Мы хорошо знаем Николая Губенко как замечательного актёра и режиссёра. Не менее известен он и как государственный и политический деятель, и здесь его индивидуальность тоже проявилась достаточно ярко. Сегодняшний разговор с нашим гостем – не только об искусстве, но и о его политических пристрастиях.
– Николай Николаевич, вы весьма успешно работали на ниве отечественного искусства, сыграли ряд замечательных ролей в театре и кино, ставили спектакли на Таганке, снимали фильмы, в частности, столь полюбившиеся нашему зрителю «Подранки», «Пришёл солдат с фронта», «И жизнь, и слёзы, и любовь». И вдруг – министр культуры СССР, депутат Государственной Думы, депутат Мосгордумы. Почему вы решили пойти в политику?
– Кто-то сказал: если человек не будет заниматься политикой, то политика займётся им. Наверное, каждый в той или иной мере ощущает это на себе.
Не хочу обливать грязью всё, что было в советское время. Я счастлив, что жил именно в советский период нашей Родины, хоть и родился в трагический для неё 41-й год. У многих из нас не было отцов и матерей, и всё же старшее поколение сохранило нам жизнь, поставило нас на ноги, дало образование и работу, сделало квалифицированными специалистами каждого в своём ремесле. Я искренне благодарен тем людям, которые мне помогли на жизненном пути.
Сейчас многие жалуются на «несвободы» советского периода. Думаю, их жалобы нацелены на то, чтобы лучше приспособиться, продолжить карьеру, вновь «влиться в политическое русло», остаться в так называемой элите. Хотя уже в советское время они обладали и достаточными льготами, и собственностью, и материальными благами, предоставленными им государством. Их легенды о нереализованных творческих планах я не могу выслушивать спокойно, а тем более с сочувствием. К примеру, в какой другой стране, допустим, Феллини или Бергману выделили бы два бюджета, чтобы дать возможность полностью переснять неудачно снятый ими фильм? А режиссёр Андрей Тарковский в «зашоренном» Советском Союзе снял с гениальным оператором Рербергом картину «Сталкер» и счёл её неудачной. Он попросил у Госкино второй бюджет и от начала до конца переснял свой фильм уже с оператором Княжинским. Такого щедрого продюсера, как советское Госкино, не появилось ещё ни в Голливуде, ни на других «фабриках грёз».
Другое дело, что во всех странах в большей или меньшей степени присутствует тенденциозность в государственной и, особенно, в идеологической сфере. Правда, я лично не могу пожаловаться на цензуру в те годы. Конечно, находились редакторы, мнительные или сверхосторожные, или сомневающиеся люди, которым многое не нравилось в моих сценариях. Но на тех же худсоветах мне с коллегами удавалось их переубедить, доказать право на существование той или иной сцены. Это нормальная борьба вкусов, интересов, пристрастий. Для того и живёт художник, чтобы убеждать зрителей в справедливости своих взглядов. Да, время было непростое, в том числе и в области культуры, искусства, но мы работали, достигали определённых успехов.
В своё время член Политбюро Александр Яковлев провозгласил идею деидеологизации общества. В этом тезисе уже тогда просматривалось забвение всего лучшего, что было в советский период нашей истории. Результат этой политики не заставил себя долго ждать. Уже в конце 80-х годов в Прибалтийских республиках начали в открытую совершаться акты вандализма в отношении советских воинских захоронений и памятников, воздвигнутых в честь Победы над фашизмом. Заказчиков и исполнителей, естественно, не нашли.
Напомню, когда гитлеровцы сжигали книги Толстого, Чехова, Достоевского, Гоголя, Пушкина, Тургенева, когда они уничтожали Ясную Поляну, Михайловское, Спасское-Лутовиново, они знали, почему и зачем это делают. Им надо было вытравить из памяти советского народа тех писателей, которые своей великой литературой подготовили общественное сознание в России к преобразованиям XX века. Вот слова Гитлера: «Надо уничтожить всякое напоминание о славянской культуре на территории Европы. Уничтожение очагов культуры есть уничтожение нации».
