ПОЭЗИЯ 
, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
***
Писать гражданские стихи в России слишком просто.
Уж лучше сосны, лучше мхи, печальный вид погоста.
За дружбу Клодтова коня с Фонтанкой крутолобой!
Писать стихи на злобу дня, но сторонюсь я злобы.
Рукоплещи, партийный зал, неистово и громко.
В одной строке я всё сказал, не стыдно мне потомка.
Вдруг и ему рукоплескать когда-нибудь придётся?
У ней особенная стать, и в ней хоронят солнце.
Страны не чуя под собой, в который раз не чуя,
Я не хотел бы жить в другой, и в ссылку не хочу я.
Всё тот же жёсткий переплёт, и время подпирает.
Читатель всё и так поймёт, он всё прекрасно знает.
***
Дождь не любит политики,
тополь тоже,
Облака ничего про неё не знают.
Её любят эксперты и аналитики,
До чего ж друг на друга они похожи:
Фантазируют, мрачные, и вещают,
Предъявляют пружинки её и винтики,
Видно, что ничего нет для них дороже.
Но ко всем новостям, завершая новости,
Эпилогом приходит прогноз погоды,
И циклоны вращают большие лопасти,
Поднимается ветер, вспухают воды,
Злоба дня заслоняется мирозданием,
И летит, приближаясь к Земле, комета
То ль с угрозою, то ли с напоминанием,
Почему-то меня утешает это.
***
Великие люди исчезли, пропали,
Ни власть их не балует больше, ни пресса.
В каком-нибудь клубе сидят или в зале,
А может быть, дома – к ним нет интереса.
И новому Байрону не расшуметься,
Чтоб мир потянулся к нему и услышал,
Как он возмутился, схватился за сердце
И, хлопнув дверями, из Англии вышел.
Пусть пишет стихи и живёт потихоньку.
И русскому мальчику в пыльных Тарханах
На ум не взбредёт потянуться вдогонку
За ним: он не думает об англичанах.
Французы о немцах не думают тоже,
И новому Листу похлопают в Вене
И даже в Москве, но мурашки по коже
Футбольный успешнее вызовет гений.
Не надо властителей дум и кумиров,
Устало от них человечество, хватит!
Идеи, трактаты, знамёна и лира
Как солнце сквозь ельник горят на закате.
*** 
Я дубу говорю: читай «Войну и мир», –
Тогда узнаешь, как вести себя весною.
Зазеленеют все, а ты на этот пир
Не торопись. Потом оденешься листвою.
Пускай в себя придёт сначала князь Андрей,
Очнётся, оживёт и влюбится в Наташу.
Пусть думают, что ты зависишь от людей
И разделяешь скорбь и веришь в правду нашу.
***
Из письма я узнал о чужом несчастье.
Неужели в стихах напишу об этом?
Буду рифму искать? Окажусь во власти
Слов, согласных смириться с таким сюжетом.
Разбегайтесь, слова, отвернитесь в страхе,
Откажитесь, в глубокую тень зайдите.
Станьте пеплом, залягте в пыли и прахе,
Перепутайте все смысловые нити.
Это хуже предательства, это скупка
И продажа, трюкачество и паденье,
Что-то вроде бессовестного поступка,
И не надо такого стихотворенья.
***
Душа – элизиум теней и хочет быть звездой.
Но звёзды знают ли о ней в её тоске земной?
Они горят мильоны лет, быть может, потому,
Что о душе и речи нет у спрятанных во тьму.
Но, может быть, во тьме ночной, в сиянье неземном
Звезда б хотела быть душой, омытой летним днём,
И в хладной вечности своей, среди надмирной тьмы,
Раскрыв объятья для теней, быть смертною, как мы.
***
Деревья мне нравятся больше, чем люди,
Хоть клён, хоть рябина, хоть липа, хоть ива:
Не лгут, не лукавят, не спорят, не судят,
Такое признанье не слишком красиво.
Но я человек, а не дерево тоже,
Не тополь, не дуб, не берёза, не ясень,
Не мною – любуется ими прохожий –
И я с предпочтением этим согласен.
Попробуем точными быть, не бросаться
Словами: конечно, чего-то мы стоим,
Быть может, не меньше ракит и акаций,
Зато от деревьев так веет покоем!
И так ли уж мы хороши, если честно
Сказать, и без нас ещё лучше пейзажи,
И это признанье нас ставит на место,
И что-то есть в этом отрадное даже.
***
Отгородясь от мира ясенем,
Кипящим за моим окном,
Как будто с чем-то не согласен я
И помышляю об ином,
Но под живой его защитою,
Как за зелёною стеной,
Я не срываюсь, не завидую,
Не рвусь, как воин, в вечный бой.
Я счастлив лиственным кипением,
Зелёным дымом без огня.
И Блок, наверное, с презрением
Посматривает на меня,
Но вечный бой, и гнев, и взвинченность
Ведут к такой большой беде,
Что лучше слабость, половинчатость,
Несоответствие мечте.
***
В импрессионизме милосердия
Столько, сколько радости и света…
Розоватым воздухом бессмертия
Подышу – так нравится мне это.
Есть ли смерть? – спрошу французских лодочников,
Лодочники скажут: смерти нету.
Я ответ их внятный, установочный
Рад принять за чистую монету.
Потому что завтрак продолжается
Вместе с поцелуями и смехом,
И всё это где-то отражается
В небесах каким-то вечным эхом.
Потому что ближе человечество
Никогда уже не подходило
К раю близко так: не надо жречества,
Дьякона не надо и кадила,
Потому что солнцем легче лечится
Всё, что на земле страданьем было.
***
В декабре мне не спится.
Почему? Потому что декабрь,
Месяц сумрачнолицый,
Гасит солнце, а светит фонарь.
А не спится в июне,
Потому что и ночью светло.
Птицы благоразумней:
Спят в гнезде, голова под крыло.
А не спится в апреле,
Сентябре, октябре, ноябре,
Потому что в постели
Сплю – не в волчьей, не в лисьей норе.
Почему мне не спится?
Потому что закрою глаза –
Мысль влетает, как птица,
Иль крадётся, как волк и лиса.