Известный азербайджанский писатель, ректор Бакинского славянского университета Камал АБДУЛЛА недавно указом президента России Владимира Путина был награждён медалью Пушкина – за заслуги в изучении, распространении, пропаганде, сохранении культурного наследия русского языка, в деле сближения и обогащения народов и культур.
– Это для меня большая честь – быть награждённым медалью имени гениального поэта, который сделал для русского языка и словесности очень-очень много и благодаря которому мы можем сегодня смело утверждать, что русский язык – это дар Божий не только русскому народу, но и всему человечеству. Я хотел бы напомнить один факт, связанный с Пушкиным. Азербайджан, Нахичевань, 1899 год… Тогда общественность Нахичевани, провинциального азербайджанского городка, собралась, чтобы отметить 100-летие со дня рождения великого поэта, – и было решено назвать его именем главную улицу. Пушкинская улица в Нахичевани существует до сих пор. Это яркое доказательство того, как относятся в Азербайджане к русскому языку, духовности, культуре.
– Насколько распространено сегодня в Азербайджане изучение русского языка?
– У нас в университете наряду с русским языком и литературой изучаются и другие славянские языки – украинский, болгарский, чешский, польский, – а также греческий и турецкий. Я думаю, что изучение и пропаганда этих культур в Азербайджане делает наш университет уникальным в своём роде. Кстати, первым почётным доктором нашего университета стал Владимир Путин, это было в начале его президентства. Как ректор, могу похвастаться, что в этом году у нас все места заняты абитуриентами – яркое доказательство того, что люди стремятся в этот вуз. Многие связывают своё будущее с преподаванием русского языка и литературы. У нас 300 школ с обучением на русском языке, мы готовим педагогов для этих школ, и не только – в азербайджанских школах тоже изучают русский язык. Выходят газеты, журналы и телепередачи на русском языке, функционирует русский драмтеатр, на улицах Баку и в других общественных местах свободно говорят на русском языке. То есть русский язык среди всех других языков, которые существуют в Азербайджане, занимает особое, почётное место.
– А ваши книги издаются в России?
– Полтора года назад в Москве вышел в переводе Вагифа Ибрагимоглы мой роман «Неполная рукопись», до того изданный во Франции и в Турции. Обсуждали роман в русском ПЕН-центре, в журнале «Иностранная литература», рассказы мои были напечатаны в «Дружбе народов», в «Литературной газете». До «Неполной рукописи» здесь выходила у меня ещё книга стихов в переводе Аллы Ахундовой. Сейчас готовлю русское издание романа «Долина кудесников» в переводе Людмилы Лавровой. Я благодарен «Литературной газете», которая с большой теплотой относится к тому, что я делаю. Надеюсь, что наше сотрудничество будет продолжаться.
– «Неполная рукопись» написана по мотивам древнего азербайджанского эпоса. Как её восприняли читатели, незнакомые с первоисточником?
– Наш древний эпос «Китаби Деде Горгуд» состоит из 12 рассказов. А мой роман – это как бы 13-й рассказ, написанный исходя из внутреннего потенциала основного текста. Мне самому было очень интересно, как его воспримут в той среде, где незнакомы с оригиналом эпического произведения. Самодостаточен ли будет мой литературный текст? Мне многие говорили, что после моего романа они заново – а то и впервые – прочитали наш эпос.
– Как ваши соотечественники оценили такой подход к истории?
– У нас этот роман восприняли двояко: и одобряли, и ругали. Ругали за то, что привычные эпические персонажи показаны в совершенно другом ракурсе. Одна из линий романа связана с VIII–X веками, а другая посвящена шаху Исмаилу-Сефеви (он же поэт Хатаи), это уже XVI век. Шах Иcмаил, как известно, потерпел поражение в битве с турецкой армией в 1516 году, и после этого 10 лет он уже не воевал. Зато он стал одним из выдающихся поэтов нашего Ренессанса. А в моей «Неполной рукописи» шах Иcмаил погибает в той битве, и дальше вместо него появляется двойник. И поэт – это именно он, второй, а первый был только шахом. Некоторым критикам казалось, что так писать нельзя, этих людей трогать нельзя. А я думаю, что самое правильное отношение к древним текстам – это дать им возможность по-новому засиять. Чтобы люди увидели в них тот свет, который доселе был скрыт от посторонних глаз. Очень красиво сказал Шеллинг: «В глубине слова мерцают разные смыслы».
В Турции была напечатана одна статья – в научном журнале. В романе-то речь идёт о том, что найдена неизвестная рукопись. А тут нашёлся учёный, который всё это принял за чистую монету. Написал серьёзную статью, а когда ему объяснили, что это художественное произведение… говорят, он сильно побледнел! (Смеётся.) Впрочем, и у нас в Азербайджане меня иногда спрашивают: а что, такая рукопись действительно существует? Я думаю, это самая высокая оценка того, что я сделал.
– Как бы вы охарактеризовали современное состояние литературы?
– Современная литература отличается тем, что сочетает и научный подход, и художественный. Одной художественностью сейчас не обойдёшься, художественный замысел подаётся в научном обрамлении или наоборот. В качестве примера можно вспомнить творчество Борхеса или Умберто Эко… Да и Булгаков не был чисто художественным писателем, у него чувствуется свой научный подход ко всему, что он писал. Чистая художественность – это уже история литературы. Читатель хочет получить что-то ещё. Думаю, этим объясняется такой бум публицистической литературы, исторической, биографической.
Беседовала