Зависть – источник прогресса? Или – смертельной вражды?
Александр МЕЛИХОВ,САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НЕ В СЧЁТ
Наша жизнь полна конфликтами, в основе которых – зависть. Вот лишь несколько из них.
Гражданка Р-ва, живущая в Петербурге, узнав, что дочь её давней, можно сказать сердечной, подруги удачно вышла замуж – за москвича! – расстроилась. Во-первых, потому что москвич – владелец трёхкомнатной квартиры на Тверской. А во-вторых, потому что её собственное незамужнее чадо так и застряло в «провинции», то бишь в Питере. Р-ва представила, как ненавистная теперь дочь её подруги обживает московские хоромы, и резко, без объяснений, прекратила общение с её мамой. С которой, между прочим, дружила… двадцать лет!
А вот ситуация – из мира науки. Будущий классик чистой математики П-ов попросил уже наполовину состоявшегося классика К-ова дать ему проблему для научной работы. К-ов предложил некую задачу из топологии косых произведений, и П-ов в течение недели решил её. «У вас ошибка!» – радостно вскричал уязвлённый столь быстрым решением К-ов, едва только П-ов начал излагать ему свои выводы. П-ов, однако, легко разбил возражения своего наставника, но тот продолжал ревностно выискивать несоответствия. И нашёл: «А, вот тут у вас сбой, смотрите!» Но и эту придирку молодой математик немедленно опроверг. И так повторялось много раз, пока К-ов наконец не признал задачу решённой, сокрушённо сказав: «Проблема оказалась не такой сложной, как я предполагал». Оба участника этой истории – крупнейшие учёные XX века.
А сколько эпизодов – смешных, нелепых, трагических – может привести каждый из читающих эти строчки! Примерно таких: провалившийся на экзамене абитуриент Я-нин недавно уверял меня, что теперь поступают только за «бабки», которых у него не оказалось; довольно известный философ Ш-ков сочинил убедительнейший трактат о том, что вся жизнь есть зло, только потому, что у него лично она не задалась; знакомый журналист рассказал мне, как полгода назад в сельской глубинке соседи подожгли усадьбу преуспевающего фермера. В этом ряду и трагические эпизоды, когда шахиды, ненавидящие тех, кто живёт иначе (и лучше!), чем они, приводят в действие свои пояса смертников, истребляя вместе с собственной жизнью неверных.
Что общего между всеми ними? И те, и другие, и третьи, и четвёртые мстят за поражение. Мстят за униженное самолюбие, за утраченное ощущение первенства, удачливости, принадлежности к избранному народу, за утраченную веру в женскую верность и справедливость мира – и кто-то «опускает» обидчиков (обидчиком может сделаться и все мироустройство) только в собственном воображении, тем или иным способом обесценивая их победу, а кто-то готов истребить их и физически, хотя бы и ценой собственной жизни.
КОЛЛЕКТИВНЫЙ РЕВАНШИЗМ
Обида побеждённых – вот источник всякой зависти, переходящей в ненависть, и всех философских и социальных теорий, оправдывающих эту ненависть. Отвергнуть мир, отвергающий то, что тебе дорого, – что может быть естественнее?
Когда эту ненависть испытываем мы сами или симпатичные нам люди, мы называем её жаждой справедливости, в людях несимпатичных мы называем её завистью, но суть от этого не меняется – речь идёт о жажде реванша. Правда, когда мы оскорблены и стремимся к компенсации не для себя лично, а для своей социальной группы, это чувство в большей степени заслуживает высокого имени Справедливость.
И тем не менее коллективный реваншизм является причиной несравненно более ужасающих бедствий, чем зависть индивидуальная. Поэтому, создав мир, где нет побеждённых, мы уничтожили бы и всё мировое зло. Ибо проигравшие всегда будут питать неприязнь к победителям и сочинять для самооправдания утешительные сказки насчёт того, что проиграли они исключительно из-за своей честности и великодушия, а их враги взяли верх только подлостью и бессердечием. Побеждённые всегда будут восхвалять себя и клеветать на своих обидчиков, если даже в качестве обидчика выступит целая цивилизация.
Но ведь побеждённых нет только там, где нет борьбы, нет соперничества. А соперничество, конкуренция и порождаемая ими зависть могут быть изгнаны из жизни лишь вместе с самой жизнью.
Большевики изгнали конкуренцию из экономики – и люди начали ненавидеть друг друга за место в очереди или в коммунальной кухне, за должности, за привилегии… И всё это без всякой пользы для человечества. Тогда как конкуренция и порождаемая ею зависть не только источник взаимного раздражения, но также источник прогресса, могучий стимул всяческих усовершенствований!
Пушкин когда-то заметил, что зависть – сестра соревнования, а стало быть, дама хорошего рода, но я бы назвал зависть не сестрой, а скорее, дочерью соревнования. Ибо всякое состязание рождает двух дочерей – Радость и Зависть. И первой, цветущей весёлой красавицей, наслаждается лишь горстка счастливчиков, а второй, уродливой злобной горемыкой, приходится утешаться всем остальным. Поскольку абсолютно в каждом состязании подавляющее большинство участников оказываются побеждёнными – на пьедестале почёта могут разместиться лишь немногие, иначе победа потеряет всякую ценность. Каждое состязание порождает горстку победителей и толпу неудачников.
