УТРАТА
Памяти Гая Хоглэнда, американского петербуржца
Чуть запоздав, пришла из-за океана печальная весть: в городе Санкт-Петербурге, штат Флорида, умер поэт Гай Хоглэнд. Всего лишь год с небольшим не доживший до своего 90-летия, отважный лётчик Второй мировой войны, создатель и бессменный лидер «Общества открытой поэзии», собравшего под свои знамёна целое созвездие местных талантов, он был в то же время иностранным членом Союза писателей российского Санкт-Петербурга. И членство это отнюдь не было формальным: именно он, Гай Хоглэнд, вместе с преподавателем флоридского Эккерд-колледжа, русистом Биллом Парсонсом, был инициатором установления братских связей между поэтами двух Санкт-Петербургов, «младший» из которых, американский, был основан выходцем из России Петром Дементьевым, ставшим в Америке Питером Деменсом.
Не раз во главе поэтического «десанта» Гай Хоглэнд приезжал на берега Невы, выступал перед студентами Петербурга, школьниками Колпина и Гатчины, его стихи в русских переводах печатались в российских изданиях, в том числе и в «ЛГ». У себя на родине – и за свой, разумеется, счёт – Гай издал две небольшие антологии поэтов двух городов, объединённых общим именем. Вместе с ним мы составили сборник стихов американских петербуржцев, в переводах собратьев из невской столицы он вышел в России в 1997 году. Мы назвали его по одному из включённых стихотворений – «Исцеление памяти», имея в виду освобождение от всех стереотипов времён холодной войны и прочих предубеждений.
Обаятельный, напоминавший внешне Хемингуэя, Гай любил возиться с юными стихотворцами Флориды, учил их азам поэтического мастерства, а они в ответ посвящали ему трогательные строки. Самый дом его в пригороде Санкт-Петербурга – Семиноле – дышал поэзией: кроме Гая стихи писали (и пишут) его жена Эева-Риитта, финка по происхождению, и одна из дочерей, носящая русское имя, – Таня. Было бы интересно издать по-русски небольшой коллективный сборник этой семьи, опровергающий расхожее представление об американцах как о безнадёжных прагматиках.
«Незримое» – так называлось одно из стихотворений Гая Хоглэнда. Речь в нём идёт о незримом древе поэзии, чьи корни обнимают всю землю, от Невы до Флориды, «объединяя и души, и разноязычных муз, и лучшие в людях инстинкты, упрятанные глубоко-глубоко, даже, может быть, глубже, чем чувство Бога». В устах человека верующего, каким Гай всё-таки был, эти слова дорогого стоят.