Обожжённый трамвай

* * *

Облако – извечный пилигрим –

По святыням неба всё плывёт.

Значит, время двигать в Русалим,

Где во льдах мерцает звёздный ход.

– Ну давай поедем!

– Ну, давай.

Видишь, вот идёт уже трамвай.

Он из роя мелких огоньков,

Мелких снежных блёсток-мотыльков.

Он – свеченье, а вокруг темно.

Всё, что было, унеслось давно,

А теперь мелькает меж ресниц,

Словно с древних выросло страниц.

А трамвай плывёт, как дирижабль

Или белый сказочный корабль,

По волнам собрания морей,

По тетради памяти моей.

* * *

Эта улица

Никуда уже не ведёт.

Дом стоит,

А внутри он уже не тот,

Друг там жил,

Но и друг там уже не тот.

Постучишься в прошлое,

А оно – от ворот поворот.

Я иду по улице,

Где всё те же дома.

На табличке

Больше такой нема.

Я иду по улице,

Что сошла с ума.

Кто ты, улица?

Может, вспомнишь?

Давай!

В этом городе –

Улиц

Хоть отнимай.

Я иду по городу.

Месяц май.

Мне навстречу катит

Обожжённый трамвай.

М.К.

В эпицентре мирского недуга,

Там, где взят в заложники сон,

Ждёт меня фронтовая подруга –

Военврач, военкор, почтальон…

Жизнь спускается в мёртвый колодец.

Врос во льды мировой Люцифер.

Рот в приказе раскрыл полководец.

Всё дозволено. Сломан барьер.

Я пишу ей: «Что будет дальше?

Положи мне руку на лоб…»

Но заходится полночь в марше,

И грядёт Всемирный потоп.

«Плот спасёт ли, коль нет Оплота?»

А она лишь вздыхает в ответ.

Перед нами линия фронта,

Разделившая тьму и свет.

* * *

Мне снится человек.

Он жив? Его убили?

Его спасли?

Устроили побег?

Он кто? Никто.

Он из золы и пыли,

Земного праха.

Просто человек.

Какое он ко мне

Имеет отношенье?

Зачем всю ночь

Он сон буравит мой?

Что просит он?

Сочувствия? прощенья?

Отмщения?

Что хочет он?

Домой.

Мне снится человек.

Он чей? Он друг?

Прохожий?

Откуда родом он?

Из ближних?

Дальних мест?

Он родом из земли

Утерянной.

Он Божий.

И верую –

У нас один замес…

* * *

Быть может, всё не так,

Быть может, в самом деле

Всем правит лишь расчёт

И случай, а не Бог,

Быть может, смысла нет,

А есть лишь только цели,

Для каждой есть мишень,

У каждой есть стрелок.

Но даже если так,

И не было скрижалей,

А просто зов души

И дерзость беглецов,

Что землю обрели

И землю удержали –

Есть верность сыновей,

Есть мужество отцов.

А если всё же был

Тот свиток первозданный,

Что Яков изучал,

Исход, и грех Тельца,

И ропот у границ

Земли Обетованной,

То был и плач сынов,

И радуга Отца.