Но почему тогда неудачниками, «лузерами» себя ощущают, слава те господи, далеко не все? Скорее, даже меньшинство. Да потому что разновидностей состязания чрезвычайно много: проиграешь в одном – выиграешь в другом, которое при желании и можно признать самым главным. Бегун не завидует штангисту, а штангист – шахматисту, но каждый имеет полную возможность поглядывать на остальных свысока: я самый быстрый, я самый сильный, я самый умный… Каждый уверенно стоит на собственном пьедестале почёта.
ПРИБЫЛЬ – КРИТЕРИЙ УСПЕХА?
Но ведь и в социальной жизни пьедесталов почёта огромное множество! Домохозяйка может тешить себя тем, что у неё самые ухоженные дети, сельский житель – что дышит самым чистым воздухом, рабочий – что может спать спокойно, не беспокоясь о происках конкурентов, и так далее, и так далее. В принципе каждой социальной группе необходима собственная субкультура, собственный пьедестал почёта, у подножия которого даже проигравшие могли бы чувствовать, что по сравнению с остальным миром они всё-таки удачники. Для этого-то субкультуры и создаются – для самовозвеличивания и самоутешения.
И рождаются они естественным порядком, без специальной организации, ибо заниматься самоутешением – дело для человека более чем естественное. Он и выжил-то исключительно потому, что от начала времён скрывал от себя собственную мимолётность и бессилие всевозможными иллюзиями, начиная от самых наивных сказок и магических ритуалов и заканчивая изощрённейшими философскими системами и великими шедеврами искусства.
Первейшая функция нашей психики – самооборона. Поэтому человеческая фантазия рождает утешительные субкультуры так же непроизвольно, как слизистая оболочка желудка выделяет желудочный сок, – в самых простодушных народных сказках барин всегда оказывается идиотом, а мужик молодцом. И всё, что требуется для того, чтобы утешительные образы сделались коллективными, охватили всю социальную группу, – это возможность делиться ими более или менее широкоохватно, а не только частным образом. Грубо говоря, каждой социальной группе необходимы собственные творцы утешительных грёз – собственная литература, собственное кино, собственное телевидение…
Но предоставляет ли сегодняшняя жизнь что-либо, хоть отдалённо напоминающее эту картину? Нет, она действует ровно противоположным образом. Шкала успеха чудовищным образом упрощена, унифицирована. Прибыль сделалась почти единственным критерием успеха. Критерием, обрекающим, как и любой монокритерий, подавляющее большинство людей на ощущение жизненной неудачи: если ранжировать человечество по любому монокритерию, подчёркиваю – по любому: по росту, весу, по щедрости, красоте, по известности, умению вычислять или играть на скрипке, – всё равно половина сразу же окажется ниже среднего. Вместо того чтобы максимально увеличивать число пьедесталов почёта, средства массовой информации, напротив, сосредоточиваются на одном-двух, наиболее примитивных, – деньги и популярность (обычно, впрочем, тоже конвертируемая в деньги).
СПАСИТЕЛЬНАЯ СУБКУЛЬТУРА
Рассмотрим всю окружающую нас символическую продукцию от телесериалов до уличной рекламы – много ли вы найдёте «мессиджей», сигнализирующих обычному человеку: «Ты счастливчик, тебе выпала удача родиться именно в своём регионе, обрести именно свою профессию, жениться именно на своей возлюбленной»? Напротив, большей частью она делает всё, чтобы разрушить все локальные воодушевляющие субкультуры, создавая впечатление, что счастье можно обрести лишь на микроскопическом столичном пятачке и тем самым наводняя страну массами неудачников. А следовательно, и завистников.
Когда я в своей повести «Исповедь еврея» изобразил нищий шахтёрский посёлок как некий Эдем, это была не только ирония: в каждом таком Эдеме был свой силач, свой мудрец, свой богач – никто не состязался со Шварценеггером, Бором или Биллом Гейтсом.
Ностальгия по Советскому Союзу связана вовсе не с тоской по равенству, а скорее, с тоской по избранности, ибо глобализация, унификация ценностей разрушили и продолжают разрушать множество уютных субкультур (национальных, профессиональных, региональных), внутри которых люди могли ощущать себя удачниками.
А между тем надо понимать, что от мести униженных и оскорблённых защититься невозможно: даже те из них, кто не решится или побрезгует мстить победителям материально, неизбежно станут отвергать, обесценивать отринувший их социальный мир. И ничто не помешает им изобразить этот мир мерзким и несправедливым; сделавшись же таковым в глазах большинства, он неизбежно окажется обречённым на упадок, а в конце концов и на гибель. Дураков чем-то жертвовать ради его защиты больше не останется.
Сегодня мы много говорим об укреплении государства, долженствующего заботиться прежде всего о тех коллективных наследственных ценностях, которые не входят в круг приоритетных интересов индивида, – территория, природа, культура, демография…
Но воображаемая картина мира, в которой большинство населения чувствовало бы себя уютно, – ничуть не менее важное общественное достояние, чем чистая вода и чистый воздух. Чтобы государство начало оказывать поддержку тем, кто, сам обладая психологически комфортабельной для своей социальной группы картиной мира, получил бы возможность делиться ею с другими, – это грёза, конечно, совершенно несбыточная. Если бы оно хотя бы перестало поддерживать разрушителей – уже и это было бы необыкновенно мудрым государственным решением.
Спорные мнения по этой теме ждём по электронным адресам: gam@lgz.ru mazurova@lgz.ru