Книга, отрывки из которой публикует «ЛГ», была напечатана в США ещё в 2008 году. Потребовалось немало времени, чтобы её перевести и издать у нас. Но эта фундаментальная работа не утратила своей актуальности и ярко, убедительно, в деталях раскрывает, кто на самом деле является «хозяевами Америки» и что может быть с теми, кто попробует им противостоять.
За время недолгого правления Кеннеди военно-промышленный комплекс фактически увеличил свои доходы и усилил влияние. Но летом 1963 г. ведущие представители военно-промышленного комплекса почувствовали, что над ними сгущаются тучи.
После выступления Кеннеди в Американском университете и быстрого подписания с Хрущёвым Договора о запрещении испытаний ядерного оружия корпорации отчётливо увидели перспективу прекращения в недалёком будущем холодной войны между США и СССР. И Кеннеди, и Хрущёв были готовы перенести своё противостояние разных идеологий в более мирные сферы.
Кеннеди хотел добиться полного запрещения испытаний ядерного оружия, а затем синхронно начать его уничтожение. Он видел в Хрущёве заинтересованного партнёра, желающего сократить непосильное для советской экономики бремя расходов на вооружение. Подобное американо-советское движение в сторону разоружения должно было привести к ослаблению власти сложившейся корпоративно-военной системы, на протяжении многих лет контролировавшей правительство США.
В 1962 г. Кеннеди уже нанёс сокрушительный удар по основным позициям военно-промышленного комплекса во время стального кризиса. Конфликт явился результатом озабоченности Кеннеди ценами на сталь. Их повышение, по его мнению, «приведёт к немедленному росту цен на все товары». Президент выступил посредником при подписании 6 апреля 1962 г. договора, согласно которому Объединённый профсоюз сталелитейщиков согласился с умеренным повышением заработной платы в United States Steel Company, принимая тот факт, что компания, сохранив прежние цены на сталь, может помочь подавить рост инфляции. Кеннеди позвонил в штаб-квартиру профсоюза и топ-менеджерам компании и поздравил и тех, и других с достигнутым соглашением, которое «безусловно, будет препятствовать росту инфляции».
Закончив, он сказал своему советнику Теду Соренсену, что члены профсоюза «приветствовали и рукоплескали собственной жертве», тогда как представители компании встретили его «очень холодно». Это выглядело как предвосхищение будущего.
Роджер Блау, председатель совета директоров U. S. Steel, попросил 10 апреля 1962 г. о встрече с Кеннеди. В 17.45, сидя напротив Кеннеди, Блау сказал: «Возможно, легче всего цель моего визита сможет объяснить вот это…». Он вручил Кеннеди четыре страницы печатного текста. Блау знал, что пресс-релиз, который держал в руках президент, в это время офис U. S. Steel рассылал по всем СМИ. В нём сообщалось, что U. S. Steel «завтра в 00.01 повысит цены на стальную продукцию в среднем на 3,5 %…»
Кеннеди, прочитав заявление, тут же осознал, что U. S. Steel обманула и его, и сталелитейщиков. Он взглянул на Блау и сказал: «Вы совершили ужасную ошибку». После того как Блау ушёл, Кеннеди поделился плохими новостями со своими советниками. Те никогда прежде не видели его в таком гневе. «Мой отец всегда говорил, что все бизнесмены – сукины дети, но я не верил в это до сегодняшнего дня», – заявил он. Его столь эмоциональное высказывание появилось в New York Times от 23 апреля. И корпоративный мир его не забыл. Он позвонил президенту профсоюза сталелитейщиков Дэвиду Макдональду и сказал: «Дэйв, вас обманули и меня тоже».
На следующее утро к U. S. Steel присоединилась и Bethlehem Steel, вторая по величине компания на рынке, а вскоре ещё четыре производителя стали. В ответ Кеннеди использовал все имевшиеся у него возможности, чтобы вынудить сталелитейные компании вернуться к старым ценам. Он начал с министерства обороны. Военные контракты были очень важны для металлургии, отрасли, являвшейся воплощением тесных связей с Пентагоном. Министр обороны Макнамара отметил в разговоре с президентом, что в целом рост цен принесёт военному бюджету примерно миллиард долларов дополнительных расходов. Кеннеди приказал, чтобы он начал перераспределение контрактов в пользу более мелких сталелитейных компаний, которые ещё не подняли цены. Макнамара объявил, что контракт на поставку стального листа, который прежде делился между U. S. Steel и Lukens Steel, крошечной сталелитейной компанией, которая не стала повышать цены, теперь полностью отойдёт последней.
