Апрель и май 2010 года были вновь отмечены кратким именем «Катынь». Крушение польского самолёта под Смоленском вызвало цепь событий информационно-нравственного свойства, которые привлекли всеобщее внимание.
Ранним утром 31 мая слушал первую программу польского радио. И хотя прошло уже около двух месяцев со дня трагедии, поляки продолжают горячо обсуждать её причины. Радиожурналист вёл беседу с главой важного польского государственного ведомства, которое ведает «безопасностью» страны. Польский журналист вполне серьёзно спросил в самом завершении программы, верно ли то, что русские правящие круги посредством ФСБ подстроили крушение польского лайнера… К чести польского государственного деятеля, надо сказать, что тот, усмехнувшись, отверг такую возможность. И всё-таки поразительный вопрос польского журналиста заставляет призадуматься о собственных реакциях на происходящее.
После катастрофы известный польский деятель заявил, что Катынь – «прóклятое место». И в Польше стали множиться всякого рода русофобские версии катастрофы. Эти инвективы находятся в духе архаичного польского «коллективного бессознательного». В конце концов речь идёт о стране, ядро которой во главе с Варшавой длительное время входило в состав Российской империи, а в советские времена и вся Польша с прирезанными ей Сталиным бывшими немецкими районами вошла в советский блок…
Нас должно больше волновать наше собственное положение, наши русские отзывы на такого рода внезапные и трагические события. Именно в такое время происходит то, что позволяет установить «момент истины», выявить наши плюсы и минусы.
Плюсы в нашей реакции на польскую трагедию очевидны. Русская отзывчивость и сострадание были искренними. И глава страны, и руководитель правительства неоднократно, в том числе явившись на место трагедии, продемонстрировали сочувствие польскому горю. Были израсходованы очень большие средства на помощь полякам…
Что же до минусов… Если говорить в самом общем виде, то нашим минусом была явная недостача чувства собственного достоинства. Хорошо, конечно, достичь взаимопонимания с нашими соседями. Но надо всегда чувствовать меру собственной активности и понимать, что «ревность не по разуму» всегда обернётся ущербом, который сначала и нельзя предположить. Сразу же после авиакатастрофы почему-то был показан знаковый польский фильм «Катынь» двумя нашими центральными телеканалами.
Возникает вопрос: а не превратилось ли тут наше человеческое сочувствие в некое предательство самих себя? Погибший президент Польши, мягко говоря, Россию не любил, судить его за это глупо, каждый волен в своих чувствах. Но скажите, пожалуйста, зачем же нам самим добровольно отдавать широкий экран фильму, который искажает общую историческую перспективу русско-польских взаимоотношений? Неужели и наши теленачальники, прокрутившие польский фильм, Россию не любят? Или просто недомыслили, что вести себя по образу и подобию управдома Бунши не следует?
Это только один факт нашего неуместного подобострастия, а их было гораздо больше. Подумаем, например, следовало ли нам объявлять общенациональный траур? Это что, наши государственные деятели погибли или хотя бы люди, сделавшие нечто во имя процветания России или польско-российской дружбы? Тоже нет. Здесь снова перебор. Явная недостача национального достоинства.
Видный дипломат, увы, недавно ушедший от нас, Юлий Квицинский заметил: «Наша нынешняя дипломатия не умеет… продвигать наши национальные интересы. Мы не хотим ссориться, стремимся к тому, чтобы нас… считали за своих, чтобы нас не обижали. Если начинается обострение отношений, то это ужасно, надо скорее восстановить статус-кво. Такие настроения сейчас есть. Они достаточно сильны и тем опасны».
Властные структуры, к сожалению, до сих пор не определились, кто для России свой, а кто чужой. Более того, ненавистники и извратители нашей трагической отечественной истории пока находятся в фаворе, получая правительственные гонорары, сидя к тому же на важных доходных местах. Их же разрушительная работа, разъедающая общественное самосознание, подрывающая государственную и общественную силу воли, как бы и не замечается.
Такое официальное двоеверие не может продолжаться бесконечно. В наши дни учителя истории постоянно слышат такие вопросы от учеников: «У нас что же, вся история преступна?», «Может, лучше было бы сдаться французам в 1812-м или немцам в 1941-м?», «Не героем ли являлся генерал Власов, служивший Гитлеру?»
