Дм
итрий КАРАЛИС, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Статьёй «Призрак возвращается» («ЛГ», № 10) начался разговор о современном состоянии левой идеологии. Сегодня, подвергшись существенным трансформациям после распада СССР и исчезновения КПСС, она демонстрирует не только «выживаемость», но и продолжает активно влиять на жизнь многих государств мира.
Разгадка этого феномена, видимо, в том, что левая идея неотрывно, органически связана с идеей справедливости, отбросить которую у огромного количества людей нет ни сил, ни желания. Как утверждают многие, справедливость – невоплотимая в жизнь химера. Но еще больше людей с этим не согласны. И нельзя двигаться вперед, не поняв что же нам с этой самой мечтой о справедливости делать?
Августин Блаженный, которого никак не заподозришь в нынешней партийной ангажированности, писал в IV веке: «Что есть государство без справедливости? Шайка разбойников».
Чем кончают разбойники, даже самые могущественные, хорошо известно. Часто обладая отменным экономическим, военным и властным потенциалом, эти «уподобившиеся богам» государственные деятели забывали о такой нравственной категории, как справедливость, и оказывались у разбитого корыта. Их успешные государства и империи, державшие в подчинении другие народы и жившие роскошно и красиво, в какой-то момент времени (который историки почему-то пытаются объяснять стечением военных, финансовых или иных обстоятельств), рушились с грохотом и пылью, горели, исчезали с карт, а их лидеры застывали, как диковинные насекомые в янтаре, на всеобщее обозрение будущих поколений.
Если взять историю общественных катаклизмов, войн, восстаний, революций, то побудительным мотивом к ним чаще всего было стремление восстановить нарушенную справедливость, так или иначе понимаемую участниками далёких событий. Именно по этой причине никакая временная власть не жалует борцов за справедливость. Её верные чиновники начинают громко возмущаться, что им мешают работать, что у них, честных тружеников, болтаются под ногами с дурацкими советами и популистскими лозунгами, что новый передел сфер влияния кончится плохо и т.д. и т.п. На самом деле это страх за своё благополучие: «Они хотят лишить нас благ, привилегий и спокойствия! Гони их, батюшка-царь! Они покушаются на святое крепостное право! А ещё лучше не смей показывать этих смутьянов по телевизору, не упоминай о них в газетах и журналах! Пусть о них не знает никто!»
Но даже если все газеты и телеканалы в один голос начнут внушать людям, что чёрное – это белое, всё равно найдутся люди, которые будут настаивать, что утверждение «сажа бела, как снег» ложно и потому несправедливо. Назовите этих людей хоть дальтониками, хоть консерваторами, хоть ретроградами и дикарями – они пойдут под расстрел, но от своего мнения не отступятся.
Земля круглая! Она вертится! Король голый!
Может быть, земля продолжает вертеться именно благодаря таким людям, жаждущим справедливости.
Слова «справедливость», «правдоискатель», «праведный» идут от одного слова, ёмкого и любимого на Руси, – от слова «правда». Сказать людям правду, пусть даже ценой собственного благополучия, всегда считалось на Руси высшей доблестью.
ПРАВДА И КРИВДА
Именно справедливости ждёт от государства каждый человек. Именно в надежде на справедливость по отношению к себе и своим близким человек платит налоги, готов защищать государство с оружием в руках и всякий раз отдаёт свой голос депутатам разных уровней. При этом далеко не последнюю роль играет ожидание справедливого устройства жизни в целом.
Человеку хочется видеть мир вокруг себя гармоничным, правильным, предсказуемым, хочется знать, что рядом с ним не будет голодных и обездоленных, хочется быть уверенным, что сироты и старики не останутся в одиночестве, а всякий, кто честно трудится, будет вознаграждён по заслугам.
Человеку хочется надеяться, что у детей будет будущее, они смогут стать чуточку счастливее своих родителей, а внуки попросту будут молодцами. При этом хотелось бы, чтобы вор сидел в тюрьме, чиновники не воровали, а хороший работник зарабатывал больше плохого.
И ещё хочется, чтобы у всех молодых людей были равные стартовые возможности, независимо от толщины кошелька их родителей, места проживания и национальности. Чтобы в институт принимали по конкурсу знаний, а не подношений и чтобы в армию шли все, кому положено идти, а не только бедные да деревенские.
Одним словом, чтобы в обществе было не примитивное равенство, называемое уравниловкой, а равноправие: перед судом, перед милицией, перед врачом, и чтобы человек ценился не по марке машины и счёту в банке, а по его человеческим качествам, как он ценится в бане и казарме.
И, конечно, старики. Чтобы человек, отработавший сорок лет на свою страну, получал от государства пенсию, которой хватало бы не только на примитивную растительную пищу, баню, кусок хозяйственного мыла и бутылку водки раз в год, но и на нечто большее, отчего он ощущал бы себя в богатейшей стране мира полноправным гражданином, а не заложником чьих-то проблем с арифметикой и моралью. Таковы в общих чертах представления о достойной и справедливой жизни всякого нормального человека.
