Организаторы встречи – член-корреспондент РАН А.С. Запесоцкий и директор издательства СПбГУП А.Н. Бузулукский, приложившие немалые усилия для издания книги, – пригласили на встречу известных литераторов, деятелей культуры, преподавателей и студентов Санкт-Петербурга, представителей СМИ.
Предлагаем вниманию читателей фрагмент выступления поэта Александра Кушнера.
– С Даниилом Александровичем я знаком, ей-богу, уже лет пятьдесят. И всегда с наслаждением читаю его прозу: и «Зубра», и «Нашего комбата», и даже такие малозаметные вещи, как «Дождь в чужом городе». Всё это совершенно прелестно. Но его публицистика тоже очень хороша, потому что заставляет задумываться о самых важных для нас вещах. Это Россия, её история, это Пётр I, Ленин и Сталин, войны. И всё это правда. Гранин не кривит душой. Да, любил Сталина, верил ему. Он не стесняется это сказать. А ведь сколько вранья сегодня по этому поводу! Я считаю одним из самых больших достоинств его публицистики то, что она наталкивает читателя на собственные мысли. Пруст говорил: «Хороша та проза, которая заставляет думать». И вот, читая публицистику Гранина, я думаю: а что же сегодня, что же сейчас происходит?
В 1918 году Шпенглер написал свою знаменитую книгу «Закат Европы». И я помню, как в молодости изо всех сил сопротивлялся этому названию. Я хотел увидеть Европу, а уж потом пусть закатывается. Меня туда выпустили. Я её увидел, слава богу. И возникло ощущение (совсем недавно), что действительно закат приблизился. И к Европе, и к нам, потому что мы тоже Европа. Я даже не говорю о мусульманском наплыве и обо всём, что грозит Европе в связи с миграцией. Сколько там мечетей понастроят и т.д. Дело не только в этом.
А что в поэзии, дорогие друзья? Тут-то я уж разбираюсь, слава богу. И могу сказать точно: дела обстоят плохо. Почему? Да потому что вводятся насильственным способом (Пастернак бы сказал, как картофель при Екатерине) верлибры, которые не соответствуют мелодичности русского языка. Мы можем сказать: «Редеет облаков летучая гряда». Где подлежащее? В самом конце предложения. В нашем языке – изгибы, как мягкая глина. А его уродуют, заставляют писать без рифмы, верлибрами. Я не хочу на этом долго останавливаться, это противно. Иногда думаешь, если бы Твардовский жил сегодня (хотя это не самый мой любимый поэт), он бы за голову схватился, увидев то, что печатают в том же «Новом мире», и не только. Абсолютную абракадабру, ерунду.
Ещё хочу, пользуясь возможностью выступить перед уважаемыми присутствующими, сказать о нашем городе. Я думаю, нам повезло, что Петербург оставили в покое, не сделали столицей. Иначе бы понастроили таких эстакад и таких новых башен, что это был бы не Петербург, а не знаю что. Новый Пекин, может быть, или Гонконг. Но посмотрите, как скверно наш город выкрашен. Смольный собор несколько лет подряд нависает надо мной (я живу рядом с Суворовским), как серая зимняя туча. А ведь Растрелли его задумывал не таким. Бело-синим, ярким, как Средиземное море. Посмотрите на Строгановский дворец. Тусклый, скучный, а когда-то был ярко-зелёным. Посмотрите на Университетскую набережную. Она же радовала глаз, была яркой, чудесной. Что сейчас? Пётр, о котором Даниил Александрович так замечательно пишет, Меншиков, да и Пушкин – все они видели Петербург другим. «Над Невою резво вьются флаги пёстрые судов». В зимнюю стужу, в осеннюю мглу город радовать должен петербуржцев, согревать его. Фельтен гранитную балюстраду вдоль Невы делал не серой, она с красными прожилками. Она даже зимой светится. И на что мы сегодня обречены? Я не знаю, кто в нашем городе главный художник, главный архитектор. Я никого вообще из начальства не знаю. Но прошу прислушаться к моим словам: порадуйте горожанина, помогите нам жить осенью и зимой.
Скажу ещё несколько печальных слов. Понимаете, и Нобелевскую премию некому присудить. Вообще-то есть кому, хотя бы Гранину. Так нет же, политика – единственное, что всех волнует. Как это всё надоело! Бродский был последним, кому дали Нобелевскую премию действительно по заслугам. Всё. С тех пор закрылась эта лавочка.
Что нам грозит? Я очень боюсь, что эти признаки упадка культуры свидетельствуют о близком крушении. Атомная война, которой я так боялся в детстве, юности, опять приблизилась. Откуда? Кто знал? Кто ждал? Вот она – рядом. Инфекционная война, бактериологическая, какая угодно. Страшно! И тогда я у Гранина ищу ответы на эти вопросы – и нахожу их. Человек должен, несмотря ни на что, делать честно своё дело. Как святой итальянский мальчик, который во время чумы играл в лапту. Его спросили: «Ты что?» А он ответил: «Это единственное, что я умею хорошо делать» – и продолжил играть. Гранин продолжает сидеть за письменным столом. Преподаватели продолжают читать лекции. Студенты ходят на них. И, может быть, в этом – единственное наше спасение. Другого не вижу.