Оборотная сторона надежд

Берлинский кинофестиваль славится своим умением откликаться на злобу дня. Его острая актуальность, которая всегда подчёркивается, мгновенная реакция на политическую повестку дня стали неотъемлемой частью бренда Берлинале, отличая его от других фестивалей класса А. Но в этом году Берлинале, кажется, удалось побить рекорды предыдущих лет.

Брексит и Трамп – эти два слова не сходили с уст выступающих на открытии и закрытии фестиваля, журналистов на пресс-конференциях и даже героев фильмов. Фрагмент одного из выступлений американского президента появился в качестве звукового фона даже в китайском мультфильме «Хорошего вам дня» режиссёра и художника Лю Яна. Фильм, кстати, совершенно замечательный, с отличным зрительским потенциалом, эффектно смешивающий социальную сатиру на глобализированный мир, стилистику поп-арта и комикса с тонкими социальными наблюдениями и грустным юмором. И – эпиграфом из романа Льва Толстого «Воскресение» про весну, пробивающую себе дорогу… Отсылка к Толстому, по словам режиссёра, была важна как интонация надежды и воспоминание о гуманистической традиции, которые так трудно найти в реальности сегодняшнего дня.

Между прочим, появление в основном конкурсе анимации – пусть и авторской, независимой, из тех неожиданных жестов, которые демонстрируют дерзость и радикальность Берлинале едва ли не в большей степени, чем педалирование политической повестки дня.

Документальное кино тоже появилось в конкурсе. Картина «Бойс» немецкого режиссёра Андреса Вейеля на первый взгляд выглядит классическим фильмом о художнике, построенном на архивных съёмках. Андреас Вейель, ученик Кшиштофа Кесьлевского, выстраивает свой фильм изобретательно, живо, не просто рассказывая о самых известных работах Бойса, будь то посадка 7000 дубов на Документе в Касселе, лекции об искусстве мёртвому зай­цу или перформанс «Я люблю Америку…». Во время него художник, отказавшись общаться с кем-то бы то ни было в Нью-Йорке, жил в пространстве галереи с койотом, символом исчезнувшей цивилизации индейцев… Образ юродивого смыкается с образом бунтаря, напоминающего обществу потребления, что деньги не тот продукт, который может пригодиться, если вы оказываетесь наедине с койотом. Убеждение Бойса, что каждый человек – художник, равно как обращение к природе, а не цивилизации, делает его последним романтиком ХХ века и одним из первых предтечей века ХХI.

По крайней мере, в конкурсе Берлинале нынешнего года любимые темы Йозефа Бойса неожиданно оказались важнейшими для режиссёров из разных концов света. Так, тонкая связь между человеком и природой оказывается в центре внимания двух призёров Берлинале: «О теле и душе» венгерского режиссёра Ильдико Эньеди («Золотой медведь» за лучший фильм) и «След зверя» Агнешки Холланд («Серебряный медведь», приз Альфреда Бауера – за художественный фильм, открывающий новые перспективы). Ильдико Эньеди выстроила фильм на жёстком контрасте – поэтического пространства снов, где пара оленей ищет корм под снегом, и скотобойни, где быки и коровы поступают на индустриальный конвейер смерти. Двое героев фильмов разделяют оба эти пространства. Оба работают на скотобойне. Эндре, пожилой, одинокий человек, одна рука которого не действует, – на должности финансового директора, и Мария, молодая девушка, сторонящаяся всех, наделённая почти абсолютной памятью и почти столь же абсолютным неумением общаться с людьми, занимается контролем качества мяса. Потом выясняется, что они видят и сны одни и те же. Собственно, именно этот случайно обнаруженный факт открывает для них возможность сближения. Казалось бы, весь антураж, от снов до скотобойни, должен увести к традициям Луиса Бунюэля и прочих сюрреалистов. Но не тут-то было. Ильдико Эньеди сняла тончайшую мелодраму, в которой счастливый любовный финал выглядит более чем амбивалентным. Когда герои наконец соединяются в реальной жизни, они утром выясняют, что им ничего не снилось. Та тонкая невидимая нить, что связывала их души с дикой природой (а заодно и с друг другом), растворилась, исчезла. Можно предположить, что они наконец перестанут быть странными чужаками в коллективе работников скотобойни.

