Первые на моей памяти пляски на костях случились в октябре 1993-го. Публика, которую с некоторых пор именуют «людьми со светлыми лицами», ликовала.
Конечно, явление это присуще не конкретной мировоззренческой группе, хотя складывается впечатление, что для неё характерно. Пляски на костях политических оппонентов продолжались после терактов, гибели Доктора Лизы и ансамбля Александрова, кончины ещё нескольких видных персон. Теперь поводом стало вечное упокоение министра МЧС.
Публично высказываемая радость и пляски на костях в таких случаях – настолько дикое поведение, что тут и слов подобрать трудно. Казалось бы, нравственная норма, существующая в душе всякого современного человека, проста: умер неприятный тебе человек – промолчи, хотя бы из почтения к смерти как таковой, умер уважаемый человек – выскажи, если можешь, несколько добрых слов. Это – впитанное с молоком матери, естественное, как отдёргивание руки от огня, поведение, не требующее никаких сложных обоснований. Однако сегодня Россия попала в мир аномии – отсутствия нормы. И теперь как бы всё можно. Всякий право имеет. В том числе обливать помоями только что усопших. Выдумывая о них любые мерзости без всякого к тому основания. Просто потому что «все такие» – пропойцы, казнокрады, лизоблюды и бабники. А если ты не приемлешь подобного поведения у гроба, ты – лицемер.
Позвольте, лицемерие – это когда люди, прикрываясь притворно добродетельным поведением, сами ведут себя так же, как ими осуждаемые. То есть правда оказывается в том, что все покойники «не той системы» настолько дурны, что клейма ставить негде, а если ты думаешь иначе, ты такой же подлец.
Собственно, массовое сознание всегда и везде одинаково, и радость по поводу чьей-то смерти, очевидно, бывала и раньше. Только выражаться она могла дома, на лавочке среди себе подобных, а в публичное пространство не допускалась. А теперь, вишь, цензуры нет, лепи что попало и ни за что не отвечай: люди-то умерли, отстоять свою честь не могут, а родным не до того. Впрочем, мало кому и из живых удаётся противостоять лжи, накатывающей на него из Сети, если человек хотя бы более или менее известный. Подавать в суд на ник с аватаркой? Или на конкретных грязных фантазёров, вещающих в СМИ? Идентифицировать ники можно, но очень хлопотно, а медиа, выдающие слухи в виде версий, прикрываются свободой слова. Но свобода слова – это не свобода лжи, клеветы и грязи. Мы настолько расчеловечились, что не можем укротить этих некрофилов?
Анна Яковлева, кандидат философских наук