И разве это несправедливо?
Но всяк понимает справедливость по-своему. Некоторые чиновники, допустим, считают, что справедливость – это когда им много платят, хорошо несут, кланяются, уважают и не сажают в тюрьму за разные пустяки вроде распила бюджетных денег. А всё остальное – «пустая говорильня, митинговщина, крамола!»
ДОЛОЙ СПРАВЕДЛИВОСТЬ?
Норм справедливости (что считать справедливым, а что нет) не содержится ни в одном из 
государственных документов. Можно сказать, что само понятие «справедливость» не относится к юридически значимым терминам. И весь свод законов и правовых уложений Российской Федерации от Конституции до Семейного кодекса лишь устанавливает, что в нашем государстве считается законным, а что нет, и какая ответственность возникает при несоблюдении закона.
Точка.
Дальше можно вспомнить присказку про закон, который, с одной стороны, как столб, который не перепрыгнешь, а обойти можно, а с другой, как дышло, которое как повернёшь, так и вышло, и прочие суждения наших предков об особенностях отечественной юриспруденции. А вспомнив всё это и прибавив к ним случаи из собственной жизни, остаётся только почесать затылок: «Как жить, люди добрые? У кого искать правды, сиречь справедливости?».
Если, например, бандиту, державшему в страхе целый регион и загубившему немало жизней, дают по приговору суда семь лет условно, а голодному бомжу, стащившему в магазине замороженную курицу, полтора года реального срока? А всё по закону, говорят юристы: мы можем и так, а можем и эдак. Или, например, по указам первого президента России раздали заводы, фабрики и целые отрасли народного хозяйства своим людям, открыто названным, как в фильмах про мафию, семьёй. Ты будешь возмущённо кричать – «это несправедливо!», а тебе в 
ответ: «зато всё по закону!»
Так что же получается: не все действующие у нас законы справедливы?
Или их толкование судьями далеко от наших представлений о справедливости?
Или сами понятия справедливости и законности часто находятся в параллельных, непересекающихся плоскостях, и мы неизвестно чего хотим от чиновников, судей, законодателей и высшего руководства?
Если приглядеться к нашей повседневной общественной жизни, то обнаружится, что имеет место и первое, и второе, и третье.
Но! То, что отсутствует в государственных нормативных актах, присутствует в народном сознании. Потому что закон – это вовсе не то, что вся чиновная рать придумала для своего удобства, а то природное ощущение гармонии и порядка, которое дано свыше и тысячи лет передаётся из поколения в поколение в виде простых житейских заповедей.
Например: «Кто Богу не грешен, тот царю не виноват». Человек, не нарушивший ни одну из Божьих заповедей, не может быть виноват перед земным законом. И народ до тех пор остаётся народом, пока он хранит в себе ощущение справедливости.
Уже упомянутый Августин Блаженный разъяснял, что зла как отдельной сущности в природе не существует, оно есть лишь отклонение от добра, нечто вроде паразита или болезни.
В нашей обыденной жизни зло существует как отклонение от справедливости, в первую очередь экономической, которое тянет за собой перекосы во всех остальных сферах жизни. Да-да, всё тот же Маркс, теория прибавочной стоимости, эксплуатация человека человеком, «взгляды господствующих классов очень быстро становятся господствующими в обществе», ощущение вседозволенности и всемогущества. Яхта Романа Абрамовича длиною в сто пятнадцать метров, пришвартованная неподалёку от памятника Петру I и Исаакиевского собора, аккурат в том месте, где во время блокады стояли корабли Балтийского флота, защищавшие блокадный Ленинград, тому подтверждение. Никаких других чувств, кроме оскорбления общественной морали, этот красавец-пароход в центре города-героя не вызвал.
Как отмечает член-корреспондент РАН Андрей Юревич, рост ВВП оказывает неизмеримо меньшее влияние на настроение народа, чем неравномерность распределения доходов.
Три основные причины терзают коллективную душу современного российского общества, не дают спать спокойно: массовое чувство социальной несправедливости, физическая незащищённость и неуверенность в завтрашнем дне. И нет ничего удивительного – по индексу Джини, который показывает концентрацию доходов в руках отдельных лиц, наша страна вышла на первое место в мире среди стран с развитой и переходной экономикой. И на последнее по ожидаемой продолжительности жизни при рождении нового человека.
Последних мест в разных печальных списках у нашей страны, к сожалению, с избытком.
Нет, плохой сон народа не от болезни красных глаз, не от терзающей душу зависти. Это природное стремление человека восстановить справедливость, разоблачить ложь, спасти слабых, достойно продолжить жизнь на земле. Учёные установили: если человек долго видит и слышит ложь, он сначала раздражается, а потом звереет. Продолжительность интервала между этими двумя реакциями непредсказуема.
