Прага: Русский взгляд. Век восемнадцатый – век двадцать первый / Сост. и автор комментариев Н.Л. Глазкова; науч. ред. и автор вступ. ст. С.В. Никольский; отв. ред. Ю.Г. Фридштейн. – М.: ВГБИЛ, 2003. – 527 с.
«Удивительный кудесник» чешской поэзии в русской литературе / Сост. Н.Л. Глазкова. – Москва: Рудомино, 2007.
Культура – постоянная жертва политики. На наших глазах в результате сейсмических сдвигов в мировой системе рухнуло былое единство культуры на одной шестой мира. И мы, люди этой культуры, ощутили наше одиночество в полной мере. Особенно тяжёлый урон понесли те писатели, кто так или иначе связал свою судьбу с литературами стран бывшего социалистического лагеря. Я – один из таких.
Жить в этом мире вне политики никому не удавалось. Но когда, например, мне говорят, что Вацлав Гавел поддержал Запад в его усилиях по изоляции Югославии, мне, честно говоря, важнее знать, что сегодня пишет Гавел, если пишет. Хотя Югославия – моя любовь, и я, пускай, думаю о ней совсем не так, как Гавел.
Хуже, что наша пресса перестала писать о культуре той же Чехии. Да если бы только Чехии!
А ведь было время, «Литературка» и здесь задавала тон. Например, на её страницах автор этих строк обращал внимание читателей на такие имена, как Ярослав Ивашкевич, Мирослав Крлежа, Николас Гильен, Васко Попа, Мирослав Валёк, Дюла Ийеш, рассказывал о литературе Болгарии, Югославии, Германии, Венгрии и других стран. Регулярно и с заинтересованностью печатала эти материалы «ЛГ». Перед последним съездом писателей СССР на её страницах были опубликованы несколько моих «подвалов» о литературах Восточной, Центральной и Южной Европы. А я был не единственным автором, а одним из них.
Задумаемся. И сделаем выводы.
Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы имени Рудомино затеяла очень важное дело, выпустив одну за другой книги «Прага. Русский взгляд» (2003) и «Витезслав Незвал. «Удивительный кудесник» чешской поэзии в русской литературе» (2007).
Оба тома большого объёма и отлично оформлены. У книг один и тот же составитель – Н.Л. Глазкова. Она же автор комментариев и редактор переводов.
Конечно, такой капитальный труд не мог обойтись без взгляда со стороны самих чехов. В томе «Прага» – это рецензент Иржи Вацек (Славянская библиотека Праги), сотрудники Управления Пражского града и Музея города Праги, в книге о Незвале – Литературный архив Музея чешской письменности на Страгове.
Глубокое, точное предисловие к тому «Прага» принадлежит известному учёному из Института балканистики АН С.В. Никольскому, а эссе о В. Незвале написал чех Томаш Гланц.
«Русский взгляд» на Прагу – это и история вопроса («век восемнадцатый – век двадцать первый» – гласит подзаголовок книги). Тут начало – отрывки из работ Б.И. Куракина, Е.Р. Дашковой, А.К. Тургенева, А.С. Шишкова, М.П. Погодина и других. Далее идут Н.В. Гоголь, Ф.И. Тютчев, Ф.М. Достоевский, П.И. Чайковский – с полсотни великих имён!
И, наконец, век двадцатый. Отрывки из книг В.Б. Шкловского «Третья фабрика», «ZОО, или Письма не о любви, или Третья Элоиза», Р.О. Якобсон, М.И. Цветаева, И.Г. Эренбург, В.В. Маяковский со стихотворением, чьё название «Славянский вопрос-то решается просто» вызывает и сегодня разные аллюзии…
Одним словом, как писала М. Цветаева А. Тесковой: «…читаю Ваше письмо и улыбаюсь: маленькая Прага – а сколько имён и событий…»
Но имена и события обязывают. Речь идёт о масштабе имён в первую очередь. И о размерах событий. Их содержательной энергии. Не могу отрешиться от мысли, что такого рода углубление в историю чревато грустными умозаключениями. Чем ближе к нашим дням, тем картина связи нашей с одним из западных соседей, славянским соседом, становится словно бы бледнее, уступая в содержательности наблюдений и выводов нашим предшественникам.
