В этих книгах впервые опубликованы все сохранившиеся стенограммы заседаний Религиозно-философского общества в Санкт-Петербурге (1907–1917). На собраниях держали речь философы, священники, литераторы, политики. Предлагаем вашему вниманию выдержки из докладов и выступлений.
Религиозно-философское общество в Санкт-Петербурге (Петрограде): История в материалах и документах: 1907–1917: в 3 т. – Московско-Петербургский философский клуб;
Федеральное архивное агентство; Российский государственный архив литературы и искусства;
Библиотека-фонд «Русское Зарубежье» – М.: Русский путь, 2009. – 680 с., 600 с., 656 с., 2300 экз.
Поскольку неохристианские ожидания возникают из противоположения «аскетизму» исторической церкви, они грешат неправильным пониманием этого аскетизма как основного религиозного принципа, и притом принципа метафизического. На самом деле этот аскетизм имеет в значительной мере чисто психологическое основание и во многих случаях далеко не религиозное. Зачастую под аскетическим удалением от мира скрывались лишь слабость, неспособность активно противостоять злу мира сего, сразиться с ним в открытой борьбе, разобраться во всей сложности жизненных конфликтов с религиозной точки зрения. Иногда монашеская келья служила даже убежищем лукавого потворства злу мира сего. Этим по крайней мере может быть объяснён клерикальный аскетизм. Ещё неправильнее видеть в аскетизме основную тенденцию самого Христа.
Доклад «О старом и новом религиозном сознании»
Причины забвения факта Воскресения, лежащие вне христианства, слишком понятны. Гораздо менее понятны причины того, что и в самом христианстве становится всё более забвенной, всё менее видимой и осязаемой реальность Воскресения. Уклон христианства к догматическому спиритуализму соответствует уклону внехристианского человечества к догматическому материализму: это две противоположные стороны одной и той же отвлечённой догматики.
Как могло это случиться? И ежели то, на чём основано христианство, – Воскресение – оказалось бессильным, то где же сила, которая могла бы возродить христианство? Ответ на эти вопросы зависит от более общего вопроса: что такое христианство – всё или только часть всего? В первом случае конец христианства есть конец религии; во втором – этот конец может быть началом новой религии.
Доклад «О Церкви грядущего»
И когда необыкновенная Его красота, прямо небесная, просияла, озарила мир, – сознательнейшее мировое существо, человек потерял вкус к окружающему его миру. Просто мир стал для него горек, плоск, скучен. Вот главное событие – происшедшее с пришествием Христа. Возьмём маленькую параллель. Мы изучали бы средневековых князьков, если бы не было Карла Великого. Если бы не было Эллады, мы, пожалуй, внимательнейшим образом изучали бы и историю разных монгольских племён. Мы были бы внимательны к малому и некрасивому. Но когда есть великое, какой интерес в малом? Таким образом, мир стал тонуть около Иисуса. Наступил всеобщий потоп прежних идеальных вещей. Этот потоп и называется христианством… Гоголь взглянул внимательно на Иисуса и бросил перо, умер.
Доклад «О сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира»
Всё более и более вырождающееся монашество отрицает не мир, – мир этот контрабандным путём проникает в монашеский быт, варенья много в монастырях и мало в них «пепельной грусти» Евангелия, – монашество отрицает творчество, проникновение в этот мир иного мира, отрицает историю освобождения от зла этого мира. Монашество погрязло в этот «мир», потеряло всякую связь с аскетической христианской мистикой; официальное христианство давно уже превратилось в быт, в котором есть много любезного розановскому сердцу. Но монашество продолжает отрицать ценности мира, ненавидит порывы творчества, враждебно к освобождению от власти этого мира, дорожит злом мира как оправданием своего существования. Монахи, епископы, князья церкви, исторические хозяева религии – всё это слишком мирские, бытовые люди, поставленные царствами этого мира. Мы не верим, что эти люди не от мира сего, их отрицание мира есть лишь одна из хитростей этого «мира»… Всемирно-исторический смысл аскетической христианской мистики – в вызове всему порядку природы, в противоборстве естественной необходимости, в обожении человеческой природы слиянием с Христом, в победе над смертью. Этот аскетизм христианских святых не был недоразумением или злом, он имел положительную миссию, имел космические последствия в деле мирового спасения. Но где теперь святые?