И высокие показатели на выборах нового президента (правильнее сказать, выбора двух молодых энергичных руководителей) – скорее, свидетельства ожидания перемен, которые могут вернуть народу чувство собственного достоинства, чем удовлетворение сложившимся положением.
ДЕТСКАЯ БОЯЗНЬ СОЦИАЛИЗМА
Справедливость не может снизойти, как Божья благодать, на общество, живущее в кривом зеркале неправды. Если нравственным идеалом общества утверждается богатство любой ценой и этот принцип подтверждается всем происходящим в стране, в том числе иллюстративным телевизионным рядом, то призывать справедливость отдельными газетными статьями так же бессмысленно, как читать в борделе лекции о пользе нравственности. С кривой линейкой правильный дом не построишь.
Без реальной идеологии, утверждающей правду во главе общественного угла, государство справедливым не станет – хоть сто раз на дню напоминай, что правительство заботится о пенсиях, стипендиях и зарплате учителей.
При капиталистическом способе производства социалистического принципа распределения быть не может. Рынок ориентирован не на человека, а на прибыль, человек интересует продавца лишь в качестве покупателя, отдающего деньги владельцу товара, и ни в каком другом качестве.
Поэтому и проговариваются журналисты, ведущие репортажи со всякого рода научных советов: «Ближайшая задача отрасли – довести рынок нанотехнологий до пятисот миллионов долларов». А мне казалось, что эффект нанотехнологий должен измеряться чем-то иным – например, возможностью помочь людям в борьбе с болезнями и нищетой.
Простой человек (под ним я разумею человека, не наделённого властью) может понять и простить власти некий перекос, образовавшийся как временное явление. Но власть, которая в упор не видит видимого всем остальным людям перекоса, в глазах простого человека перестаёт быть властью в сакральном, духовном смысле. Быть может, не каждый вспоминает изречения Августина Блаженного, но неодобрительные мысли наверняка возникают.
Если бы те, кто хвастает по телевизору новыми успехами за казённый счёт, после очередного привоза компьютеров в сельскую школу или открытия спортивного зала скорбно покивали и вспомнили о массовых недостатках в нашей жизни, которые видит весь народ, это было бы честнее, это бы хоть слегка намекало на приближение к справедливости. О нехватках-недостатках приходится говорить только президенту или премьер-министру. Остальные спешат рассказать о невиданных успехах вроде стада поросят в двадцать голов, которое вырастил фермер на землях, где в советские времена поголовье измерялось двадцатью тысячами. Смех.
ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА?..
Сейчас, когда каждый год стоит десяти, главный тормоз нашего движения – массовая атака на общественную мораль. И как следствие – примитивность целеполагания. Народ, на мой взгляд, в своём большинстве вовсе не хочет достраивать назначенческий капитализм, как не хочет и возврата в унылый социализм со стоянием в очередях за куском колбасы или мяса для своих детей.
При этом народ готов уважать богатеев, только наживших свои богатства трудом, но никак не воровством и обманом – о столь очевидных для русского менталитета вещах даже говорить неудобно.
Наиболее активная и энергичная часть населения трудится не покладая рук: строит, изобретает, торгует и образует то, что называется средним классом. Но и они признают, что не всё ладно в общественном устройстве.
Власть словно и не чувствует, что никакой рост ВВП не может заменить чувство поруганной справедливости, которое фиксируют в народе учёные. Пока обществу не будет явлена альтернатива капитализму и несостоявшемуся «коммунизму», мы не тронемся с мёртвой точки.
Словосочетание «социальное государство», которым реформаторы стыдливо заменили в нашей Конституции слово «социализм», является маслом масляным: разве может государство быть не социальным, не общественным? Если не социальное, то какое – частное, что ли?
Любой здравомыслящий человек понимает, что без возврата в общественное сознание таких простых понятий, как правда и социальная справедливость, нас ждёт либо ещё более уродливый капитализм, либо возврат к партийно-бюрократическому правлению, которое народ отверг в 1991-м.
К сожалению, идеологический кризис может привести к очередной материальной катастрофе, фантастическим людским потерям и полной утрате независимости страны. Все понимают, что за разговорами об энергетической безопасности Запада идёт подготовка к новой мировой схватке за энергоносители, и «бархатных войн» не бывает. Нам не избежать интервенций и блокад всех видов: информационных, технологических, торговых, «культурных», военных.
Давление на Россию будет только увеличиваться, и роль народа, простых граждан нашей страны, будет расти, как всегда растёт роль масс в переломные исторические моменты. Можно продолжать строить коттеджи и персональные бомбоубежища, можно покупать недвижимость в Испании и на Багамах, но нельзя заставить целый народ бесконечно оплачивать эти строительства и покупки, как нельзя, называя себя русским человеком, отказаться от понятия справедливости.
И никакая профессиональная армия не сможет защитить просторы нашей огромной страны, если остальной народ не почувствует себя единой нацией, живущей в справедливо устроенном государстве, а не только сообществом налогоплательщиков, футбольных болельщиков или поклонников популярного певца или певицы.