Итак, буриданово затягивание решения вопроса «С кем вы, мастера культуры?» чревато нашим окончательным историческим поражением. Дело в том, что любые общенациональные цели должны оборачиваться дерзновенным действием всех граждан для их достижения. Человек, который приучен к ненависти по отношению к собственному отечеству, неизбежно превращается в новейшего Смердякова, готового либо отдавать русские волости нашим «партнёрам», либо тихо «сваливать» на Запад, пополняя ряды русских учёных, инженеров, рабочих евро-американского города и деревни.
Никакая модернизация с таким упадочно-унизительным настроением в принципе не сможет произойти, как не произошла и «нанонизация».
Чему же надо научиться нашей правящей элите, если она не шутит с модернизацией и национальным возрождением России.
Русская духовная традиция и стара, и современна, но главное – она едина в самом главном. От Фонвизина и Карамзина, Пушкина и Глинки до Флоренского, Лосева, Распутина, Шукшина, Рахманинова и Свиридова – это единый текст и прекрасно-возвышенная мелодия. Пушкин и Тютчев, затем Достоевский и другие наши мыслители сказали всё главное по русско-польской проблеме. Пушкин делал упор на давность «семейного» «спора» наших славянских племён, в котором столкнулись «кичливый лях» и «верный росс». Поэт боролся за геополитические интересы православной державы, призывая: «Россия, встань и возвышайся». Он понимал, что солидарность наших прозападных кругов со шляхтой может привести к историческому поражению Руси – «Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? Вот вопрос».
Национальный поэт помнил, что польская шляхта, безраздельно правившая Польшей и угробившая её к концу XVIII века, почти всегда была враждебна к России и русским, считая себя авангардом Запада. В «Бородинской годовщине» он предостерёг Европу от солидарного с Польшей нового похода на Россию. Поэт чувствует высокомерие шляхты, всегда стремившейся к захвату русских земель. Поэтому Западу с его добровольным польским авангардом никогда нельзя поддаваться.
Пушкин понимал, что характер народа является величиной постоянной, почему поляки обречены, выражаясь по-кантовски, на долгое «недоброжелательное общение» с нами. Причина в «низостях папизма», с которыми сроднилась историческая Польша.
Эту тему конфессиональной подоплёки недоброжелательности шляхты в отношении к России развил Тютчев, свидетель нового польского выступления против России. Он также видел прямую связь Польши и Запада, заинтересованных в державном ослаблении России.
Не буду здесь вспоминать известные суждения Достоевского, на дух не переносившего шляхетство с его гонором и русофобским высокомерием. Процитирую менее известного его современника и единомышленника, академика В.И. Ламанского, рано понявшего коренную причину внутренних пороков шляхетства и ведомой им Польши. Поляков «…вместо идеи славянской… одушевляла… сильная ненависть и вражда к единственной силе и опоре славянства – России, а согревали надежды и упование на Рим и Францию, особенно клерикальную и наполеоновскую, даже, наконец, на Турцию…».
Здесь не место давать подробную характеристику шляхетства и его духа, отрицательно повлиявшего на историческую судьбу Польши. Достаточно сказанного, чтобы понять слишком долго длящуюся у польского интеллигентского общества болезнь сваливания своей собственной ответственности за развал страны на своих соседей.
Здоровое народное чувство и знание собственной цены – вот что нам необходимо прежде всего. Этого нам не хватает, как не хватает свежего воздуха человеку, добровольно спустившемуся в какое-то гнилое место.
Если поляки из-за своей нутряной русофобии, по известному психологам закону склонны забыть, кому они обязаны сохранением своей субъектности, да и просто жизни, то надо им напомнить, что без крови миллионов русских и российских героев, воевавших и погибших в войне с Германией, они служили бы в качестве неполноправных слуг немцам. Так, Черчилль в 1944 году писал: «Без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стёрта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы этого сделать…»
Современный российский политик, да и любой сознательный гражданин должен «учиться, учиться и учиться». Наш противоестественный полонез является оборотной стороной столь же противоестественного желания, живя в русской избе, плясать не от собственной печки.
, КАЛИНИНГРАД