Уроженец посёлка Вознесенье, что на берегу Онежского озера, петербургский литератор Николай Коняев, 75 летие со дня рождения которого отметили в августе в Северной столице, – писатель исторический. Создав уникальный российский хронограф, он также серьёзно дополнил своими исследованиями церковную историю России. Впрочем, и сам Николай Михайлович, без преувеличения, был личностью исторической…
Своей жизнью он оправдал имя, данное ему в честь любимого православного святого. Хотя время жизни писателя не превзошло отпущенного человеку земного срока в 70 лет, он свершил так много, что нескольким поколениям исследователей его наследия будет что осмысливать, анализируя его творчество. Главным же произведением Николая Коняева можно назвать его праведную, подчинённую заповедям Божиим собственную жизнь. В судьбах героев своих рассказов, повестей, романов, среди которых немало личностей исторических, он стремился к осмыслению не только жизни страны, но и своей личной судьбы, своих поступков. При этом одним из основных достоинств прозы Николая Коняева является её объективность и достоверность, в ней нет субъективизма. И это оправдано реальным запросом современной литературы.
Смутна картина существования русской словесности в конце ХХ века, когда само понятие вида этого творчества оказалось подвержено подмене. В начале ХХI века – в нарастании «новых качеств», в средоточии многих динамических тенденций, в смене идеологических парадигм, в навязывании эстетических новаций, кажется, вообще убиваются такие аспекты, как литературная традиция и литературное развитие. Труднее всего здесь приходится прозе, которую легче других литературных жанров удаётся насильно подчинить системе массового сознания. Навязать лишь две основные функции – развлекательную и адаптационную – прозе легче, чем, например, поэзии, так как по законам жанра у прозы больше художественных возможностей для имитации мысли и чувства, для создания мифа.
Хотя это явление не такое уж и современное. Век назад русские писатели, в частности Горький и Толстой, осознавали эту тогда ещё неявную опасность и предупреждали о ней, предчувствуя недобрые последствия. «Все мы – ужас какие сочинители. Вот и я тоже, иногда пишешь, и вдруг – станет жалко кого-нибудь, возьмёшь и прибавишь ему черту получше, а у другого –убавишь, чтобы те, кто рядом с ним, не очень уж черны стали... Вот поэтому я и говорю, что художество – ложь, обман и произвол и вредно людям. Пишешь не о том, что есть настоящая жизнь, как она есть, а о том, что ты думаешь о жизни, ты сам».
Коняев писал о настоящей жизни, не подчиняясь диктату моды, не боясь вызывающей агрессии «модников» от литературы, зная, что ценность художественного произведения определяется не только существованием в настоящем времени, но будущей жизнью его в исторической перспективе.
Уже сегодня понятно, что творчество Николая Михайловича останется в истории русской литературы, так как имеет, несомненно, художественно- эстетическую и духовно-нравственную достоверность и ценность. В своих произведениях он, по сути, обновляет и углубляет понятие «герой нашего времени», который совершенно необязательно должен в нём проживать, но может нашим временем оцениваться и в соответствии со своей антропологической, взаимосвязанной с миром ценностью – в него вовлекаться. Для своих героев писатель ужесточил граничные условия бытия, сузил духовно-нравственную «полосу пропускания». Иначе и быть не может в наше время, когда произошли невосполнимые потери нравственности, когда человечество, кажется, вступает в последние свои времена.
И всё же сразу трудно определить основной признак, объединяющий всех героев выдающегося прозаика. Среди них и протопоп Аввакум, и св. царь Николай II, и Витус Беринг, и Николай Рубцов, и вор Мишуня, и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), и малоизвестный сегодня профессор Ю.П. Новицкий, и Валентин Пикуль, и многие-многие другие русские герои. Перечисление имён не поможет в поиске основного критерия, только вдумчивое прочтение всего литературного массива, своеобразный духовный расчёт этой сложной литературной матрицы позволят выявить, что та искомая точка отсчёта, то мерило человеческой личности есть жизненный подвиг, этой личностью совершённый.
Творчество и судьбу Николая Коняева правильно рассматривать не только как знаменательное явление культуры, но и как сложнейшую духовно-нравственную систему грядущего мира, выраженную в художественных образах и построенную на основании личной памяти, собственного религиозного опыта и обширного исторического знания, которое, как реликтовый свет из глубины галактики, доходит до нас в полноте своего спектра и прорывается в будущее. Но так как за этот грядущий мир придётся побороться, книги Николая Коняева можно назвать также и стратегией будущей Победы России, предопределённой её судьбой и трудностями существования, России, облечённой, как и присущие ей многие герои произведений Николая Коняева, в «оружия света».
Это словосочетание писатель помещает в название книги, посвящённой митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву), «Облечённый в оружия света». Надо понимать, что слово «облечённый» означает: наделённый полномочием быть оружием света (или в виде света?). Но о каком свете идёт речь? Понятно, что благословляющей рукой духовного лица благословляет всех Христос, что все Таинства, которые совершаются видимым образом, невидимо совершает Иисус Христос, раздавая Тот Свет, что во тьме светит. И духовному лицу даруется Господом благодать неизмеримая, как говорит архимандрит Амвросий (Юрасов): «Господь такую благодать даёт, которой не имел ни один царь земной, хоть и праведной жизни. Такой власти не дано ни одному правителю земному, какую имеет священник».
Для чего наделяется пастырь такой властью? Для окормления и просвещения своей паствы светом Истины Христовой. Но в произведениях Николая Коняева свет также обладает и природной сущностью. И это наводит на мысль о физической его природе, что позволяет взглянуть научно на это явление.
Сегодня Россия жива и сильна, после зимы богоборчества вновь расцветает в своей исконной православной красоте. Много к тому потребовалось подвигов людских, зримых и невидимых. Труд писателя Николая Коняева, рассказывающего русским людям о духовных устремлениях их предков и современников, о жизненных подвигах во имя веры, о том, что значит быть русским, о том, что русский народ – народ Божий и только тем силён и непобедим, – способствует фокусировке добрых сил и стремлений. Это тоже подвиг, тоже несение креста по дороге к горнему храму. Писатель, обладающий собственным религиозным опытом, вовлекающий читателя в духовное осмысление истории и современности, созидающий вместе с читателем своё «здание духа», из которого легче войти в православный храм, причастен к надвременнуму всеобщему подвигу, которым извечно спасается русская вера, Русская православная церковь и сама Россия.
Как писал Н. Бердяев, «нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно, и нельзя выделить историю из человека, нельзя историю рассматривать вне человека и нечеловечески. И нельзя рассматривать человека вне глубочайшей духовной реальности истории».
Николай Михайлович Коняев осознавал эту свою неразрывную связь со всей человеческой историей, поэтому, наверное, незадолго до смерти, почувствовав неодолимое желание поклониться мощам своего святого, Николая Мирликийского, отправился в паломничество в Италию, в Бари. Просил ли он у святителя укрепления своих физических сил, чувствуя их истощение, или, припадая к его мощам, вглядывался в приближающуюся Вечность? Нам знать не дано. Но мы должны знать, что, памятуя о жизни этого выдающегося человека, читая и перечитывая его произведения, составляющие, по примерным подсчётам, 30 томное собрание сочинений, мы сами укрепимся и в русскости, и в духовной реальности истории, и в стоянии за Россию. И последуем завету апостола Павла: «Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света».