Присуждение Нобелевской премии мира Дмитрию Муратову и Марии Рессе, по выражению Кирилла Мартынова, произвело эффект разрыва светошумовой гранаты. Муратов сразу объявил, что это премия «Ани Политковской, Юры Щекочихина, Игоря Домникова, Насти Бабуровой, Стаса Маркелова, Наташи Эстемировой… премия тех, кто ушёл, и тех блистательных молодых людей, которые сейчас бродят на третьем этаже редакции».
Главный редактор, конечно, прав – «никто из людей не остров». За каждым из нас стоит масса людей, совпадений и обстоятельств. Даже роман не пишется в одиночку: автор всё равно, даже если без семьи и родных, черпает идеи из мира вокруг, из социума, в котором рос и развивался; что и говорить про кино или театр, где у режиссёра-творца множество соавторов, и тем более про газету. Особенно газету не развлекательную, а правозащитную, которая невозможна без личного мужества, бесстрашия и идеализма почти каждого члена команды.
Премию мира много раз давали «коллективно». Её получали ОЗХО (2013), Врачи без границ (1999), Миротворцы ООН (1988), Врачи за предотвращение ядерной войны (1980), ЮНИСЕФ (1965) и т.д. Распространена формула, когда организация получала премию «пополам» с её лидером, – так, в 2001 г. ООН получила премию вместе с её генсеком Кофи Аннаном, а в 1997 г. – Движение за запрет противопехотных мин вместе с основательницей движения Джоди Уильямс.
Наверное, если целью является фиксация заслуг в их, так скажем, «реальной» пропорции, то такая форма оптимальна. Но тогда и Горбачёв, и Обама, и Сахаров должны были получить премии не индивидуально, а вместе со своими командами, семьями, единомышленниками. Тогда и премию по литературе надо делить между писателем / писательницей и её мужем / женой, родителями и т.д.; а премии в естественных науках как-то распределять между всеми учёными, кто работал в этой области (все же понимают, что именно 99% предшествующих неудач обуславливают удачный 1%).
Но, к сожалению или к счастью, вычислить «реальную» пропорцию вклада очень сложно – если вообще возможно. И если мы согласимся, что Нобелевская премия – как одна из самых влиятельных наград в мире – не только про фиксацию заслуг (прошлое), но и про символический жест (будущее), то становится очевидно, что присуждать её нужно именно личностям, а не коллективам / организациям.
Да, есть заслуга всей редакции «Новой...» в России и Rappler на Филиппинах. Но разве в мире нет больше коллективов, также достойных награды? Или нет людей, правозащитников и миротворцев, кроме журналистов, тоже достойных? Отметить всех невозможно. Вот журнал Time однажды назвал «человеком года» обычного человека, «тебя», – ну и кто сегодня об этом помнит? А конкретное лицо на обложке, личность – это навсегда. Это биография, и это событие в истории журнала / премии, это исторический факт.
Я могу ошибаться, но, думаю, никто из молодых людей, услышав про Нобелевскую премию мира, скажем, Евросоюзу (2012), не подумает: «О, классно, я создам такую же интеграцию государств, чтобы моя интеграция получила такую премию!» А вот узнав про премию, например, президенту за миротворчество – он или она может, наверное, всё-таки подумать: «Да, вот бы мне тоже стать президентом и остановить войну и выступить однажды через 50 лет в Осло!»
Хорошо или плохо, но людей чаще вдохновляет не статистика, а личный пример, личный успех; и когда премию дают коллективу, то это справедливая оценка командной работы, но вряд ли вдохновение новым поколениям. А отметить журналиста, правозащитника, оппозиционера, политзаключённого – значит отметить пример.
Сказать: да, если вы выберете такую жизнь – жизнь честную, жизнь ради других, но жизнь неблагодарную, тяжёлую, чреватую потерями и ощущением, что порой весь мир против тебя… всё же можно бороться, можно не сдаваться, можно быть героем. И это не сказки, потому вот же – примеры, вот реальные люди, которые смогли и стали. Вот и будь как они.