То ли в самом конце декабря 1941 года, то ли в начале января 1942 года в занесённом снегами городке Пушкине, он же Царское Село, тяжело умирал человек, которому в марте 1942-го должно было исполниться всего-то 58 лет: Александр Романович Беляев. Один из основоположников советской научно-фантастической литературы, первый из советских писателей, целиком посвятивший себя этому жанру.
Для человека с таким «букетом» болезней и 58 лет – неправдоподобно много. Мальчишкой он мечтал о полётах, прыгал с крыши дома с зонтом, с самодельным парашютом из простыни, повредил спину. Спустя годы начался туберкулёз позвонков, ноги парализовало. Шесть лет провёл в постели, половину из них – в гипсовом корсете. Первая жена ушла, логично заявив: не для того выходила замуж, чтобы ухаживать за лежачим больным…
Постепенно болезнь отпустила, гипсовый корсет сменили на целлулоидный, Беляев начал ходить, но полукалекой остался. Последнюю операцию перенёс за считаные недели до начала Великой Отечественной. Потому и не уехал из Пушкина при подходе нацистов – лежал влёжку, вставая только помыться, поесть и в уборную…
Дочь писателя, Светлана Александровна, писала: «Зимой сорок второго есть нам было уже совсем нечего... Соседи уехали и отдали нам полкадки перекисшей капусты, на ней и держались. Отец и раньше ел мало, но пища была более калорийной, кислой капусты и картофельных очисток ему не хватало».
Вряд ли имеет смысл спорить, умер писатель от туберкулёза, от голода или от холода. Нашли его совсем окоченевшим. По официальной версии, его похоронили в одной из братских могил. Однако, как писал петербургский фантаст Андрей Балабуха, немецкие литературоведы рассказывали, что немецкий военный комендант оккупированного Пушкина, поклонник творчества писателя, которого переводили в Германии, якобы организовал Беляеву похороны с почестями.
Александр Романович действительно прекрасно знал немецкий язык, любил и знал Германию, действия многих его рассказов протекали именно там. В повести «Хойти-Тойти», например, Германия буквально оживает – её запахи, люди и нравы… Но это, наверное, легенда. Вот что вспоминала Маргарита Беляева, вдова писателя: «Пока я достала от доктора свидетельство о смерти, пока сделали гроб, ждали лошадь, прошло две недели. Приходилось ежедневно ходить в Городскую управу. Как-то прихожу и слышу, кто-то говорит: «Профессор Чернов умер». И я подумала, хорошо бы похоронить их рядом. В дверях я столкнулась с женщиной. Мне почему-то показалось, что это жена Чернова. Я не ошиблась. Мы познакомились и договорились, что, как только я достану лошадь, мы вместе отвезём наших покойников и похороним их рядом. Чернова обещала сходить на кладбище и выбрать место. Наконец я получила подводу, и мы поехали на кладбище. Когда мы добрались до Софии, начался артиллерийский обстрел. Снаряды рвались так близко, что нас то и дело засыпало мёрзлой землёй и снегом. Комендант кладбища принял наших покойников и положил их в склеп, как он сказал, временно. За место на кладбище мы заплатили в Управе… Я ещё раз побывала на кладбище. <…> Муж всё ещё не был похоронен. Я рассказала коменданту, что мой муж известный писатель, и очень просила его похоронить мужа не в братской могиле, а рядом с профессором Черновым. Комендант пообещал мне…»
А до похорон труп Александра Беляева долго лежал в соседней квартире, кто-то раздел его до белья. Вскоре вдову и дочь объявили фольксдойче – немцами по происхождению и в феврале 1942-го вывезли в Германию. А могила писателя в круговерти войны затерялась…
До сих пор в городе на Неве человеку, ставшему основателем петербургской школы фантастики, нет памятника. Да, Беляева носило по всему свету. Родился в Смоленске, жил в Киеве, Крыму, Москве, добрался до Мурманска. Но профессиональным писателем он стал именно в Ленинграде.
Беляев много чем занимался: был репортёром, критиком, фотографом, играл на скрипке и пианино. В театре рисовал декорации, играл в спектаклях. Вёл дела как адвокат и, кстати, выигрывал процессы! В Ялте работал начальником школы-колонии, а потом трудился инспектором в угрозыске. Там же организовал фотолабораторию. И во все эти дела привносил что-то «фантастическое». Известна его фотография «человеческая голова на блюде в синих тонах». Прямо «голова профессора Доуэля»!
