Узнав, с какой скоростью раскупают очередную книжку популярного автора Б. Акулина-Чёртиштоли, Арсений Х. окончательно определился с выбором жизненного пути и решил стать писателем. Для этого он прочитал бестселлер «Пять шагов – и ты писатель!» и начал последовательно выполнять найденные там рекомендации.
Он выделил в своём расписании часы для творчества, оборудовал удобное рабочее место и украсил стену вдохновляющими цитатами и портретами классиков.
Теперь надо было что-то написать.
Арсений сел за стол. Прямо перед ним висел портрет Юрия Олеши. «Ни дня без строчки» – словно говорил Олеша, не подозревая, что через полвека эти слова станут девизом пользователей соцсетей. Но Арсений понимал, что высокое звание писателя требует чего-то большего, чем пост в Инстаграме. Он сосредоточенно наморщил лоб – и через полчаса первый рассказ был готов.
Следующим шагом должна была стать публикация в уважаемом периодическом издании. Это может оказаться труднее, чем создание текста, заботливо предупреждала книга про пять шагов. Но со стены уже ободряюще смотрел Вениамин Каверин. «Бороться и искать, найти – и не сдаваться!» – прочёл Арсений призыв под портретом, немного поборолся с интернетом, нашёл необходимые контакты и отправил свой рассказ сразу во все литературные журналы.
Вам понадобится много терпения, не скрывала книга. Арсений подумал, что надёжная поддержка здесь не помешает. Он снова поднял глаза – и поддержка немедленно явилась. «Вся человеческая мудрость заключена в двух словах: ждать и надеяться!» Это спешили на помощь граф Монте-Кристо и его создатель Александр Дюма.
Арсений ждал весь следующий день. Потом ещё один. И ещё. Но и через неделю никто не ответил.
Не стесняйтесь напомнить о себе, советовала книга и сообщала, что многие из великих в начале карьеры безуспешно обивали пороги редакций. Арсений посмотрел на портреты великих, отбросил стеснение и разослал по редакциям письма с вопросом о судьбе своего рассказа.
На исходе второй недели, когда от постоянной проверки почты в смартфоне стали залипать сенсорные клавиши, а портрет Дюма стыдливо отводил глаза в сторону собственной рамки, из одного журнала всё-таки пришёл ответ. Он был кратким: «Ваш рассказ очень плох».
Плох! Плох! Это звучало как выстрел. Бездушная рука, отстучавшая четыре роковых слова, оборвала едва начавшуюся писательскую карьеру.
«Что делать?» – восклицал Арсений, не подозревая, что цитирует Чернышевского, которого, впрочем, на стене не было. За Чернышевского ответил Гоголь. Слова ему были не нужны. Арсений проследил за взглядом классика – тот смотрел на камин. «Как? Вот так сразу… – и туда?» Гоголь сурово кивнул.
Ровные строчки покрывали страницу красивым ковриком. Сжечь? Уничтожить своё творение? Но руки, словно под гипнозом, уже схватили рассказ. Арсений шагнул к камину – и остановился.
Камин был электрический. А текст – в ноутбуке.
«Рукописи не горят!» – сказал Михаил Афанасьевич Булгаков и элегантно выпустил колечко папиросного дыма. «Не горят?.. – вскричал Арсений с радостью осуждённого, которому отменили приговор. – Ну конечно! Теперь ничто не горит! Интернет сохраняет всё!» И он поспешно вернулся к столу – бороться и искать возможности где-нибудь опубликоваться.
Булгаков взглянул на Гоголя и криво улыбнулся: «Да, коллега, рукописи теперь не горят». «А жаль», – вздохнул Николай Васильевич.