В 1858 году в селе Утёвка Самарской губернии в многодетной семье свободного крестьянина столяра Журавлёва родился мальчик с атрофированными руками и ногами. Горе матери было столь велико, что она решила утопиться вместе с младенцем. Но судьба их уберегла. На берегу реки несчастная женщина встретила отца, который отговорил дочь от самоубийства и пообещал взять калеку к себе в дом.
Хранимый ангелами
Маленький Гриша рос у деда, жизнь вёл самую обычную, как и любой деревенский мальчишка. Он научился ползать на животе и свободно передвигался по дому. Местные ребята носили его на реку купаться, брали с собой в лес по грибы и ягоды. Есть свидетельства односельчан, что однажды на мальчика спикировал орёл и попытался утащить его в небо, но не пролетев и нескольких метров, бросил на землю. И Гриша, упавший с огромной высоты, даже не поранился! Долго потом в Утёвке говорили, что малыша спасли ангелы.
С раннего детства Гриша очень любил рисовать. То зажатой в зубах палочкой на земле, то зажатым в зубах карандашом на бумаге, и так случилось, что его рисунки увидел земский учитель. Поражённый талантом мальчика, он предложил ему ходить в школу. Дед лично, зимой на санках, летом – на телеге, а то и на себе, возил внука на занятия. И Гриша оказался очень способным учеником! Через два года он уже строчил для всей деревни под диктовку письма, вёл в школе протоколы экзаменов, составлял важные бумаги. Но больше всего маленький Журавлёв любил бывать в церкви.
Неизгладимое впечатление на него производили иконы. Он мог часами рассматривать изображения святых, любовался редкой старинной росписью и однажды объявил семье, что хочет стать иконописцем. «Бог даровал мне призвание!» – говорил он, и родным ничего не оставалось, как только его поддержать. Однако мечта осуществилась не сразу.
Кормилец
В 1873 году его отец, владевший столярной мастерской, разорился, и пятнадцатилетнего Гришу вместе с братом Афанасием отправили в Самару просить милостыню. Занятие это Грише очень не нравилось, но по счастливому стечению обстоятельств попрошайничал он возле дома известного иконописца Травкина, который, увидев рисунки мальчика, взял Гришу и его брата к себе домой и бесплатно в течение нескольких лет обучал юношу иконописи. Домой Гриша и Афанасий вернулись с набором красок, кистей и специального стола для иконописи. В продолжение нескольких лет Журавлёв изо дня в день совершенствует своё мастерство, а когда образа, по его мнению, становятся «удовлетворительными», начинает их продавать.
Первыми покупателями стали односельчане. Иконы Журавлёва были настолько красивы и необычны, что вскоре в Утёвке не осталось ни одной избы, где бы в красном углу не стояла икона Журавлёва. Брат и сестра Григория ежедневно помогали ему в работе: разводили краски, чистили кисти, заготавливали доски. Проходит ещё несколько лет, и о молодом иконописце узнаёт самарский губернатор Александр Дмитриевич Свербеев, большой коллекционер и любитель необычных икон, и заказывает ему «Огненное вознесение Илии Пророка». Вот так безногий и безрукий калека, которого при рождении хотела утопить мать, стал кормильцем большой семьи.
Икона для цесаревича Николая
В 1888 году губернатор Свербеев засобирался в Санкт-Петербург на личную аудиенцию с императором Александром III. Узнав об этом, Григорий просит его передать в дар цесаревичу икону Николая Чудотворца, написанную им не на заказ, а специально для царской семьи. К иконе он приложил письмо: «Ваше Императорское Высочество! Покорнейше прошу Вас допустить препровождаемую сию икону до Вашего Высочайшего Имени потому, что я не имею у себя рук и ног. И написал сию икону по вразумлению Всемогущего Бога, который допустил меня на Свет Божий. И даровал мне дар. Потом открылось движение моего рта, которым я управляю своё мастерство по повелению Божию» (сейчас эта икона хранится в Эрмитаже с надписью на обратной стороне «Из личного архива цесаревича»). Царская семья икону приняла с благодарностью, а Александр III пожаловал иконописцу 100 рублей, назначил пожизненную пенсию в 60 рублей и пригласил в столицу – для личной аудиенции.