Фильм Агнешки Холланд «След зверя» рифмуется с венгерской картиной. Если у Эньеди события происходят на скотобойне, то в фильме Холланд – во время охотничьего сезона в горах, на границе Польши и Чехии. Если герои фильма «О теле и душе» только видят себя во сне оленями в лесу, то героиня Холланд – Янина Душейко, бывший инженер-строитель, а теперь одинокая пенсионерка с двумя собаками, живёт в домике в лесу, в местах, где охотятся издавна все: от мэра до ксёндза, не говоря уж о полицейских и держателе зверофермы. Как и герои венгерского фильма, она «странная чудачка». Она борется с браконьерами, бросаясь на спасение кабанов, оленей, лис и строча неустанно заявления в полицию. Где, понятное дело, её встречают устало и вполне добродушно, как хорошо знакомую «сумасшедшую», своего рода достопримечательность этих мест. Эньеди сняла мелодраму со шлейфом сюрреалистических мотивов, Агнешка Холланд выбрала жанр криминального триллера, где жертвами серийного убийства становятся охотники, около которых находят следы кабанов и оленей. Экологический триллер, разумеется, новый жанр. А Холланд добавляет сюда ещё специй love story и комедии абсурда… Словом, апгрейд триллера выполнен безупречно. Но, честно говоря, мотив двойственности героев более убедительно, на мой взгляд, решён все же в фильме «О теле и душе».

На фоне этих призёров более традиционно выглядят фильмы двух других лидеров конкурса – финна Аки Каурисмяки с фильмом «Оборотная сторона надежды» («Серебряный медведь» за лучшую режиссуру) и французского режиссёра с сенегальскими корнями Алена Гомиса с картиной «Фелисите» («Серебряный медведь», Гран-при жюри). «Фелисите» Алена Гомиса – своего рода театр Doc, снятый ручной камерой. Эти два фильма стали и фаворитами критики.

Кадр из фильма Аки Каурисмяки

Оба режиссёра возлагают надежды на старый добрый гуманизм, много раз высмеянный и похороненный и тем не менее по-прежнему живой. По крайней мере, в том, что он жив в фильмах Аки Каурисмяки, сомневаться не приходится. Как и в том, что Каурисмяки не делает конъюнктурных фильмов. Свой «Гавр», где речь шла о беженцах, он сделал задолго до трагического бегства людей от войны из Африки в Европу. В фильме «Оборотная сторона надежды», главными героями которого становятся парень из Сирии, прибывший в Финляндию в угольной куче на барже из Гданьска, и немолодой финн Викстром, начинающий жизнь, разведясь с женой и открыв малюсенькое кафе. Для обоих перспективы туманны, встречи с полицией – корректны и бесперспективны. Оба могут надеяться только на себя. И ещё – оба держат данное ими слово. В общем, это типичные герои Каурисмяки – «маленькие люди» в экстремальных ситуациях, которые умудряются сохранять достоинство и человечность. Аки Каурисмяки рассказал историю в своём фирменном стиле – предельно внятно, но с минимумом слов, статичной камерой, и с актёрами, которые не «играют лицом», а хранят, как индейцы в романах Купера, непроницаемое выражение лиц. Шерван Хаджи (в роли Халеда) вписался в актёрскую команду Каурисмяки как влитой. Для Каурисмяки как для рассказчика, важно не что герои говорят, а что они делают. Примерно, как в народной сказке. Каурисмяки работает с типажами и формульными ходами сюжета, но работает фантастически изобретательно и точно. Это не психологическое кино, гораздо ближе Каурисмяки – к театру Брехта. Даже зонги (пусть в виде песен, которыми пытается разнообразить атмосферу кафе новоиспеченный ресторатор) тут появляются.

На мой вкус, это лучший фильм фестиваля. Судя по тому, что Каурисмяки даже не поднялся на сцену за «Серебряным медведем», раскланявшись из партера, и практически сразу передал статуэтку серебряного мишки сидящим рядом актёрам, он был того же мнения. На «Золотого медведя» он мог бы рассчитывать точно…

Берлин–Москва