В галерее «Дом Нащокина» проходит выставка произведений Александра Древина и Надежды Удальцовой из собрания Третьяковки и частных коллекций. (Подумала, что вежливее было бы поставить Удальцову на первое место – но нет, не получается, в этой паре Древин лидер, тот, кто ведёт и в жизни, и в искусстве.) Это их третья совместная выставка, при том что две первые состоялись ещё при жизни Древина. Представить себе существование Удальцовой после его расстрела в 1938 году (за мифическое участие в «контрреволюционном заговоре») тяжело. Но показанные на выставке картины говорят – жила, развивалась, становилась всё больше похожа на мужа, как бы досказывая то, что он не успел. Они, впрочем, и без того были творчески очень схожи. Такое случается. Пикассо порой неотличим от Брака. А работы «Бубновых валетов» часто кажутся написанными одной и той же рукой. Но там родство приёмов, нового художественного языка, а тут – родство душ, помноженное на взаимное влияние, семейную «соревновательность», общность мотивов, родившихся в совместных путешествиях, или «творческих командировках» на Урал, Алтай, в Армению...
И кстати, как одинаково нельстиво они изобразили друг друга в парных акварелях 1935 года! (иллюстрация вверху). В акварели Удальцовой профиль мужа грубоват и тяжеловесен, но в нём ощутима сила. А Древин подчёркивает длинный нос, старушечью причёску с пучком, но в плавных перетеканиях розовато-коричневых пятен акварели сквозит женственность модели. Однако в чём же их сходство?
Оба любят в пейзажах открытое в даль пространство, оба его всячески «закручивают», прорезая дорогами, реками, оврагами и холмами. Оба любят околицы с покосившимися заборчиками, глинистую почву дорог, придорожную зелень и особенно небо. В эпоху социальной революции оба космичны, а не социологичны, бытийны, а не описательны. Путь обоих ведёт от радикального авангарда начала ХХ века (от этого этапа на выставке представлена древинская «Беспредметная композиция» 1918 года) к обновлённому реализму, идея которого, по словам замечательного критика тех лет Якова Тугенхольда, «носилась в воздухе».
Самое интересное на выставке – пейзажи, хотя есть тут и портреты, и натюрморты, и даже жанровые сценки. Но в портретах Удальцовой, да, пожалуй, и Древина чувствуется «время», в них меньше того «полёта» и той раскрепощённости, что есть в пейзажах. За исключением двух «национальных» – по следам путешествий портретов – выразительной, мощно вылепленной «Армянки» Древина (1935) и затаённой, очень красивой по колориту «Алтайки» Удальцовой (1930). Необычен и древинский «Портрет сына» (1926), немного фальковский, со сложной цветовой вибрацией и неожиданным «рембрандтовским» мотивом ребёнка, читающего большую затрёпанную книгу, напоминающую не то Библию, не то «старорежимное» издание Пушкина. Художник не желал поддакивать оглупляющим тенденциям эпохи.
Но, повторяю, особенно захватывают пейзажи, в которые вглядываешься, невольно сопоставляя развешанных «вперемешку» супругов-живописцев. Есть выразительнейшая характеристика, данная их учеником по ВХУТЕМАСу Сергеем Лучишкиным: «Лёд и пламень – так можно было бы определить эту семейную пару… Всегда сдержанная, спокойная, с твёрдой, неколебимой и ясной позицией, без какой бы то ни было экзальтации – такова Удальцова. Бешеный, взрывной темперамент, «поиск в никуда» (только он неизменен) и открытое, обращённое ко всем доброе сердце – таков Древин».
И вот интересно! Эта разница темпераментов ощутима и в разработке художниками одинаковых мотивов. Положим, «Изумрудное поле» Удальцовой (1930-е) перекликается с работой Древина «Дорога. Жёлтое небо» (середина 20-х). У Удальцовой уходящая в глубь холста дорога гармонизирует пространственные планы, которые, постепенно высветляясь, переходят в прозрачное, с голубыми рефлексами небо. А золотисто-жёлтое дерево почти в центре холста добавляет целому основательность и устойчивость. В композиции Древина всё обобщённее, экспрессивнее, апокалиптичнее. Тут дорога уходит не в глубь холста, а словно взмывает вверх, к небесам с их невероятно интенсивной, как в детских рисунках, желтизной. Коричневые, зелёные, жёлтые, бурые мазки кисти, оставляющие ощутимый след на холсте, передают само движение стихий – месива глинистой, вязкой земли, полёгшей плотной зелени вдоль дороги и непрозрачного, бурлящего, почти «упавшего на землю» неба. Древина вообще можно назвать одним из немногих в тогдашней России экспрессионистов или неоромантиков, передающих в пейзаже порывы и предчувствия неутолённой души.
Подлинные древинские шедевры – картины, оказавшиеся во многом провидческими, – «Сухая берёза» (1929), «Барка» (начало1930-х гг.), «Овраги» (1927) и «Река Чусовая» (1928). В двух первых работах, показывающих стихийный природный катаклизм, словно бы предсказана личная катастрофа. Изогнутый голый ствол берёзы, высохшей среди искорёженной и провалившейся местности, светится на фоне ослепительно яркого грозового неба каким-то неоновым светом. И это придаёт картине столь же апокалиптическое звучание, что и зрелище гибнущей в штормовых волнах одинокой барки.
Древин заворожённо вглядывается в таинственные бездны, скрытые камнями и разросшейся листвой («Овраги»). Но его взор готов увидеть и сияющую золотом постройку, напоминающую храм, на далёких, перерезанных рекой холмах («Река Чусовая»). Пейзажи художника скрыто экстатичны и передают духовный порыв, устремлённый к небесам, то просветлённо-приветливым, то бурным, то грозовым.
И после гибели мужа Надежда Удальцова взялась продолжать за него эту грозно-трагическую линию взаимоотношений с небом. Её поздние пейзажи зачастую совсем не гармоничны. На выставке мы можем увидеть «Предгрозовой пейзаж» и «Облака» 1940-х годов и безумное позднее «Зарево» (1956), где небо, по цвету похожее на бушующий радужный спектр, смешалось со столь же вздыбленной, всех оттенков зелёного землёй. И как знак их общей любви – серенький заборчик по нижнему краю холста, написанный экспрессивными древинскими мазками.
И лишь изредка душа художницы отдыхает на очень светлых, прозрачных, архитектурно выстроенных пейзажах, как, например, «Цветущий сад» (1940-е гг.). В датированной 1959 годом работе «На террасе», где пейзаж совмещён с натюрмортом, весьма ощутимы отголоски кубизма, с которого когда-то и начинала свой путь эта необыкновенная «амазонка авангарда»…