Григорий приехал в Санкт-Петербург. По одним сведениям, он написал несколько портретов царя и наследника, по другим – групповой портрет царской семьи. Однако картин этих не сохранилось. Возвращаясь в родное село, Григорий в дороге был похищен разбойниками, которые продали его бродячей цирковой труппе. Более полугода Журавлёв показывал публике фокусы: рисовал зажатой в зубах кистью картины. И заработал столько денег, что смог не только выкупить себя, но и вернуться в родное село весьма богатым человеком. И как раз вовремя: при пожаре сгорел большой дом Журавлёвых, и денежная помощь пришлась как нельзя кстати.
Утёвская Мадонна
Вскоре после возвращения Григорий встретил девушку, в которую без памяти влюбился. Звали её Екатерина Грачёва. К сожалению, девушка на чувства художника не ответила и вышла замуж за другого. Спустя год проживающая в селе семья Подусовых заказывает Журавлёву картину «Мадонна с младенцем», и Григорий в образе Богоматери рисует свою возлюбленную Екатерину. Биограф Журавлёва Александр Малиновский, в советское время по крупицам собиравший сведения о его жизни и творчестве, так описывает этот образ: «На иконе небольшого формата изображена крестьянка в белом платке с младенцем на руках. Лицо простое, типично заволжское. Большие тёмные глаза. На губах чуть наметившаяся улыбка. Нет ни тени церковности. Но всё же она воспринимается как икона». Последней владелицей иконы была младшая дочь Подусовых, но после её смерти «Утёвская Мадонна» пропала. Где она хранится сейчас – сказать невозможно.
Русский Микеланджело
К началу 90-х годов XIX века слава о безруком художнике гремела по всей России. Для Свято-Троицкой Сергиевой лавры Журавлёв пишет образ святого Льва, папы Римского. Для Самарской епархии – пять икон: «Взыскание погибших», «Млекопитательница», «Скоропослушница», образы Кирилла и Мефодия, и образы святых равноапостольных жён-мироносиц. Ещё больше икон хранится в частных коллекциях (на сегодняшний день невозможно сказать, сколько именно образов написал Журавлёв, так как большинство из них утеряны). Но настоящая кульминация его творчества приходится на 1892 год – когда его приглашают расписывать купол только что построенного в Утёвке Троицкого храма. Журавлёву предстояло повторить творческий подвиг Микеланджело.
Каждое утро художника поднимали под купол на специальной люльке, и он, зажав в зубах кисть, рисовал образы святых. Когда к вечеру его снимали, он не мог рта раскрыть от боли. Сестра, плача, отогревала ему челюсти горячими полотенцами, а наутро всё повторялось сначала. Такой труд даром не прошёл: на спине и затылке у Григория образовались кровоточащие язвы, зрение сильно ослабло, кровоточили губы, стёрлись передние зубы. Но когда храм открыли, в него стали приезжать люди из разных уголков России, чтобы своими глазами увидеть «нерукотворные» шедевры.
Забвение и слава
Умер Журавлёв в 1916 году от скоротечной чахотки и был похоронен в ограде расписанного им храма. В 1934 году Троицкий храм стал зернохранилищем, многие уникальные фрески были повреждены, и имя иконописца кануло в лету. Но в 1963 году сербский искусствовед Здравко Кайманович обнаружил у себя на родине икону святых Кирилла и Мефодия с подписью Журавлёва. В это же время земляк Журавлёва – Александр Малиновский, услышав о нём от своего дедушки, начал кропотливо собирать о художнике разрозненные сведения. Так мир узнал об уникальном живописце.
Сегодня в Утёвке существует музей, посвящённый Григорию Журавлёву, и жители села не раз писали письма самарскому митрополиту с предложением канонизировать гениального земляка. Его могила во дворе Троицкого храма сохранилась до наших дней. А иконы, написанные им, разошлись по всей России и за её пределы. На оборотной стороне каждого образа есть надпись: «Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлёв села Утёвка Самарской губернии, безрукий и безногий».
Эти иконы – свидетельства не только Божьего чуда, но и невыразимой силы человеческого духа. Потому что для человека невозможного практически нет.