19 февраля – 17 лет со дня смерти одного из самых заметных символов русского рока. Писатель и сценарист Алиса Поникаровская родом из Омска. Пять лет, с 1985 по 1990 год, она провела в гуще событий, связанных с Егором Летовым и группой «Гражданская оборона». Все биографические данные Летова давно задокументированы. Но воспоминания Алисы ценны с точки зрения её личного восприятия. Читатель сможет чуть ближе узнать не только о Летове-кумире, но и о Летове-человеке. А ещё о ярком и противоречивом времени.
– Алиса, расскажи, как в твоей жизни появилась рок-музыка?
– Всё началось, когда я ещё в школе училась, мне было 15. Родители слушали ВИА тех времён, Высоцкого немного, о роке я вообще не в курсе была. Зато решила, что стану актрисой, и пошла в ДК им. Козицкого, чтобы попасть в Народный театр. Как раз на той самой сцене я и познакомилась с будущим мужем, Сергеем Сергеевым, он тоже играл в том театре. Он уже был знаком с Летовым, они обменивались пластинками на толкучке в Чкаловском районе, где собирались меломаны, а милиция их гоняла. Сергей был старше меня почти на 10 лет, выглядел потрясно – длинные волосы, рокерский прикид. В общем, он меня прямо-таки зацепил, да и сам на меня запал. У нас начались отношения. Помню, как-то я пришла к нему домой – и там случился мой первый переворот в сознании. За окном 1985 год. Сергеев уже был продвинутым меломаном, у него имелись «плёночки» – магнитоальбомы «Аквариума», «Браво» – ещё с Жанной Агузаровой. Он всё это по очереди включал – мне сразу понравилось. Именно у него я впервые услышала, к примеру, Beatles. И сразу поняла, что всё это – и подпольно-советское, и иностранное – несомненно, моё, близкое.
– Сергеев и Летов, как я понимаю, были друзьями?
– Их роднила глубокая, если не сказать глубинная, степень погружения в бытие, они задавались одними и теми же вопросами о смысле жизни, об искусстве, творчестве. Чуть позже Сергей стал первым директором «Гражданской обороны». Он вообще крайне интересным парнем тогда был. Занимался копированием запрещённой литературы, сильно при этом рискуя.
– При каких обстоятельствах ты впервые увидела Летова? Что ощутила в моменте?
– Впервые я увидела Летова как раз на толкучке в Чкаловском. И позже мы встретились в квартире у братьев Эжена и Бэба Лищенко, основателей теперь уже тоже культовой омской группы «Пик Клаксон». Кстати, песню «Эй, брат любер!» написал именно Эжен. Квартира братьев гудела, как улей, днём и ночью. В ней тусовались, репетировали, ночевали самые разные люди. То, что творили там Егор Летов и остальные, было чем-то вроде колдовства или шаманизма, только с электрогитарами вместо бубнов. Эти ребята были тонкими и умными. Словосочетание «творческая атмосфера» весьма отдалённо можно отнести к их музицированию – уж слишком метафизическим было это творчество.
– А в той самой летовской квартире, где он записал почти весь свой материал, ты бывала? Может, на репетициях присутствовала?
– В знаменитой теперь квартире на первом этаже на Осьмина, 5, я тоже бывала. Кроме атмосферы буйного творчества на разрыв, там порой творились довольно эксцентричные вещи. Известно же, что их слушали компетентные органы. И, чтобы разрядить обстановку, кто-нибудь подходил к розетке, с улыбкой говоря в неё: «Вы нас слышите, товарищ майор?» Но на репетициях и записях я не присутствовала, потому что комнатка маленькая, в ней и без меня всегда тесно было. Зато другое помню. Однажды мы с Летовым сидели и смотрели в окно – в тот день репетиции не было. Во дворе соседская девочка качалась на качелях. Мы из этого вывели целую философскую теорию – только вот беда, не помню я этой теории… В общем, Летов и его окружение были для меня небожителями. Не в смысле каких-то фанатских соплей, а именно как люди, сами по себе.
– Что касается «товарища майора» – летовскую вещь «Лёд под ногами» помнишь? У её персонажа ведь есть прототип – некто Мешков, майор тогдашнего омского КГБ. Вашу семью они кошмарили?
– Лично меня нет, но Сергей один раз был прямо мрачным, запуганным каким-то. Оно и понятно: Летова постоянно пасли, ну и тем, кто с ним общался, тоже доставалось. Есть ещё один музыкант – Женя Джефф Филатов, тоже человек из тогдашнего омского андеграунда. Так вот он из-за КГБ свои пластинки с рок-музыкой в огороде закапывал. Много, в общем, маразма и давления было на ребят. Ну а потом Летова вообще в психбольницу положили. Об этом много написано.
