Что можно и нужно сказать об Александре Алексеевиче Михайлове? Первое и главное: он был в литературе человек не случайный. Являясь партийным чиновником высокого ранга, он на определённом этапе жизни сделал осознанный и решительный выбор в пользу литературного поприща и вместо того, чтобы двигаться вверх по карьерной лестнице, выбрал работу преподавателя Литературного института, а позже – главного редактора возобновлявшегося в то время журнала «Литературная учёба». И надо сказать, это детище А.М. Горького попало в надёжные и профессиональные руки. Не сам собою, а в результате продуманной селекции сложился в высшей степени творческий, живой коллектив. Говорю это не понаслышке, мне довелось там поработать несколько лет.
Очень важным считаю то, что Александр Алексеевич был фронтовик, разведчик, за плечами которого был не один поход за линию фронта, что, понятно, было связано с огромным риском и требовало особого воинского профессионализма. Не знаю, как кому, а для меня имело значение, что руководитель моего поэтического семинара фронтовик. В этой связи мне вспоминается разговор с Александром Алексеевичем накануне 50-летия Победы. Он тогда был настроен довольно мрачно и в ответ на моё замечание: мол, смотрите, готовится достойное празднование, сказал: «Эти юбилейно-похоронные торжества, наверное, скоро закончатся… Дальше всё пойдёт по затухающей». Я не удивляюсь, почему он так думал тогда: на дворе стоял 1995 год…
Литературной специальностью Александра Алексеевича была критика. Сначала я немного пожалел, что попал к нему, а не в семинар к какой-нибудь яркой поэтической личности. Но довольно быстро сообразил, что мне, наоборот, повезло. Критик воспринимает литературный процесс не со своей эстетической точки, а просто в силу литературной специализации старается смотреть на вещи шире. Наверно, не все критики обладают такой способностью, Александр Алексеевич обладал. Пусть расцветают все цветы – такой девиз не звучал из уст мастера, но реализовывался в повседневной институтской жизни. В семинаре Михайлова находилось место таким разным – во всех смыслах – поэтам, как Алексей Парщиков, Юрий Кабанков, Илья Кутик, Лорина Болтяну, Катрин Вяли, Александр Логинов, Маргарита Потапова, если кого-то забыл, прошу прощения. И для каждого из них находилось место в душе руководителя. Причём я ведь сейчас говорю только о своём выпуске: были и другие, где также находилось место талантливым людям, таким как Юрий Беличенко, Татьяна Реброва или Виктор Куллэ.
Причём Александр Алексеевич, будучи доктором филологии, профессором, не стоял перед нами на котурнах, семинары проходили живо, порой даже очень живо. В порыве страстного обсуждения мастеру даже доставалось от учеников – в чём только его не обвиняли, а он просто отстаивал свою точку зрения. Не могу не упомянуть и соруководителя семинара Галину Ивановну Седых, которая вносила свою дополнительную краску в каждое обсуждение.
Михайлов не только руководил семинаром. Он напряжённо и плодотворно работал. Его первые критические работы увидели свет в 50-е годы в Архангельске, на его малой родине. Они были посвящены литературе Севера – теме, которой Александр Алексеевич был верен до конца своих дней. Позже в Москве вышли его книги об Андрее Вознесенском, когда об этом поэте ещё не было вала статей в разнокалиберной прессе; о поэтах-фронтовиках Евгении Винокурове, Константине Ваншенкине и других. В 1988 году вышла его серьёзная, мудрая биография Владимира Маяковского в серии «ЖЗЛ» в «Молодой гвардии». У меня на полке стоит чёрный двухтомник, изданный в «Художественной литературе», где собраны лучшие работы Александра Алексеевича.
Трезвость взгляда, уравновешенность, офицерский характер, стремление к объективности составили Александру Михайлову добрую репутацию среди коллег, и не только в отечестве: его избрали вице-президентом Всеевропейской ассоциации критиков.
Не хочется превращать слово об Александре Алексеевиче Михайлове в статью о себе любимом, но не могу не сказать о том, какую роль он сыграл в моей личной судьбе. Прямо скажем, определяющую. Мало того что он взял меня на работу в свой журнал, в ту самую великолепную «Литературную учёбу» (и это при отсутствии у меня прописки – люди, жившие тогда, помнят, как это было трудно…). А ещё он пробил мои первые стихотворные и прозаические публикации. Первый раз я появился в печати в «Дне поэзии – 80». Опять-таки люди, жившие и писавшие в те времена, подтвердят, как много значила такая публикация в судьбе молодого поэта.
Учитель не тот, кто учит, а тот, у кого учатся. В этом смысле Александр Алексеевич, безусловно, мой учитель, и не только мой: мне кажется, с полным правом это могут сказать и множество других талантливых выпускников Литературного института, которому Михайлов отдал немало лет своей творческой жизни и где был не только руководителем семинара, но и проректором.
В 1987 году А.А. Михайлов был избран руководителем Московской городской писательской организации. При нём она обрела собственное здание на Большой Никитской улице, где, между прочим, ныне находится и редакция «ЛГ».
Об этом замечательном, твёрдом, ясном, несуетном, глубоко порядочном, просто хорошем человеке можно было бы говорить ещё долго, и, я уверен, будут ещё говорить.
Михаил Попов