О подвигах, о доблести, о славе

Как вы помните, советская идеология не очень-то жаловала приключенческий и детективный жанры. Героика вообще-то приветствовалась, но стремиться к увлекательности текста считалось вовсе не обязательным, а писатели, рассказывающие истории с напряжённым сюжетом и головокружительными интригами, воспринимались как второсортные, что отражалось на количестве таких позиций в издательских планах и тиражах. Хотя именно благодаря таким текстам издательства и журналы выполняли коммерческий план, а львиную долю остросюжетной литературы партийные функционеры забирали себе через систему спецзаказов и распределителей. Читатель же, не приближенный к телу власти и не входящий в номенклатуру, испытывал острое чувство голода по таким книгам.
В определённой степени спрос на издания подобного рода в прежние годы удовлетворял альманах «Подвиг», являвшийся приложением к журналу «Сельская молодёжь» и девизом своей издательской деятельности назвавший триаду «Героика. Приключения. Детектив». Он начал выходить ещё в 1950 году, и на его страницах увидели свет многие из лучших произведений наших авторов, работавших в этих жанрах.
После того как идеологический прессинг прекратился и руки издателей были развязаны, на нашего читателя обрушился ошеломляющий поток сочинений подобного рода, среди которых оказалось немало и второсортных опусов, а то и откровенной халтуры. Многолетний дефицит остросюжетной прозы произвёл на нашу читательскую аудиторию шоковый эффект. Долгое голодание, а потом неистовое пресыщение привело к несварению. Как ребёнок, которого ограничивали в сладком, попав на склад кондитерского магазина, читатель переел и перестал чувствовать вкус недавно любимых лакомств. Глядя на современные лотки, переполненные детективами, приключениями и фантастикой, в которых лениво роются единичные читатели, особенно остро чувствуешь это.
А главное – сбился критерий, прежде помогавший безошибочно отличать качественный продукт от ремесленной поделки. Однотипно оформленные, клишированные в плане языка и стиля коммерческие издания являют собой яркое, но стереотипное и в конечном итоге унылое зрелище. Вести контроль качества некому.
Среди немногих изданий города выпуски «Подвига» выделяются самым выгодным образом. Альманаху удалось не только выстоять в бурных волнах рынка, сохранить приличный по нашим временам тираж, но и удержать на высоте свой концептуальный бренд, заключённый в заглавном слове – «Подвиг». Это слово в русском языке овеяно особым почётом и уважением и означает самозабвенное деятельное стремление к чему-то высокому и героическому. И сегодня в большинстве публикаций альманаха мы чувствуем верность выбранному курсу: герои произведений совершают не абстрактно смелые и головокружительные поступки, в большинстве случаев их неимоверные усилия направлены на обеспечение мира и благополучия для своей родины.
Естественно, что при этом в центре внимания авторов «Подвига» были и остаются события Великой Отечественной войны.
Произведение военного историка и журналиста Валентина Николаева по жанру обозначено автором как эпос. И надо признать, в этом нет никакого преувеличения. Его «Письма на плащ-палатке» производят глубочайшее впечатление именно широтой охвата и достоверностью самых разных сторон и ситуации минувшей великой войны. Реалистический взгляд на детали и частные подробности фронтового быта объясняются прежде всего тем, что окопная правда известна писателю не понаслышке: родившийся в 1930 году в Дрогобуже Смоленской области, он своими глазами увидел войну, фронт, оккупацию, быт и боевые действия в составе партизанского отряда.
Но для эпического взгляда частных впечатлений недостаточно. И тут на помощь автору приходит его профессиональная деятельность: он окончил Одесское зенитно-артиллерийское училище, служил в войсках Московского округа ПВО, работал военным корреспондентом, снова и снова учился: журналистике, переводу с немецкого и английского языков. Четвёртое (!) высшее образование он получил на истфаке Лейпцигского университета, много работал за рубежом, встречался с нашими генералами и с ветеранами вермахта.
О чём бы ни рассказывал В. Николаев – о зенитчиках и артиллеристах, о винтовке и пулемёте, о штрафбатах и подлодках, – везде конкретные факты и воспоминания подкрепляются объективным анализом, выкладками и проверенными цифрами. Всё это придаёт документально-прозаическому повествованию достоверность и убедительность. Он не боится касаться самых рискованных моментов военной истории. При этом, не закрывая глаза на недостатки и оплошности нашего командования, писатель спокойно и аргументированно показывает, что героизма и самопожертвования было гораздо больше, чем ошибок и неразберихи. Так, например, касаясь событий «зимней» войны с Финляндией, о которой и с той и с другой стороны написано немало небылиц, военный историк тонко и доказательно показывает, что вопреки сложившемуся стереотипу нам противостоял очень мощно вооружённый и отмобилизованный противник и победа над ним потребовала полного напряжения сил.
Вообще в эпосе Валентина Николаева неприкрыто слышно горячее стремление оценить по достоинству подвиги героев войны, а заодно отмести модные ныне измышления историков-ревизионистов (В. Суворов-Резун и др.), готовых с точностью до наоборот оценивать итоги великих сражений.

