Олег ПУХНАВЦЕВ
Самое неудобное время для инфаркта – суббота. Восьмидесятидвухлетнего Лифшица отправили в больницу по «скорой» в декабре две тысячи первого. Очевидец рассказал («ЛГ», № 8, 2009) про пустую холодную палату, свернувшегося под тонким суконным одеялом старика. Когда медсёстрам сообщили, что он является классиком русской драматургии Александром Володиным, – укутали дополнительно. Врачей следовало ждать до понедельника, но он недотянул, умер, и теперь о нём изредка вспоминает канал «Культура». Вот и недавно повторили документальный фильм трёхлетней давности «Печальный марафон». Предметом творческого осмысления авторов стала частная жизнь драматурга.
Держась за поясницу, опускаемся к замочной скважине, разнообразные приятельницы, сослуживицы свидетельствуют, что «Осенний марафон» – фильм с реальной подоплёкой. Вот фотографии настоящей Неёловой, а сам Александр Моисеевич, значит, прототип Басилашвили. Мрачная всамделишная история любви, предательства, предательства, любви долженствует (хронометраж 39 мин.) раскрыть тайну этого удивительного художника. И чем больше подробностей узнаем, тем дальше от нас Володин.
Цикл называется «Больше, чем любовь» и обязывает ко многому. Главное – учитывать специфику «культурной» аудитории. Блеск глянца противопоказан, поэтому рассказчицы лишены профессионального макияжа. Они, как будто застигнутые врасплох съёмочной группой, рассказывают об «особенном отношении» Володина к женщинам. На небрежно подобранном заднем плане «говорящие головы» не только прозрачно намекают, но и ясно дают понять. Очевидцы в охотку треплются – как славно, что кому-то понадобились их воспоминания в бледно-жёлтых тонах…
Известный факт: больше всего Володина раздражало не отсутствие внимания критики, а глупая интерпретация его творчества.
Интересно, как отнёсся бы он к этой посмертной презентации себя в качестве «знатока женской души»? Отказался бы от вручения ордена имени Оксаны Пушкиной? Стал бы требовать копнуть глубже?..
В документальном фильме «Последний марафон» можно увидеть «проходку» Володина по зимней улице в старомодном пальто и смешной ушанке – протокольную иллюстрацию стариковской беспомощности. Ещё Александр Моисеевич позирует оператору, стоя у окна, глядя куда-то в неведомую даль. Послушно играет подтекст – щемящую грусть. Смотришь на эти банальности документального кино и невольно представляешь, как сговаривались с Володиным, предварительно обсуждая мизансцену. Представляешь бывалого оператора, суетливого режиссёра, объясняющих, где стать, куда смотреть.
Жизнелюбивая концепция володинского пьянства предполагала возможность участия в подобных авантюрах.
Если бы Володин не оставил наследства, разговор с будущими поколениями касался бы исключительно архивов КГБ. «Дочки-матери», «Осенний марафон», «Пять вечеров» – этих трёх аргументов достаточно для доказательства наличия жизни в СССР. Не нужно жестикулировать, повышать голос – даёшь какому-нибудь профану дивидюшник, чтобы посмотрел, как там было «на самом деле», «типа», «как бы» за железным занавесом. Посмотрел? Есть ещё вопросы?..
Так вот, неужели этот представленный нам добреньким скромнягой, выпивохой, почитателем женских прелестей с влажными губами и есть летописец великой эпохи? Или авторы фильма вводят в заблуждение почтеннейшую публику?
Мозг современного зрителя не в состоянии воспринимать какое-либо явление как совокупность разнообразных качеств. Можно ли предположить, что Александр Володин был человеком с железной волей? Не обладая этим качеством, смог бы он, сирота, серая мышь, инвалид, фронтовик, дожить до глубокой старости, наблюдая, как исчезают компостеры из трамваев? Настоящая драматургия не бардовская песня, инфантильная эмоциональность не является её питательной средой. Правильно оценив масштаб явления, можно было бы требовать присвоения институту метрологии имени Александра Володина, создавшего эталон времени – с шестидесятых по восьмидесятые.
А на следующий день, как будто реабилитируясь, канал «Культура» показал новый документальный фильм о Марке Бернесе «Я расскажу вам песню».
Герой сороковых–шестидесятых откашлялся, извинился за голос, мол, не выступал давно, так как умер пятьдесят лет назад, и пошло-поехало. Создатели фильма попытались осуществить сложный эксперимент: соединить цветные кадры настоящего с голосом чёрно-белого прошлого. И посмотреть, что получится.
В результате заурядное «сегодня» стало киногеничным, как только зазвучало: «С чего начинается Родина». Какие-то молодые люди ходили босиком по газону парка, и не возникало мысли, что они вытаптывают траву. Нестройно маршировали ветераны, последние из могикан, и не приходило в голову, что служили они, возможно, в НКВД. Тинейджеры ехали верхом, поили коней в фонтане, и не казалось, что это есть факт циничной эксплуатации животных.
Из своего военно-морского кинематографического прошлого Бернес бросил спасательный круг, зритель ухватился и настороженно ждал, нет ли здесь подвоха. Хочется поблагодарить создателей фильма за то, что они не стали рассказывать, как судились наследники Марка Наумовича за его двухкомнатную квартиру на Сухаревской площади. Всё было деликатно, честно и без ложного пафоса.
Зрителю разрешили оценить Бернеса в новых обстоятельствах нарождающейся демократии. Дегустация сопровождалась рассказом о свойствах голоса и медицинском эффекте его воздействия. Экскурсовод не старался понравиться, но демонстрировал чувство юмора, держал дистанцию, хотя был учтив и к месту цитировал классиков: Евтушенко, Пьеху, Шевчука, Фельцмана, Шнурова.
Вообще авторам с самого начала удалось найти верную интонацию, наполнить пространство фильма музыкой, но не превратить документалистику в ретроконцерт по заявкам. Главное в фильме – голос, его фактура, то, как звучит он сегодня. Современная девушка-подросток, поздний ребёнок Вениамина Баснера, ярко, точно, искренне говорит о Бернесе. Говорит, стоя на мосту. Простим авторам эту не самую оригинальную метафору, им так хотелось зафиксировать зыбкие невидимые связи между прошлым и настоящим.
Но самый удивительный момент обнаружился в титрах. Просто даже курьёз какой-то. Оказалось, фильм про Володина и фильм про Бернеса снял один и тот же человек – режиссёр Владимир Непевный.
И пришлось задуматься, почему талантливый документалист не смог рассказать одинаково убедительно о явлениях пускай разного вида, но одного сорта?
Может быть, просто Володину не повезло с правой датой на могильной плите? Ведь время, не приспособленное для жизни, для смерти тоже подходит не очень.