Отчасти, возможно, играет роль и то, что начало знакомства с иным жизненным опытом всегда свеже’е. Различие острее, неожиданнее. Отход от привычного очевиднее.
Но не может не закрадываться и подозрение другого рода. А судьи кто? Согласитесь, не так просто соревноваться нынешним героям воспоминаний о своём пребывании в Праге с такими фигурами, как Шкловский, Эренбург или Цветаева, не говоря уже о Гоголе, Тютчеве или Достоевском. Но ведь и во второй половине XХ века хватало тех самых «необыкновенно талантливых людей», «творивших и творящих культуру Чехии и России», о которых пишет в своём предисловии С. Никольский. Так почему же не они (вернее, главным образом не они) определяют основной массив второй половины тома воспоминаний о Праге? Увы, закрадывается впечатление, что создатели этого труда старались не упустить никого, кто хоть как-то упомянул столицу Чехии в своих неумелых стихах или щедрых хлестаковских интервью после беглой пробежки командированного по городу на берегах Влтавы. Стыдновато читать об умилении… от пены чешского пива, как главного открытия чужой культуры. Кто только не оставил следов по принципу «здесь был Вася»! (Это, кстати, общее соображение. И касается оно не только и не столько издания, о котором здесь идёт речь. С удивлением, переходящим в раздражение, нахожу я в последнее время мелькание имён десятистепенных фигур, зачисленных в ряды «деятелей русской культуры». Это тоже «политика». Дурная.)
Разумеется, и в последнем разделе есть авторы, чьи заметки о Чехии весьма достойны внимания. И их, кстати, немало. Я смею причислить себя к людям, знакомым с предметом, но и я открыл здесь немало нового. А что уж говорить о, так сказать, рядовом читателе. И главное, что надо отметить, никакие колебания политического барометра не в силах ослабить надолго наши духовные связи с Чехией, её культурой. Не удивляет, что Прагу любили эмигранты России. Удивительна, трогательна любовь к Праге моих современников. Стараюсь не поддаваться ностальгии, отдалиться от собственных воспоминаний. Но мне, автору когда-то нашумевших «Писем из Москвы», другу редакторов газеты «Литерарни листы» тех лет Милана Юнгмана и Антонина Лима, есть что вспомнить. И потому с особым волнением читал я воспоминания С. Юрского, В. Лукина, М. Розовского, знаменитое стихотворение Е. Евтушенко о «страхе, бронированном хамством»… Это не «мимолётные зарисовки» меню пражского ресторана, это – судьба. Наша, в том числе…
Книга о Незвале требует особого разговора. Ведь тут стихи, а значит, первостепенное здесь – качество поэзии. Трудно совместить переводы, скажем, гениальной Б. Ахмадулиной и какого-нибудь шустрого автора, главная задача которого – отметиться и тут и там…
Потому единственное замечание к авторам «Незвала» заключается в том, что они не всюду выдержали уровень переводчиков чешского поэта. Рядом с такими замечательными именами, как Пастернак, Тихонов, Асеев, Бродский, Слуцкий, Самойлов, Ахматова, Ахмадулина, Мартынов, Винокуров, просто невозможно ставить имена любителей, какой бы энергией самонадеянности они ни обладали. И пусть расхожая фраза о том, что такие «мелочи» не умаляют и проч., не очень 
утешает издателей достойной похвалы серьёзной их работы.
Но если бы я закончил на этом, я бы не сказал самого главного: пора, пора наконец прекратить затянувшуюся полосу «всё умертвляющего отчуждения» культур (слова одного из авторов «ЛГ»). Я бы только добавил: в угоду политике, то и дело подменяющей и вытесняющей культуру.