Прошёл год с того торжественного момента, когда в ЦДЛ состоялась презентация полного собрания сочинений (в 14 томах) Владимира Личутина. Теперь, когда настала пора его 80-летнего юбилея, мне как главному редактору этого издания особенно отрадно, что нам удалось представить творческий путь этого недюжинного прозаика в максимальной полноте. Начиная с «Поморской хроники», принёсшей Личутину всесоюзную известность ещё в 1970-е, продолжая историческими романами «Скитальцы», «Раскол», книгой размышлений о русском народе «Душа неизъяснимая» и завершая романами о современности («Миледи Ротман», «Беглец из рая»).
Из собранных в этот свод произведений очевидно, что творчество Личутина по-своему отразило и состояние литературного процесса советского периода с его отходом от сюжетности к мысли, идее, лирико-философскому размышлению, но и тяготение постсоветской русской прозы к напряжённой интриге в традициях мировой классики, на образцах которой воспитывался писатель. Сосредоточенность на тревожном переживании истории – и ожесточённую борьбу подлинной литературы с захватившей ныне книжные полки пошлостью и деградацией.
Отрадно и то, что именно в этом издании впервые вышел в книжном варианте новый роман Личутина «В ожидании Бога» о судьбах творческой интеллигенции в 1970–1990-х, за который автор недавно удостоен Абрамовской премии «Чистая книга». История личности, семьи в романе вбирает историю страны на сломе советской цивилизации. Крушение исторических надежд и поиски выхода из положения передаются через биографии героев – писателя Николая Янина, художников Алмазова (Горыни), Юрия Рахманова, Степана Юдина, Ивана Таранина (Пиросмани).
Роман интересен и тем, что даёт представление об изменениях в национальных умонастроениях, определивших судьбу России. Мир произведения построен как постоянное удвоение окружающей героев реальности, которая всё больше не устраивает нынешнего человека. На фоне исторических событий, перестройки и реформирования страны разворачиваются творческие поиски художников и писателей, которые отражают и преображают реальность – в попытке создать её обновлённый аналог, приближенный к Божественному началу. Впрочем, согласно Личутину, это – извечное бродильное начало в нашей нации: духовная неуспокоенность, определяющая характер русского народа в его историческом развитии.
Ведь «русский человек словно бы с самого рождения и до конца жизни строит, меняет что-то, уряживает, перелицовывает, расширяет, дорубает, толчётся, как муха в меду, увязая с головою; но частенько, по судьбе своей скитаясь по Руси из конца в конец, каждый раз начинает всё заново с прежним упорством, не думая того, что конец жизни уже наступает на пяты; и снова впрягается в хомут наш мужичонко, накатывает неохватные брёвна и нарубает углы, надсаживаясь, наживая грыжу, чаще не для близких своих, чтобы устроить им будущее, а как душа православная просит, чтобы не стыдно было перед народом, и делает всё с весёлой охоткой – ладно, если мир подпряжётся в помощь».
Как свидетельствует роман о распаде советской цивилизации и поисках обновления, именно жажда нацией новой жизни, а не воля властей или масонский заговор, и определила путь России в ХХ веке со всеми его крутыми поворотами, заблуждениями и достижениями. И не только в ХХ. Жажда духовного преображения религиозной верой − в противовес давящей исторической реальности − движет героями «Раскола» о XVII веке, «Скитальцев» о XIX веке, «В ожидании Бога» о завершении XX века. Не поняв этой движущей силы, невозможно разгадать суть и смысл личутинской прозы. Ведь перед нами – опыт постижения национального самосознания, которое поэтически представляется автором «Души неизъяснимой» в виде огромного древа-столпа, искони поддерживавшего гармонию русской души и стабильность народной жизнедеятельности.
Здесь – этико-эстетические идеалы радетеля за счастье нации, средоточие его ценностных устремлений! «Как бы ни растекалась моя мысль, но все её ручьи и потоки хотелось бы встретить в одной реке: душевное здоровье, гармония, цельность. Древо национального сознания – опыт, нравственность, слово».