Согласно расчётам Уолтера Хеллера, председателя Экономического совета при президенте США, «правительство было активным покупателем стали и могло лишить шесть компаний, объявивших о повышении цен, заказов, объёмом равным как минимум 9% всего объёма отраслевого рынка, в пользу остальных шести игроков, которые этого не сделали». Президент даже разрешил министерству обороны при необходимости привлекать иностранные металлургические компании, чтобы военные контракты не достались U. S. Steel и её сторонникам. Топ-менеджеры ведущих сталелитейных компаний увидели, что Кеннеди нацелился на бизнес, на их бизнес, и что их начали лишать больших прибылей, получаемых от холодной войны.
Генеральный прокурор Роберт Кеннеди быстро созвал Большое жюри для расследования фиксации цен ведущими сталелитейными корпорациями. Он искал возможные нарушения компаниями антитрестовского законодательства. На самом деле Антимонопольный комитет министерства юстиции начал расследование ещё до разразившегося «стального кризиса». Теперь же он отдал приказ ФБР взяться за топ-менеджмент и провести быструю и тщательную проверку. Как Роберт Кеннеди позднее заявил в своём интервью: «Мы собирались пойти ва-банк: выяснить размеры их представительских расходов, а также, где они были и чем занимались. Я забрал все их бухгалтерские записи и поставил задачу перед ФБР допросить всех прямо на следующий день в их офисах. Мы не собирались медлить. Я приказал сделать это по всей стране. Для всех топ-менеджеров появление на следующее утро агентов у них на пороге было сродни грому среди ясного неба. Все они получили повестки в суд для объяснения как личных, так и корпоративных расходов».
В один день руководители сталелитейных гигантов превратились во «врагов народа». Практически так президент США и назвал их, заявив 11 апреля: «Синхронное повышение цен на сталь до $6 за тонну United States Steel и другими ведущими сталелитейными корпорациями является примером абсолютно незаконного и безответственного пренебрежения общественными интересами… Американским гражданам, как и мне лично, трудно согласиться с подобной ситуацией, когда небольшая группка руководителей сталелитейных компаний, преследующих собственные интересы и заботящихся только о повышении прибыли, совершенно забывает об ответственности перед обществом и демонстрирует абсолютное презрение к интересам 185 млн американцев».
Журналисты просто задохнулись от такого неожиданного резкого выпада Кеннеди против сталелитейщиков. После описания того, как руководители корпораций бросили вызов общественным интересам, Кеннеди завершил выступление иронической ссылкой на свою речь при вступлении в должность: «Некоторое время назад я попросил каждого американца подумать, что он мог бы сделать для страны, и я обращался в том числе и к сталелитейным компаниям. И вчера мы получили от них ответ».
12 апреля Кеннеди отправил своего адвоката Кларка Клиффорда на переговоры с U. S. Steel в качестве посредника. Сталелитейщики, почувствовав, насколько сильна ярость Белого дома, предложили компромисс. Клиффорд позвонил президенту и заявил: «Блау и его люди хотят знать, что вы скажете, если они снизят прирост цены, скажем на 50%?» «Я ни черта не скажу, – ответил Кеннеди. – Только полностью».
Клиффорд получил инструкции объявить, что, «если U. S. Steel будет упорствовать, президент готов использовать все доступные ему средства воздействия». Это включало в первую очередь ещё большее перераспределение контрактов министерства обороны в пользу компаний, предлагающих более адекватные цены. Никакого компромисса не будет. Клиффорд передал свой разговор собравшимся, сказав, что «президент готов пустить в ход все имеющиеся у него как главы государства возможности для лишения контрактов U. S. Steel и других компаний», добавив, что «у него в запасе остаётся ещё много других рычагов воздействия, включая налоговые проверки, антимонопольные расследования и тщательную проверку существующей рыночной практики».
