этом смысле антология «Анор» заслуживает внимания как одна из первых серьёзных попыток фиксации этого явления.