КНИЖНЫЙ 
РЯД
Лиана Полухина. Павел Кадочников. – М.: Алгоритм, 2007. – 256 с.: ил.
Хорошо, что вспомнили Кадочникова. Актёра «штучного», обладателя победительного мужского обаяния, исполнителя, принадлежащего к той редчайшей категории мастеров, которые способны в каждой роли быть новыми и совершенно неожиданными, при этом всякий раз оставаясь собой единственным. Он мощно начал, по праву достиг наивысшего в профессии статуса одного из лиц своей эпохи (в первую очередь благодаря феноменальному успеху «Подвига разведчика»), и он, наверное, не вполне справедливо, пережил свою славу ещё при жизни.
Всяческих добрых слов, несомненно, заслуживает издательство «Алгоритм» – за настойчивое стремление к сохранению памяти о «нашем старом кино». И усилия Лианы Полухиной, выпускающей под его маркой уже не первую книгу о кумирах былых времён, конечно, должны быть по справедливости отмечены. В том числе и за явно ощущаемый подлинный интерес к объекту своих писаний, за верно найденную интонацию неторопливого разговора по душам, за прочитывающийся багаж самых разных впечатлений и знаний – тут тебе и отсылка к катаевской «Траве забвения», и краткий экскурс в историю непростой семейной жизни Куприна, и такой даже немного обескураживающий пассаж: «…У бурят, как писал Н.Я. Эйдельман, счастье складывалось из 77 частей» (смеем подозревать, что видный историк всё же не самолично эти части подсчитал, а, в свою очередь, в каком-то научно-этнографическом источнике позаимствовал).
Хуже, что жизнеописание «большого труженика», который мог готовиться к съёмкам одного лишь кадра «часами, днями» и вообще «снимался, словно книгу писал», слишком грешит торопливостью или тем, что сам Павел Кадочников в приведённом на страницах издания эпистолярном послании к сыну определял как «штурмовщину». Дело не столько даже в ошибках и неточностях (ну никак не могла Ольга Леонардовна «блистать на сцене МХАТа», в то время когда супруг её – Антон Павлович Чехов – «страдал от одиночества в Ялте», поскольку звание академического Художественный театр удостоился много позже; спектакль Театра им. Моссовета с участием Фаины Раневской назывался «Дальше – тишина», а не «После – тишина» и т.д.). Дело – не в излишнем «ложноклассическом» пафосе, в который автор всякий раз неизменно впадает, пытаясь сопоставить «век нынешний и век минувший», подменяя действительно насущный анализ проблемы ритуалом обличительных заклинаний. Ну не мила Полухиной «небезызвестная» Ксения Собчак, что «спаривает <...> человеческие особи», мы от неё, положим, тоже не так, чтобы без ума, – однако при чём здесь Собчак, коли речь идёт о Кадочникове…
Главное, что из книги можно почерпнуть довольно изрядно информации о Кадочникове-человеке, о его семейной жизни, о детях – официальных и тайных (что, заметим, особенно трогательно на фоне плача по потерянным духовности и нравственности), и не в пример меньше здесь любопытных фактов, свежих, небанальных мыслей о Кадочникове-артисте. Вот так вот захочет, не ровён час, какой-нибудь из горячих поклонников К. Собчак однажды узнать, чем же всё-таки так замечателен был этот самый героический Федотов-Эккерт из «Подвига разведчика». Откроет страницу. Прочтёт: «Точно найденные детали придают образам, созданным актёром, достоверность…» Или: «Складка на лбу и выражение глаз выдают лихорадочную работу мысли».
...И отправится смотреть «Дом-2».