Президент был готов начать войну со сталелитейщиками из-за роста цен. 13 апреля 1962 г. руководители ведущих сталелитейных корпораций сдались. Первой уступила Bethlehem Steel, ещё один крупнейший подрядчик министерства обороны. Причиной такого решения, дошедшей до Белого дома, стало то, что «до Bethlehem дошли слухи о готовящемся исключении их из конкурса на строительство трёх военных кораблей на следующей неделе, и руководство компании решило действовать оперативно». Вскоре к ней присоединился и гигант U. S. Steel. Они не смогли выдержать такого натиска со стороны президента при безоговорочной поддержке со стороны общественности. Все шесть сталелитейных компаний отменили решение о повышении цен, которое их предводитель Роджер Блау представил Кеннеди как свершившийся факт всего три дня назад.
Как и после Карибского кризиса, Кеннеди, по словам Соренсена, «запретил представителям администрации злорадствовать и вести разговоры о возмездии». Он был особенно великодушен по отношению к Роджеру Блау, которого впоследствии часто приглашал в Белый дом для консультаций. На вопрос журналиста на пресс-конференции о его «довольно резком заявлении о бизнесменах» Кеннеди повторил своё известное замечание «о сукиных детях». Как он выразился, его отец, сам бизнесмен, считал «стальными» только тех, с кем он «работал во времена, когда был членом администрации Рузвельта в 1937 г.» Такое объяснение вряд ли было приятно представителям бизнеса.
Как известно, отец Джона Кеннеди, Джозеф Кеннеди-старший, будучи бизнесменом, стал первым председателем Комиссии по ценным бумагам и биржам при президенте Франклине Рузвельте. Как бывший игрок на бирже, хорошо знавший систему, старший Кеннеди расправился с финансовыми спекулянтами Уолл-стрит. Из-за его работы на Рузвельта некоторые из финансовых титанов 1930-х гг. считали отца Кеннеди предателем своего класса, «Иудой Уолл-стрит». В свете начавшейся борьбы Джозефа Кеннеди за государственный контроль над Уолл-стрит и сопротивления, с которым он столкнулся, в разговоре с Джоном он и назвал всех бизнесменов «сукиными детьми».
Подобную точку зрения своего отца президент Кеннеди в разговоре с журналистами «счёл уместной для того вечера, (когда) всех нас обманули… Но это в прошлом. Теперь, я надеюсь, мы будем работать рука об руку». Но надежда была тщетной.
В результате бескомпромиссного противостояния президента представителям сталелитейной промышленности – и, скорее всего, любой корпорации, решившей бросить ему вызов, – образовалась пропасть между Кеннеди и большим бизнесом, многие наиболее могущественные представители которого были связаны с военно-промышленным комплексом. Иллюстрацией всей глубины враждебности корпораций к Кеннеди после стального кризиса может служить неподписанная передовица в Fortune, журнале для самых успешных, выпускаемом медиамагнатом Генри Люсом. Редакторы Fortune знали о решении исполнительного комитета совета директоров U. S. Steel поднять цены на сталь. В состав комитета входили менеджеры высшего эшелона таких крупных финансовых институтов, как Morgan Guaranty Trust Company, First National City Bank of New York, Prudential Insurance Company, Ford Foundation и AT&T32. Когда Роджер Блау вручил президенту провокационный пресс-релиз U. S. Steel, он сделал это от имени не только U. S. Steel, но также и от лица этих американских финансовых гигантов.
И передовица Fortune вышла с интригующим вопросом: зачем финансовые круги, стоящие за U. S. Steel, заявили о повышении цен таким образом, «провоцируя президента США на резкую и демагогическую критику?». Выступая с позиции обладателя инсайдерской информации, которой издание на самом деле не обладало, Fortune ответил на собственный вопрос: «Есть теория, не имеющая прямых доказательств, что Блау действовал как «политик», а не просто как бизнесмен, отстаивающий интересы рынка». Согласно «этой теории», предшествующее событиям обращение Кеннеди к руководителям сталелитейных компаний о сохранении прежних цен, приведшее к заключению соглашения между компанией и профсоюзом, несло в себе «для всей отрасли угрозу контроля цен путём грубого нажима. Ради спасения своей компании, отрасли и страны в целом Блау искал способы сломать установившуюся до последнего времени между правительством и бизнесом мягкую «гармонию».