Фантастика не всегда приветствовалась в СССР. Временами её объявляли «чуждым социализму направлением». 15 мая 1938 года Беляев даже опубликовал статью «Фантастика – Золушка литературы». Словно в насмешку в том же 1938-м выходят новая редакция «Человека-амфибии», «Голова профессора Доуэля» и «Прыжок в ничто», а журналы начинают печатать «Под небом Арктики» и «Лабораторию Дубльвэ». Невероятно, но факт: ещё в июне 1941-го выходили беляевские статьи в местной газете «Большевистское слово». Рассылает он для печати и фантастический рассказ «Чёрная смерть»: очередное предвидение – о подготовке нацистами бактериологической войны. Как и во многих других случаях, предвидение Беляева казалось «слишком смелым». В публикации тогда отказали и «Красная звезда», и журнал «Ленинград». Сейчас может показаться, что автор рассказа «что-то знал» – настолько точно описал он то, что готовилось.
Где бы ни жил Александр Романович, сюжеты написанного им (70 произведений, в том числе 17 романов) чаще всего восходили к тому, что обсуждалось в Петербурге – Петрограде – Ленинграде. И даже не фантастами. Беляев – популяризатор идей, бывших предметами дискуссий в научных кругах города. Та же «Голова профессора Доуэля»... О том, может ли мозг жить отдельно от тела, с 1910-х годов рассуждали Бехтерев и Павлов. Алексей Быстров читал о «живых головах» публичные лекции, пугая впечатлительных барышень. В кругах питерских врачей, физиологов, психиатров всерьёз обсуждалось, будет ли жизнеспособным существо, «сделанное» из человека и собаки, реально ли пересадить мозг человека в тело... ну того же слона. Или пересадить не мозг, а «только» жабры? Беляев отвечает «Человеком-амфибией». Школа Вернадского изучает уран, проектирует атомную энергетику, заодно выясняя, насколько опасны космические излучения для человека. Точных знаний нет, потому что в космосе пока никто не бывал. Зато предположений миллион. И вот у героев «Звезды КЭЦ» за считаные недели изменяются пропорции лиц... Пора на Землю!
Обсуждается освоение океана – появляются «Подводные земледельцы». Границы возможностей нашего бренного организма – «Ариэль». Перспектива генетически изменить самого человека – «Человек, потерявший лицо». Тимирязев и Обручев ещё спорят, есть ли на Марсе жизнь, а в «Продавце воздуха» уже появляется сюжетная линия торговли с Красной планетой. Кстати, мерзавец Бейли продаёт марсианам кислород, обогащая атмосферу Марса. В наше время превращение других планет в подобия Земли красиво называется териформированием. Малоизвестная статья Бехтерева посвящена предположению, что волевым усилием человек способен управлять физическими процессами – и в последнем романе Беляева похожий на Ихтиандра Ариэль научился летать. Причём никакой мистики, всё «по науке»: используется броуновское движение!
Бред? При жизни писателя его идеи часто отвергались как «научно не состоятельные» и «лишённые познавательного значения». Вот только в его романах появляются мобильный телефон, радиолокатор, беспилотник, нанопроизводство, подводные поселения и фермы, пилотируемые космические полёты, орбитальные станции, трансплантология и пластическая хирургия, создание новых органов у человека, манипуляции с эндокринной и нервной системами. В 1910–1930-е это обсуждал научный мир Петербурга. А Беляев писал, черпая свои сюжеты из родников петербургской научной мысли.
Александр Романович стал петербуржцем задолго до того, как поселился на берегах Невы. А уж как поселился – никогда их не покидал. Притом что был очень своеобразным человеком, неспособным долго жить в одной квартире. Реальный случай: переезд, домочадцы раскладывают вещи, а глава семьи вбегает с сияющим лицом:
– Я такую квартиру нашёл! В трёх кварталах!..
Но всё это кочевничество – в пределах одного города. Попытка уехать из туманного Питера в солнечный Киев не получилась – быстро вернулся…
С 1920–1940-х годов фантастика как жанр ушла безмерно далеко. Жизнь – ещё дальше. Однако в профессиональных кругах не забыли гениального фантаста. Не случайно престижная Беляевская литературная премия носит его имя. Экранизаций его произведений больше трёх десятков. Ленфильмовский «Человек-амфибия» 1961 года стал культовым.
...В марте 2024-го мы отмечаем 140-летие со дня рождения Александра Беляева. Только вот памятника великому фантасту в Петербурге, ставшему ему по-настоящему родным, увы, не было и нет.