Не то ли самое мы наблюдаем последние 15 лет? Практически уничтожено понятие сельского клуба, библиотеки. Порой они были единственным источником образования и культуры на селе. Кануло в Лету воспоминание о кинопередвижке, которая когда-то несла в самые отдалённые, дремучие места важнейшее из искусств. Закрываются школы, агрессии подвергается русский язык – основа основ славянской культуры. Массовая культура внедрена в сознание новейших поколений со всеми свойственными ей разрушительными ингредиентами – насилием, жестокостью, порнографией. Это и есть уничтожение памяти, ведущее к уничтожению нации.
Когда мне предложили пост министра культуры СССР, я не мог не согласиться. Мне казалось, что, занимая эту должность, смогу поддержать своих коллег по искусству в их творческих поисках и начинаниях, сделать полезное для развития отечественной культуры. Несмотря ни на что, нам всё же удалось достичь определённых позитивных результатов. Простите за сухую статистику: я принял министерство с бюджетом 0,8 процента от расходной части бюджета СССР. Нам удалось довести расходы на культуру до 1,2 процента. И это был не нынешний скудный бюджет, а мощный бюджет супердержавы. В 2007 же году в России расходы на культуру и кинематографию составляют порядка 0,7 процента от расходной части бюджета. Правительство только разводит руками: «Нет денег!» Мы-то знаем, что они есть. У отдельных олигархов личное состояние доходит до нескольких миллиардов долларов. Это, так сказать, экономическая цена вопроса.
В те годы наше Министерство культуры было одним из первых, в котором начали разрабатывать те основы законодательства, которые позже стали стержнем российского законодательства по культуре. Кроме того, в условиях суперцентрализации нам удалось создать Межреспубликанский совет, который не по указке из Центра, а самостоятельно распределял средства, разрабатывал культурные программы, привлекал внебюджетные источники финансирования. И, наконец, я был не просто чиновником, а человеком из профессии, знающим насущные проблемы творческих людей. Более того, я продолжал работать как актёр и режиссёр, а значит, был внутри процесса. Дверь кабинета министра была открыта для всех, и многие через министра были услышаны и президентом, и правительством. И не только услышаны – решались многие профессиональные проблемы. Именно в 1989-1991 годы степень профессиональной солидарности кинематографистов, театральных деятелей, живописцев, композиторов была весьма высока. Я не говорю, что в этом моя заслуга, нет… Просто думаю: люди осознали, что с приходом во власть профессионала можно быть понятым, а значит, можно искать и находить общий язык с властью.
– В роли политика вы известны как непримиримый борец за нравственность на телевидении. Ваши выступления в Госдуме не раз становились объектами нападок и насмешек в репортажах тех же электронных СМИ. Что вы думаете по этому поводу?
– В губительном процессе разобщения народа телевидение играет едва ли не главную роль. В разгроме проекта советского общества социальной справедливости (я настаиваю на понятии разгрома, а не распада или развала, как это сейчас трактуют) было много составляющих. Но главным, на мой взгляд, оружием холодной войны было информационное оружие. Средства массовой информации, бесспорно, являются лучшим инструментом, при помощи которого совершается пересадка, вживление идеи чуждого образа жизни в сознание наших сограждан и уничтожение национального самосознания, традиций культуры. Вы включаете телевизор, и вам с утра до вечера вдалбливают, что быть российским гражданином позорно. Вы ущербны, глупы, ваше общество – общество шарлатанов и убийц, пьяниц и наркоманов, бездарных коррумпированных чиновников и предателей Родины, ваши солдаты – мародёры, а генералы – воры, и вообще вы – империя зла, раковая опухоль в организме человечества. В результате людьми овладевает неверие и апатия, в обществе воцаряется неприязнь и страх, и даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдываясь отсутствием общей ясной цели. Чего стоит один только многолетний поиск нашими идеологами так называемой «национальной идеи»!
Усердная работа по разрушению взаимопонимания между людьми, проповедь ненависти по отношению к недавнему прошлому превратили СМИ в орудие эгоистических интересов клана денежных сил, которые с бесстыдным цинизмом на самом деле управляют государством, прикрываясь, как ширмой, демократической фикцией права, справедливости и свободы.
