Виктория Пешкова
Александр Рогоза. Фишер. По следу зверя. – М.: ИД «Комсомольская правда», 2025. – 384 с.: ил.
Жанр «настоящий детектив» (такая замена кальки с английского true crime представляется нам более чем обоснованной) уверенно набирает популярность и в литературе, и в кинематографе. Однако большинство произведений, помеченных броской строкой «Основано на реальных событиях», жертвуют подлинными фактами ради того, чтобы потуже закрутить сюжет. Свежий пример – сериал «Фишер», снятый на основе материалов следствия по делу серийного убийцы-маньяка Сергея Головкина. Первый сезон был представлен в 2023 году, второй вышел в минувшем мае. По мере увеличения числа серий сюжет всё дальше уходит от того, что в действительности происходило в Одинцовском районе Подмосковья с 1986 по 1992 год.
Маньяк лишил жизни одиннадцать ни в чём не повинных детей, зверски надругавшись над их телами. Самому младшему мальчику было 10 лет, старшему – 15. Специальный корреспондент «Комсомолки» Александр Рогоза решил провести собственное расследование. Он тщательно изучил 95 (!) томов уголовного дела по «одинцовскому маньяку», встречался со следователями и свидетелями, с родственниками Головкина и людьми, близко его знавшими. Результатом стала книга «Фишер. По следу зверя», вышедшая в издательстве «Комсомольская правда».
Противопоставить правду вымыслу – профессиональное кредо криминального журналиста. Однако со времени описываемых событий прошло более тридцати лет. Так ли уж необходимо сегодня ворошить прошлое?
– Есть такое мнение, – делится своими соображениями Александр Рогоза, – якобы подобными книгами писатели только «пиарят» серийных убийц. Мол, зачем вы про них пишете? Этих упырей уже давно бы забыли! Да, тех, из прошлого, в большинстве случаев действительно забыли. Но на смену им приходят новые, отбирая жизни у новых невинных жертв. К сожалению, серийные убийцы будут всегда. Моя книга – это ответ на те сочинения, где как раз маньяков пытаются выставить жертвами обстоятельств. Мол, они не виноваты, что выросли убийцами и садистами, просто их ребята в школе обижали… Я писал всё строго по показаниям его родных, знакомых, людей, пересекавшихся с Фишером в разные периоды его жизни, а также по экспертизам. И в книге всё изложено максимально объективно: не было в детстве Сергея Головкина каких-то исключительно негативных обстоятельств, которые заставили его стать Злом! Он сам таким стал, сам взрастил в себе зверя.
Одним из экспертов, проводивших по просьбе Александра Рогозы посмертную экспертизу Головкина, был врач-психиатр Василий Бейнарович, автор популярного канала Faust21century, на котором разбираются истории самых жутких серийных убийц как былых времён, так и нынешних. В случае маньяка Головкина – Фишера всё достаточно обыденно. Его жизнь протекала в неблагоприятных, но никак не катастрофических обстоятельствах. Почему одни их преодолевают, а другие превращаются в монстров?
– Простых ответов на это не существует, – уверен Бейнарович. – Каждый человек – особенная структура. Кто-то в результате психотравмирующих событий становится сильнее, для таких людей трудности становятся ступенями на пути к совершенствованию. А кто-то ломается и начинает ненавидеть весь мир. Сергей рос замкнутым. Близкие вообще не интересовались его переживаниями, никто никогда не интересовался: обут, одет, сыт, в школу ходит – значит, всё нормально. Ему, похоже, так никто и не объяснил, что такое хорошо и что такое плохо. Родители спокойно признавали, что на серьёзные темы, включая вопросы пола, с сыном не разговаривали. А он всё глубже уходил в свои садистические фантазии, в тесный мирок отверженности и непонимания. В классе он настоящим изгоем не был. Никто из одноклассников, с которыми общался Александр Рогоза, не мог вспомнить случаев открытого издевательства над Сергеем. Наоборот, соученики его просто не замечали, он для них оставался «никаким». А его уже обуревали фантазии о том, как он мучил бы их, если бы имел такую возможность.
Сам Головкин объяснял совершённые им убийства желанием отомстить давним обидчикам. Однажды, когда он уже был студентом Тимирязевской академии, его поздно вечером избила компания четырнадцати-пятнадцатилетних подростков. Однако жертвы его преступлений к тем парням никакого отношения не имели. И кровожадность «мести» невозможно соотнести с нанесённой ему обидой, даже если она действительно имела место. Нарушение принципа адекватности для маньяков – норма?