Говоря простым языком, президент действовал слишком как президент, а не просто как некий государственный служащий, который признателен власть имущим. Таким образом, U. S. Steel от имени ещё более могущественных финансовых кругов дразнила Кеннеди, чтобы поставить его перед выбором: согласиться с любым ростом цены и утратить доверие или отреагировать так, как сделал он, с возможностью вернуть прежнюю цену и настроить весь деловой мир против себя. Его реакция непоколебимого борца тогда подтвердила наихудшие опасения корпоративной Америки: «Угроза контроля путём грубого нажима была не просто пугалом, а подтверждалась тоном реакции президента Кеннеди и угрозами общего преследования бизнеса правительством после нанесённого оскорбления».
Таким образом, стальной кризис с точки зрения Fortune угрожал президенту – борцу с бизнесом – разделить судьбу Юлия Цезаря. Как писал Шекспир, Цезаря предупреждал о скором убийстве предсказатель: «Бойся мартовских ид!» Fortune сделал Кеннеди собственное предупреждение, озаглавив передовицу: «Сталь: апрельские иды».
Министерство юстиции Роберта Кеннеди продолжало своё антитрестовское расследование в отношении сталелитейных компаний. В конечном счёте в 1965 г. U. S. Steel и ещё семь компаний были вынуждены заплатить огромные штрафы за ценовой сговор в период с 1955 по 1961 г. Стальной кризис сделал Джона и Роберта Кеннеди врагами Уолл-стрит. На президента смотрели как на диктатора. Как написала Wall Street Journal через неделю после того, как сталелитейщики сдались: «Правительство установило цену. И это было сделано под давлением страха – грубой силой, угрозами и руками агентов госбезопасности». U. S. News and World Report вынес на первые полосы в выпуске от 30 апреля 1962 г. статью, направленную против Кеннеди, озаглавленную «Плановая экономика», в которой автор заявил, что президент действовал как советский комиссар.
Генеральный прокурор Роберт Кеннеди стал символом «безжалостной власти» по отношению к титанам бизнеса, чьи корпорации, как он обнаружил, нарушали закон. СМИ, подконтрольные тем же бизнесменам и финансистам, описывали Роберта Кеннеди исключительно как безжалостного политика на протяжении всех шести лет до самой его гибели. Став персоной нон грата для экономической элиты США, Джон Кеннеди тут же обрёл популярность среди другой категории граждан. Он сказал 8 мая 1962 г. в своём приветственном слове съезду профсоюзов работников автомобильной промышленности:
«Гарри Трумэн однажды сказал, что у 14–15 миллионов американцев есть все необходимые ресурсы, чтобы иметь представителей в Вашингтоне для защиты своих интересов, а отстаивание интересов большей части населения страны – 150–160 миллионов – лежит на плечах президента Соединённых Штатов. И я намереваюсь это сделать». После стального кризиса президент Кеннеди чувствовал настолько сильную враждебность со стороны лидеров большого бизнеса, что в конечном итоге перестал пытаться найти у них поддержку. Он признался своим советникам Соренсену, О’Доннеллу и Шлезингеру: «Я с каждым днём понимаю всё лучше и лучше, почему Рузвельт, который вначале был весьма умеренным в своих взглядах, к концу срока стоял в жёсткой оппозиции бизнесу. Чертовски трудно оставаться в дружеских отношениях с людьми, которые продолжают свои попытки лишить вас ног».
Если редакторы Fortune были правы в своих наблюдениях по поводу преднамеренного провоцирования Кеннеди, то подстрекатели добились больших успехов в разведении бизнес-элиты и президента по разные стороны баррикад. Кеннеди шутил по поводу того, что его враги из корпоративного мира сделали бы с ним, будь у них возможность. Спустя год после стального кризиса он узнал перед своим выступлением в Нью-Йорке, что где-то в этом же отеле «сталелитейный бизнес вручал Дуайту Эйзенхауэру ежегодную премию за заслуги на государственной службе».
«В прошлом году я был их человеком года, – заявил президент собравшимся. – Они хотели вручить эту премию в Белом доме, но Секретная служба не позволила им это сделать».
Для чёрного юмора Кеннеди и аудитория должны были допустить, что Секретная служба стояла на страже безопасности президента. Однако, как агент Абрахам Болден узнал, прежде чем он оставил Белый дом, агенты Секретной службы, окружавшие Кеннеди, шутили более зловеще – что они не стали бы вмешиваться, если бы кто-то решил убить президента. В Далласе это сделают не отдельные, а все агенты.
Джеймс Дуглас. Зачем убили Джона Кеннеди. Правда, которую важно знать.
– М.: Альпина паблишер, 2019. – 978 с.: ил. – 2500 экз.