Сознавая опасность сложившейся ситуации, Госдума приняла федеральный закон «О Высшем совете по защите нравственности телевизионного вещания и радиовещания в Российской Федерации». Но он был отклонён президентом Ельциным. Тогда журналисты подписали Хартию телерадиовещателей. В ней было продекларировано намерение отстранять от эфира коллег – нарушителей закона о СМИ. Продекларировали – на этом всё дело и закончилось. Между тем в Западной Европе, на которую любят ссылаться противники закона, давно приняты аналогичные законы, учреждены надзорные органы в виде высших советов. Во Франции, например, существует система квотирования отечественной и иностранной киновидеопродукции. В США действует закон, обязывающий производителей телевизоров вставлять в них микросхему, при помощи которой родители могли бы блокировать программы, содержащие излишек секса и насилия. Такие законы есть и в Англии, Испании, Италии, других странах. Словом, их общество, в отличие от нас, озаботилось пагубным воздействием СМИ на сознание и стало создавать инструменты ограничения.
– Сегодня вы являетесь депутатом Московской городской Думы. Скажите, какие принципы лежат в основе вашей депутатской деятельности?
– Я считаю, что идеи социальной справедливости вечны. Дайте людям возможность трудиться и жить достойно. Обеспечьте пенсионерам безбедную старость, а социально незащищённым категориям населения – государственные гарантии. Дайте молодёжи бесплатное образование и здоровый образ жизни. Вот это – основа основ, на которой должно стоять и развиваться наше общество и государство. В СССР многое в этом плане было достигнуто.
– В городской Думе вы являетесь инициатором ряда законопроектов, в частности, поправки в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, предложившей заменить формулировку «нецензурная брань» на «неоправданное использование ненормативной лексики, жаргонных слов и оборотов, сленговых выражений». Сквернословов и любителей жаргона следует, по вашему мнению, наказывать штрафом в 500-1000 руб. или административным арестом на 15 суток. Но разве сегодня это реально в нашей стране?
– Я понимал, что поправка будет встречена в штыки. Мне хотелось привлечь внимание общества к очень важной, на мой взгляд, проблеме – проблеме защиты русского языка. Язык – одна из важнейших сил, соединяющих наш народ. Он – главное средство общения внутри народа, он задаёт общий набор понятий, которыми живёт и мыслит народ. Язык, если угодно, – это мировоззрение. Напомню, великий русский педагог Ушинский в замечательной статье «Родное слово» писал: «Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народа в одно великое, историческое живое целое. Он не только выражает собою жизненность народа, но есть именно самая эта жизнь. Когда исчезает народный язык, – народа нет более!»
Сегодня идеологи «рынка» ведут лихорадочную переделку русского языка. Подбираются иностранные слова, рассыпающие целые гнёзда однокоренных слов, и затем к ним приучают людей через радио, телевидение и прессу. Замена слова «избиратели» на «электорат» или «руководителя» на «лидер» – вещь небезобидная, как может показаться на первый взгляд. Такая замена сразу рвёт связь слова с множеством неосознаваемых смыслов.
Портят не только словарь обиходного русского языка, но и строение фразы, ритм, интонации. Послушайте многих телеведущих: хотя они говорят в основном русскими словами, но уже не по-русски. «Музыка» языка уже совсем другая. Что уж тут говорить о распространении нецензурной брани и ненормативной лексики, которые прямо ведут к дебилизации и вырождению нации!
– В Мосгордуме вы представляете немногочисленную фракцию КПРФ. Но ведь, когда вы были депутатом Государственной Думы, вас, как оппозиционера, вместе с депутатами Геннадием Селезнёвым и Светланой Горячевой исключили из компартии?
– В партии я восстановился в начале 2004 года, и на выборы в Мосгордуму шёл от Московской организации КПРФ. Наша программа называлась «От города для богатых – к городу для всех москвичей». В этом документе мы записали, что будем защищать в первую очередь права тех, кто живёт на зарплату, пенсию и стипендию. Наша Москва должна стать городом для его жителей, для всех, кто достойно трудится или находится на заслуженном отдыхе. В Москве, как и во всей России, наша политика – это увеличение бюджетных расходов на социальные нужды. На государственное здравоохранение и образование. На обеспечение социальных гарантий работающим гражданам и пенсионерам. Наша политика – это помощь москвичам в защите их интересов. Все эти положения – главные ориентиры в работе нашей фракции.
Беседу вёл