Доклад «Христос и мир: Ответ В.В. Розанову»
Внешняя организация Церкви, в силу вещей, оказалась в наиближайшем соприкосновении и антагонизме с той естественной природной жизнью, которой жило нехристианское общество. Она-то, эта воинствующая Церковь, и вступила на путь компромиссов с князем мира сего. Она была не в силах победить мир сразу и потому предпочла вступить с ним в союз. Эпоха первоначального христианства закончилась – началась церковная история.
Доклад «Мировое значение аскетического христианства»
Есть между двумя станами – между народом и интеллигенцией – некая черта, на которой сходятся и сговариваются те и другие. Такой соединительной черты не было между русскими и татарами, между двумя станами, явно враждебными; но как тонка эта нынешняя черта – между станами враждебными тайно! Как странно и необычно схождение на ней! Каких только «племён, наречий, состояний» здесь нет! Сходятся рабочий и сектант, и босяк, и крестьянин с писателем и с общественным деятелем, с чиновником и с революционером. Но тонка черта; по-прежнему два стана не видят и не хотят знать друг друга, по-прежнему к тем, кто желает мира и сговора, большинство из народа и большинство из интеллигенции относятся как к изменникам и перебежчикам…
Последним знаменательным явлением на черте, связующей народ с интеллигенцией, было явление Максима Горького. Ещё раз подтверждает он, что страшно и непонятно то, что он любит и как любит. Любит он ту же Россию, которую любим и мы, но иной и непонятной любовью.
Доклад «Россия и интеллигенция»
Общий склад русской души таков, что христианская идея составляет, можно сказать, её природу. Она выражает центральное в христианской идее – категорический императив нисхождения и погребения Света и категорический постулат воскресения. Её типические уклоны и заблуждения – только извращения её основной природы, её опасность – неправое упреждение отдачи своего света и самоубийственная смерть – тогда, когда умирающий ещё недостоин умереть, чтобы воскреснуть. Если народ наш называли «богоносцем», то Бог явлен ему прежде всего в лике Христа; и народ наш – именно «Христоносец», Христофор.
Доклад «О русской идее»
Мы, европейцы, настолько фанатики, что требуем отречения от своей религии от вступающих в нашу религию, но буддизм не требует отречения от другой религии. Мне пришлось за границей встретиться с несколькими буддистами, увлечёнными христианством и желавшими вступить в христианство; но когда христианский священник потребовал отречения от их религии, то они возмутились, отказались вступить в христианство. Они говорят: «Почему же мы вас принимаем без такого отречения, а вы нас не можете принять?». И Е.П. Блаватская, и Генри Олькотт только потому и могли принять буддизм, что там не требуется отречения от своей религии. Они остались христианами, приобщившись к буддийской общине.
Доклад «Теософия и богостроительство»
Что касается Гоголя, мне представляются Достоевский и Гоголь полярно противоположными: у одного лики без души, у другого – лики душ; у гоголевских героев души мертвы или какие-то атомы космических энергий, волшебные флюиды, – а у героев Достоевского души живые и живучие, иногда всё же умирающие, но чаще воскресающие или уже воскресшие; у того красочно-пёстрый мир озарён внешним солнцем, у этого – тусклые сумерки обличают теплящиеся, под зыбкими обликами людей, очаги лихорадочного горения сокровенной душевной жизни.
Доклад «Достоевский и роман-трагедия»
И в летописи, и в житиях, и в былинах христианство Владимира одинаково обрисовывается как вера, свободная от аскетического ригоризма… Владимир, по летописи, подыскивал для себя и своего народа религию, которая не стесняла бы его жизнерадостности и не была бы враждебна культуре: блеск византийского ритуала повлиял на его решение… Как видно из летописи и из сочинений его современников, при Владимире и при сыне его Ярославе русское христианство было проникнуто светлым и возвышенным духом мировой религии.
Доклад «О древнерусском христианстве»
Много плевали на русскую интеллигенцию, много будут на неё плевать, но я утверждаю, что ежели и грешен и свят русский народ, то грешна и свята и русская интеллигенция… До чего мы дошли: ведь действительно, всякий может походя плевать на русскую интеллигенцию. Вот против этого надо восстать, надо помнить, что у нас есть заветы, которые мы должны хранить сейчас твёрже, чем когда-либо, беречь, сознавая, что если мы их предадим, то русский народ себя не спасёт.
Д.С. Мережковский в прениях по докладу З.Н. Гиппиус «История в христианстве»