Столь же благую цель преследует в своём повествовании другой участник Великой Отечественной – Владимир Карпов. Его роман «Гроза на востоке» посвящён малоизученной, но крайне важной для понимания геополитических раскладов странице военной истории – победе советских войск над милитаристской Японией. С чувством удивления он пишет о том, что Федеральный закон «О днях воинской славы» почему-то «исключает победу наших войск над Японией! А 9 мая 1945 года определяет как победу в «Великой Отечественной войне», хотя во всех приказах и выступлениях Верховного главнокомандующего Сталина 9 мая объявляется Днём Победы над гитлеровской Германией. А завершение Отечественной войны (в отличие от указа Думы) объявлено 3 сентября 1945 года «Праздником Победы над Японией»… И вообще почему-то историки, журналисты, писатели о победе над Японией писали очень мало, вспоминают как-то вскользь, мимоходом, тускло, скороговорочкой».
Чтобы хоть частично восстановить историческую справедливость, писателем предпринимается попытка подробно и зримо показать события того времени. Впрочем, начинает В. Карпов с событий гораздо более давнего времени, рассказывает об основных вехах освоения русскими Сибири и Дальнего Востока, Сахалина, Камчатки и Курильских островов. Так постепенно, шаг за шагом писатель подводит нас к обстоятельствам противоборства Японии и СССР в ходе Второй мировой войны. Вообще в его романе исторические факты тесно переплетаются с перипетиями жизни конкретных героев, выступают самостоятельным и впечатляющим фоном сюжета.
Обращение к этому материалу представляется особенно важным сегодня, когда в Дальневосточном регионе страны нарастают тревожные центробежные тенденции, а в кругах нашей политической и дипломатической элиты нет-нет да и проскользнёт мнение о возможности «положительного» решения проблемы «северных территорий». Роман В. Карпова о героизме наших солдат, на восточном театре военных действий – веский довод в споре со сторонниками передачи Южных Курил в распоряжение Страны восходящего солнца.
Несколько иной пафос сквозит в повести Бориса Васильева «Победители». Авторитет этого писателя среди широкого круга читателей весьма велик. Его книги «А зори здесь тихие» и «В списках не значился», фильмы, снятые по его сценариям «Офицеры» и «Завтра была война» давно и заслуженно любимы народом. В новой повести известный писатель, как представляется, предпринимает попытку сместить акценты в восприятии событий 40-х годов. Здесь он следует по пути, проложенному В. Астафьевым в романе «Прокляты и убиты», Б. Васильев склонен оценивать действия наших войск без особого пафоса. Основным двигателем сюжета становятся отношения между советским офицером Журфиксовым и переводчицей немецкого бургомистра Софьей Георгиевной, их отъезд в Союз, жизнь в отдалённом гарнизоне. При всей достоверности изображаемых картин в глаза бросаются шаблонность и тенденциозность некоторых реалий: если речь заходит о победителях – в центре внимания автора беспробудное пьянство, если о Сталине – всплывает дело врачей-вредителей, если о Хрущёве – кукуруза. И дело не в том, что всего этого не было. Было, но об этом мы читали сто раз. Но ведь было…
Разумеется, не вся проза «Подвига» посвящена Великой Отечественной. Но и в других произведениях авторы чаще всего рассказывают о мужестве и героике представителей других поколений. Роман Николая Переяслова «Подводный реванш» моделирует фантастическую, но желанную ситуацию, когда двойник подводной лодки «Курск» отправляется в рискованную погоню за виновниками катастрофы и жестоко наказывает их. Помимо острой фабулы здесь мы встречаемся также с подробными историческими фактами из жизни подводного флота. Повесть Сергея Валяева «Т-34» рассказывает о событиях на оборонном гиганте, почти погубленном усилиями поборников разоружения и конверсии.
Цикл былей Виктора Левашова «Северные былички» посвящён событиям из жизни людей, живущих в экстремальных условиях. Романы Валерия Нечипоренко (взявшего себе в подручные вымышленного соавтора) и Евгения Бученкова построены по принципу триллеров, в круговорот которых включаются сотрудники спецслужб, бандиты, террористы и их жертвы. Но и тут в каждом случае находится место для подвига, совершаемого на благо своего народа и отечества.
Кстати сказать, почти каждая из историй, представленных на страницах альманаха, вполне могла бы лечь в основу яркого, остросюжетного фильма. Но наши киношники, увы, не способны выйти за пределы узкого круга широко раскрученных имён и издательских проектов. Так же как и наши композиторы в упор не видят настоящих русских стихов, чьи тексты могли бы поднять песенное искусство на должный уровень. Впрочем, это тема для отдельного разговора. 

Сергей КАЗНАЧЕЕВ