Впечатления от сериала «Краткий курс счастливой жизни» можно описать с помощью старого украинского анекдота: «Дивчина зьила зэмляную жабу, подывылась на сэбэ у дзэркало и подумала: «Всэ ж такы, якись витамины в ней есть…»
Попробуем разобраться, можно ли извлечь из потреблённого телепродукта какую-либо пользу? И для начала определим контекст, в котором появился фильм Валерии Гай Германики. Скажем прямо: образы современниц, которые ТВ предъявляет зрителю, тотально фальшивы и, что гораздо хуже, совершенно неинтересны. Даже мифические спецагентки модельной внешности, оснащённые невиданными криминалистическими технологиями и кодексом чести средневекового рыцаря. Даже робкие селянки, способные очаровать случайно заехавшего в тмутаракань менеджера высшего звена и перековать его в благотворителя…
Именно поэтому публика с особым нетерпением ожидала от проекта Первого канала свежих идей. Репутация режиссёра, фирменным стилем которого является гиперреализм, не позволяла сомневаться – нам представят жестокий портрет времени. Либеральным почитателям творчества Германики не терпелось столкнуться с очистительной силой правды, ибо только она и ничего кроме неё не вылечит язвы общества, а если и это не поможет, значит уж точно пора валить. Недоброжелатели готовились подсчитывать убыток нравственному здоровью зрителей, вспоминая, какие фокусы показывали в детское время персонажи нашумевшей «Школы».
Однако сериал оправдал надежды обеих сторон лишь по формальным признакам. Свободная камера на операторском плече имитировала правду жизни, актёры то и дело имитировали порок, в то время как Германика в многочисленных интервью имитировала сарказм. Одну недоумевающую журналистку режиссёр вполне заслуженно отбрила так: «Мне кажется, вам надо брать интервью не у меня, а у директора зоопарка». Спрашивали следующее: «Тот мир, который вы снимаете, вызывает у вас какие-то эмоции?» Или: «Как вы сами видите настроение этого фильма?»…
Но как может отвечать на подобные вопросы режиссёр, сделавший фильм в комедийном жанре? Ведь «Краткий курс счастливой жизни» – это почти хрестоматийный пример комедии положений. Это даже не комедия нравов. Сюжет фильма держится на совпадениях, начинается с нарочитой «случайности», и далее весь фильм одна нелепая ситуация сменяет другую.
Жанровое кино в версии Германики – визуально, интонационно – похоже на что-то натуралистично-серьёзное, что создаёт дополнительный комический эффект и заставляет вспомнить об эстетике Вуди Аллена. А «лирические сцены» указывают на уважительное отношение автора к отечественной традиции. Так, например, гротескная псевдофилософичность диалогов, безусловно, роднит фильм Германики с комедиями Гайдая.
Фильм населён множеством домашних животных, наверное, для того, чтобы доказать несправедливость театральной аксиомы о невозможности переиграть кошку. Фильм наполнен медиаперсонами, роли которых придуманы как будто нарочно, чтобы сбить с них спесь. «Звёзды» у Германики соревнуются со зверями. Так, китайская хохлатая Моня выглядит убедительнее Ксении Собчак, хотя последняя сыграла, безусловно, ярче двух безымянных королевских пуделей.
Что касается литературной основы, тут следует процитировать недавнее интервью Анны Козловой «ЛГ»: «Когда я писала сценарий, ко мне приезжали подруги и я говорила: «Девки, рассказывайте ваши истории. Самые дикие, самые позорные!» Согласитесь, автор сценария воспользовался методом, с помощью которого можно создать исключительно комедию положений…
Итак, продюсеры сериала (Константин Эрнст, Денис Евстигнеев) в этот раз использовали Германику в мирных целях. В дуле скорострельного орудия красуется букет полевых цветов. Дело сделано: провокативность затеи, звучность имён позволили обеспечить рейтинг. Режиссёр получила деньги и новый опыт. Зрители (те, что решили смотреть) тоже не остались внакладе – посмеялись от души.
Жаль только, что фильм, сконструированный продюсерами и снятый Германикой в обычной небрежной манере, живёт коротко. Такое кино, со всеми его находками, деталями, невозможно смотреть повторно. Оно навсегда умирает после первого же просмотра… Впрочем, в рамках готической субкультуры, столь близкой Валерии Гай Германике, это обстоятельство можно воспринимать и со знаком плюс, как самую короткую дорогу к бессмертию.