– О каких таких принципах адекватности вы говорите? – удивляется психиатр. – Это обиженные и униженные люди, желающие мстить и получать удовольствие от садизма. Есть такое понятие – «психодинамическая теория». В рамках своей садистической концепции они видят в любой жертве своих обидчиков. Реальных или потенциальных. В обычной жизни нечто подобное происходит с людьми, слишком глубоко переживающими измену партнёра: после этого они каждого, с кем могли бы построить новые отношения, подозревают в непостоянстве. Отчаяние после пережитой травмы очень быстро одолевает таких, как Головкин.
Часто приходится слышать, что в личности жертвы содержится ключ к преступлению. Только поначалу Головкин выбирал случайно встреченных в лесу ребят. С остальными он вступал в контакт заранее. Что привлекало этих мальчишек в Головкине?
– На этот вопрос можно дать вполне чёткий ответ, – считает психиатр. – Существует специальная наука о жертвах – виктимология. Да, первая жертва была совершенно случайной – мальчик поехал на велосипеде в лес, чтобы собрать берёзовый сок. Двух следующих он подкарауливал у пионерских лагерей – ждал, кто из ребят выберется через лаз в ограде, чтобы тайком покурить. Как видите – «прегрешение» совершенно невинное – кто из подростков этим не баловался? И дальше, простите уж за такую формулировку, он «тестировал» себя, проверял, насколько далеко способен зайти и что сможет сделать. В дальнейшем он каждый раз предлагал мальчишкам либо «приключение», либо что-то запретное – распитие спиртных напитков, воровство. Соглашаясь, они оказывались в его власти.
Одинцовский район шерстили вдоль и поперёк в течение шести лет, но Головкин ни разу не попал в поле зрения следователей и оперативников. Он вёл двойную жизнь: на родном конезаводе пользовался уважением как отличный специалист. В 26 лет его повысили в должности, назначив старшим зоотехником-селекционером – по тем временам для недавнего выпускника это был настоящий карьерный взлёт. Приказ был подписан 18 апреля 1986 года. А 19-го он совершил первое убийство. О том, что его наградили серебряной медалью ВДНХ СССР «за успехи, достигнутые в развитии коневодства», знали все. О том, что за два месяца до этого он убил очередную жертву, не догадывалась ни одна живая душа.
Не секрет, что в романе или на киноэкране следствие обычно представлено как череда эффектных сцен с погонями и схватками. В жизни всё прозаичнее. Одним из собеседников автора стал Валерий Костарев, государственный советник юстиции 3-го класса, следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России в отставке. Именно ему серийный убийца дал первые признательные показания.
– Серийные убийства на сексуальной почве, – считает Костарев, – одни из самых сложных для расследования. Обычные методики не подходят. Убийцу сложно вычислить – человек ничем себя негативно внешне не проявляет. Приходится искать по незначительным деталям, не бросающимся в глаза, – сопоставлять, анализировать. Я вёл первый допрос очень осторожно, давая преступнику понять, что нам известно больше, чем мы говорим. Начал опрашивать по последним эпизодам исчезновения детей, не называя конкретных ребят. Нужно было его «накалить», заставить занервничать. И это сработало.
Почему тема убийц-маньяков так волнует «широкую публику» ещё со времён Джека Потрошителя?
– Этот интерес был, есть и будет, – полагает Василий Бейнарович. – Если объективно рассматривать всю историю человечества, то тема реальных преступлений была ещё до нашей эры. Просто в разные этапы истории она отражала свою эпоху. Интернет сделал своё дело в распространении данной темы. Не будем забывать и о том, что уровень стресса сегодня просто зашкаливает и для многих людей обращение к подобной литературе или кинопродукции становится способом хотя бы на время снять эмоциональное напряжение, которого становится всё больше.
Востребованность подлинного «документального детектива» объясняется очень просто. «Большинство читателей, – полагает Александр Рогоза, – обращается к подобной литературе в поисках ответа на два очень существенных вопроса: откуда берутся такие люди и как не воспитать маньяка из собственного ребёнка. Мне было важно не только воспроизвести ход расследования, но и разобраться, как обыкновенный с виду мальчик из ничем не примечательной семьи стал тем, кем стал». Главное отличие документального детектива от более или менее удачных подделок в том, что авторы, в нём работающие, видят в свою задачу не в демонизации или оправдании преступников, а в выявлении психологической подоплёки самого явления. Кто предупреждён – тот вооружён.