В Санкт-Петербурге прошла отчётно-выборная конференция регионального отделения Литфонда России. Новым председателем правления избран прозаик Николай Коняев. Директор отделения, назначаемый Литфондом России, прежний – Евгений Невякин. Публикуем две точки зрения на литфондовский кризис отнюдь не городского масштаба.
Пожалуй, не было бы нужды писать об этом рядовом событии в жизни питерских писателей, если бы не то редкое единодушие, с которым представители обоих союзов (Союза писателей Санкт-Петербурга и Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России) оценили состояние дел в региональном Литфонде.
Сразу оговорюсь. В отличие от делегатов проходящих в Москве больших литфондовских форумов (о них неоднократно писала «ЛГ») питерских литераторов, неискушённых в коммерческой составляющей «большого» литфондовского противостояния, мало интересовала московская интрига. Интересовало главное – в какой мере сегодняшняя деятельность питерского Литфонда отвечает главной его задаче, продекларированной отцами-основателями полтора века назад: помощи профессиональным писателям – членам Литфонда. И вот тут дело обстоит совсем неважно, если не сказать из рук вон плохо.
Факты и цифры, озвученные на конференции представителем ревизионной комиссии, выглядят просто удручающе.
Судите сами. Из приблизительно полутора миллионов рублей доходной части питерского отделения, которая по крохам формируется из отчислений книжной «Лавки писателей», швейного ателье, сдачи в аренду двух десятков пока ещё «живых» писательских дач, членских взносов и более чем скромных переводов из Литфонда России, практически девяносто девять процентов идёт на функционирование самого отделения Литфонда. Зарплата сотрудников, налоги на имущество, землю, оплата электроэнергии, средства на поддержку в полуживом состоянии дач и Дома творчества в Комарове. Впрочем, применительно к Дому творчества, законсервированному в 2006 году, определение «полуживой» звучит более чем оптимистично. Как говаривал классик – этот «клиент скорее мёртв, чем жив».
При этом на главную уставную статью затрат фонда – материальную помощь писателям – идёт менее одного процента от доходной части бюджета, что по иронии судьбы даже меньше собираемых членских взносов (не проще ли на эти взносы организовать кассу писательской взаимопомощи?). Как вам понравится такой пассаж из отчёта ревизионной комиссии: «За год материальная помощь в размере 500 рублей каждому была оказана 8 писателям». И это об организации, в которой числятся более 500 членов! О помощи опосредованной, в виде льготных путёвок в законсервированный Дом творчества, как вы понимаете, речь вообще идти не может.
Практически штат питерского отделения Литфонда, как это ни печально, превратился в некую организацию, обслуживающую самоё себя. У меня, как у члена Литфонда с почти двадцатилетним стажем, равно как и у подавляющей части рядовых членов Литфонда, невольно возникает вопрос: ну и зачем мне такой фонд?
При этом у меня язык не поворачивается обвинять в чём-то руководство нашего регионального отделения. Я вполне понимаю и во многом могу разделить сетования директора фонда по поводу «развалившейся страны» и по поводу «грызни в фондовских верхах, не дающей наладить хоть какое-то подобие системной, созидательной работы». Более того, зная его как человека порядочного, я убеждён: он честно делает то, что умеет.
И всё же, не в укор честным и порядочным, сегодня этих качеств, а главное, этого умения – мало. Не сетования по поводу «невозвратной страны», а осознание сегодняшних реалий жизни и адаптация к ним – вот, как мне кажется, выход из критического положения. Нужны не просто директора, нужны думающие менеджеры.
Я далёк от мысли давать кому-то советы, могу только в меру собственного опыта работы в западных компаниях и реалий жизни в сегодняшней стране поразмышлять на тему.
Сегодня на реанимацию Дома творчества в Комарове нужны как минимум 40–50 миллионов рублей. В противном случае жизни ему «в сырости, холоде и голоде» осталось не более пяти-шести лет, а дальше – груда кирпичей на заросшей лужайке с видом на Финский залив.
Где деньги взять? Наивно полагать, что их единовременно найдёт большой Литфонд, даже если в нём наконец воцарятся мир, порядок и здравый смысл. А если и даст, как это уже имело место быть, то крохи на ежегодное содержание сторожа, зарплату директора и, возможно, латание очередной дыры в крыше. Так почему не подумать о частном инвесторе? Оцените, сколько стоит сама лужайка с видом на залив и то, что на ней стоит, не пожалейте нескольких тысяч на аудит, получите бумажку с солидным штампом. Думаю, сумма будет немалая, этак 8–10 миллионов зелёных денег. От инвестора надо 2 миллиона на ремонт, а у нас, допустим, – 8. Вот и отдайте ему одну комнату из пяти для новорусских утех, зато для писателей останется четыре.
Разумеется, всё это только схемы. Нужны продуманные идеи, тщательные расчёты, точное юридическое оформление. Согласен, путь долгий и трудный, но сегодня иного нет. И тогда лет через десять есть шанс увидеть на приморской лужайке не груду кирпичей, а знаменитый кедр сквозь вакуумную раму обновлённого ахматовского номера 12.