– Скажи, ты выделяла Егора из окружающих? Был он каким-то особенным в твоих глазах?
– Не могу сказать, что Летов как-то выделялся. «Клаксоны», Майк Чернышов, Летов, Джефф – все они были единым организмом, который резко контрастировал с унылым фоном тогдашней действительности. Да, потом Егор, конечно, вырвался вперёд, прописавшись в сердцах десятков тысяч молодых людей, но это всё много позже произошло – и уже без моего присутствия. Одно точно могу сказать: на тот момент с Егором было крайне интересно общаться. Он много знал, умел стройно излагать свои мысли. При этом я не припомню случая, чтобы Летов как-то выпячивался, пытался довлеть над окружающими.
– Алис, я знаю, что с Янкой Дягилевой ты тоже много общалась. Как вы познакомились?
– Летов и братья Лищенко вернулись с концерта в Новосибирске, где Егор впервые выступил не один, а с музыкантами – как раз с братьями. Домой они приехали шумной толпой, в которой оказалась и Янка. Все завалились в квартиру Жеки и Бэба, места катастрофически не хватало, да ещё ударная установка ценное пространство занимала. В итоге Янка спала на полу, головой прямо на педали для бас-бочки. И когда она во сне поворачивалась, раздавались удары в басовый барабан. Вот так. Яныч даже во сне музицировала!
– Очевидцы её концертов рассказывают, что это было весьма энергетически заряженное действо.
– Барнаул, 1990 год, фестиваль «Рок-Азия». Янка играла с музыкантами, а не просто под гитару. Звук был вполне сносный для тех времён и обстоятельств. Как Яныч работала – это нечто. Меня просто разорвало, честно. В жизни – обычная застенчивая девчонка, но, когда поднималась на сцену, всё менялось. Она артист сродни Дженис Джоплин по подаче. Чистая шаманка. На этом, думаю, они с Летовым и сошлись – оба запредельно талантливые.
– Вы много вместе ездили. Где брали деньги на поездки, их же не было тогда ни у кого? Где жили?
– Поездили по стране порядочно. В Киев, в Москву, в Питер. По Сибири, понятно, мотались. Где-то просто тусовались, где-то «Оборона» играла или Егор сольно давал концерты. Янка тоже выступала. Жили всегда на «вписках» – у знакомых, друзей, тусовщиков. Что касается денег – понятия не имею. Вопрос денег у нас всегда мужская половина решала. Но это не являлось определяющим: Егор был непривередлив, как и мы все: спали где попало, питались чем придётся. Тусовочная жизнь, одним словом.
– Ты присутствовала на пересечениях Летова с музыкантами питерской, московской, свердловской волны?
– Не совсем, но расскажу такой случай. Это был наш последний совместный приезд в Питер. Август, 1990 год. Вышли на вокзале, Летов пошёл в телефон-автомат звонить нашему общему знакомому насчет ночёвки, а мы стоим курим. И тут Егор приходит ошарашенный: «Цой умер. Разбился на машине». Мы пошли в «Камчатку», вспоминали Виктора, его песни. К позднему «Кино» Егор скептически относился, а вот первые вещи Цоя любил. Кстати, в один из более ранних приездов в Питер мы с Летовым были в квартире, откуда выбросился или случайно выпал, пока определённости так и нет, Саша Башлачёв. Я в курсе, что в прессе много судачили, что, мол, Летов ревновал Янку к Башлачёву, поэтому не любил его. Могу заверить: при мне ни единого негативного слова в адрес Саши Егор ни разу не сказал. Вообще, мы больше общались с Летовым о философии, о высоком. А сплетни, слухи и дрязги – мы всего этого сторонились. И главное: в этой тусовке я поняла, что такое на самом деле рок, рок-н-ролл, панк. Мне повезло. Тогда рядом со мной были люди, сочиняющие эту музыку на самом высоком уровне.
– Алиса, скажи, когда ты поняла, что Летов – культовая личность, звезда?
– Об этой стороне я не думала. Для меня он был классным чуваком и другом – умным, продвинутым, весёлым, парадоксальным, но никакой не звездой. В начале 90-х с Сергеевым мы развелись, да и тусовка уже начала расползаться. Наступали другие времена. И уже через много лет, когда мои дети стали фанатеть от «Гражданской обороны», я как-то ненароком обмолвилась, что хорошо знала Летова, что мы пять лет с ним дружили, общались, ездили по городам и весям. Представляете, насколько сильно я выросла в глазах собственных детей? А если серьёзно – когда всё только начинается, никто не может предугадать, во что оно выльется. Когда-то мы делили один беляш на двоих в советской забегаловке, а теперь ему песни и картины посвящают, пишут о нём умные книги, снимают передачи. Надеюсь, что и фильм тоже появится. Я готова написать сценарий. Пусть так и будет!