Юрий Козлов, писатель, главный редактор журнала «Роман-газета»
Он был человеком стиля. Его ботинки всегда блестели, рубашки светились, как ангельские крылья, брюки не знали морщин. Чёрная шляпа над белым плащом наводила на мысли о героях чёрно-белого кино, чей жизненный принцип – всё или ничего. Он взял от жизни всё и даже больше, не потеряв себя. Его моральный кодекс: не лгать, не предавать, не продаваться. Часто он был резкий, без полутонов, внешне самоуверенный и властный, но при этом даже в самых безнадёжных ситуациях ищущий (и находящий!) оправдание тем, кто его предал, обманул, подвёл. Скольким людям он помог, дал в долг без отдачи, сколько пережил потерь, испытал обид – об этом он не говорил, а если говорил, то с философским спокойствием, как о данности жизни. Он не просто знал её, а впитывал, как губка, оставаясь одновременно «совком» и преуспевающим символом нового – буржуазного времени. При этом не щадил себя, жил на износ, был широк душой, верен в дружбе. Путь его – от затерянного в дальневосточной глуши интерната до ведущих должностей в грандах российской журналистики – «Комсомольской правде», «Известиях», «Российской газете», «Вечерней Москве» – был сродни восхождению альпиниста на неприступную вершину или сплаву (это было его увлечением) по бурной – в брёвнах и камнях – реке. В журналистике он мог всё. В перечне его профессиональных удач и первый «жёлтый» российский таблоид «Экспресс-газета», и поднятая со дна «Вечерняя Москва», превратившаяся за годы его редакторства в самую тиражную ежедневную (с приложениями) газету страны. Он объездил мир, побывал в «горячих» точках, встречался с людьми, которые решали судьбы народов и вершили историю.
Много лет назад классик русской литературы Виктор Астафьев прочитал рукопись молодого автора Александра Куприянова и посоветовал ему всерьёз заняться прозой. Повесть с бесценными пометками была по пьянке оставлена в такси, о чём автор горевал всю оставшуюся жизнь. Но потерянная рукопись в метафизическом плане «не сгорела». Литература стала второй, а в последние годы, наверное, первой страстью Александра Куприянова. Романы «Надея», «Таймери», «Истопник», «Лазарь», сборники повестей и рассказов (некоторые изданы под псевдонимом Купер) нашли своих читателей, не утонули в море современной прозы. Роман «Золотой жук» читается на одном дыхании.
В творчестве Куприянов бесхитростен и прям. Он ставит прожитую жизнь – детские комплексы, ушедшего из семьи в белоснежной капитанской фуражке отца, комсомольско-хулиганскую юность, карьерные, бытовые, любовные страсти – на скользкие и капризные рельсы словесности. Горький, но с юмором анализ собственных ошибок и заблуждений, небесспорные размышления о вечном – человеке, любви, мироздании – паровозом тянут состав его прозы в душу читателя. В своих последних работах – романе «Божья коровка» и повести с символическим названием «И тогда я сел в лодку и уплыл оттуда навсегда» – писатель поверх позолоченного тлена городского бытия ищет (и находит) близкое себе отношение к жизни и природе у героев из коренных народов Севера. В них он видит гармонию, простоту, чистоту – всё то, что безжалостно попирается современным миром. Они, по его мнению, – последние герои нашего времени.
Куприянов и сам, как мог, уходил в природу – жил в доме под Торжком в Тверской области, наезжая в столицу по служебной необходимости. Он был человеком обширных, местами энциклопедических знаний. Всю жизнь учился и невообразимо много читал. В последние месяцы чувствовал сроки и стремился дописать то, что раньше было отложено до лучших времён. Будем надеяться, что успел. Александр Куприянов был моим другом и многолетним автором «Роман-газеты». Мне и сейчас трудно поверить, что он «сел в лодку и уплыл навсегда». Он был человеком яркого (не без издержек) стиля и честного (во всех смыслах) слова. Для тех, кто его знал и любил, он останется живым, пока они сами не «сядут в лодку».