ВЕРНИСАЖ
Промышленный дизайн бывает не только на заводах. Съёмки для модных журналов тоже превратились в конвейер, что подтвердила «Мода и стиль в фотографии – 2007».
Огромная экспозиция в Манеже заставляет задуматься о деградации. Слишком очевидна разница между ретроспективной выставкой британца Нормана Паркинсона – ветерана глянцевых фото – и экспозицией Пьера и Жиля, работающих в радужной гей-эстетике. Норман Паркинсон – не самый яркий фотограф: его современники, Хельмут Ньютон или блистательный Ричард Аведон – оба фэшн-фотографы, были гораздо известнее. С Аведоном вообще трудно тягаться, он умел делать из глянцевой фотографии искусство. У Хельмута Ньютона снимки не отличались нормальностью и часто были провокационны – например, модель на костылях или в пасти у крокодила. На их фоне тоже талантливый Паркинсон – образец нормы. Он не придавал моделям налёт bdsm-эстетики, не афишировал свои странные фантазии, но и не достигал той выразительности в портретах, которая была у Аведона или у лучших фотографов агентства «Магнум» – у Анри Картье-Брессона или Стива Маккари. Паркинсон создал фотографии, которые – если пролистать любой глянец – до сих пор эталон. Женщина у него – а он снимал Джейн Биркин, Ванессу Редгрейв, Иман, Изабеллу Росселини – красивая, изящная и недоступная богиня, без налёта стирающей половые признаки гендерной унификации. Впрочем, Паркинсону помогала и подчёркнуто женственная мода, которая расцвела в 30–50-е и сдалась лишь к концу века: от ужасных по своей эстетике 80-х выставлена всего пара снимков, а в 1990 году фотограф умер. Ему повезло.
Обзорная экспозиция Манежа, «Театр моды», включающая несколько современных глянцевых фотографов – например, Сару Мун с ее винтажными снимками, – наводит на грустные мысли: мода – это фабрика, а не искусство, авторский почерк здесь редкость. А снимки Пьера и Жиля, в которых индивидуальности полно – цветы, блёстки и мыльные пузыри, – увы, скоропортящийся продукт: яркие цвета приедаются уже на третьей фотографии. Для китча им не хватает наивного взгляда, а для роскошного барокко – таланта. Единственный удачный снимок – связанная Нина Хаген, а того же enfant terrible Мерилина Мэнсона куда с большей фантазией снимал Готфрид Хельнвайн. Их фотографии – для тех, кому интересны гей-страсти.
Все выставленные в Манеже фабрикуют симулякры, создают красивую сказку, мечту. Снимки Франсуазы Югье, показанные в рамках фестиваля в галерее «Зураб», напротив, десакрализуют моду. Из дизайнерских нарядов Лакруа торчат булавки и нитки, из-под блондинистого парика выглядывают тёмные волосы модели. Югье, конечно, не гонится за ужасами фэшн-индустрии; показывая рабочий процесс, она напоминает: все волшебство происходит в голове у зрителя или фотографа, именно там создаётся мода, и грубая материя – ткань – превращается в тонкую. Однако эстетика снимков – на любителя, да и идея деконструкции, прямо скажем, не нова.
Календарь Pirelli, тоже выставленный в «Зурабе», вообще умудрился оказаться вне эстетики – чистым маркетинговым явлением. Фотографы ничего не выжали из идеи сфотографировать Софи Лорен, Пенелопу Круз, Наоми Уоттс в образе бордельных девиц – забыли даже про стиль pin-up. В итоге – ординарные постановочные кадры с неестественными позами, занавешенное волосами лицо Пенелопы Круз, некрофильский натурализм фотографий 70-летней Лорен, а в роли одной из моделей – некрасивая и угловатая Хилари Суонк. Лучшая иллюстрация к простой истине: мода отличается от красоты тем, что красота – это норма, а модными в каждом сезоне становятся новые и новые отклонения.
Пятый Московский международный фестиваль «Мода и стиль в фотографии» – детище неутомимого организатора и пропагандиста искусства «остановленного мгновения», директора столичного Дома фотографии Ольги Свибловой, – «прошелестев спелой грозой» своих пятьюдесятью с гаком экспозиций по «лучшим выставочным площадкам» города, благополучно завершился. Оставив по себе память и как о плотной череде светских мероприятий, бомондных вернисажей, и в качестве любопытного коллективного взгляда на мир сквозь глазок видоискателя, – коим неизменно оборачивается всякая солидная акция МДФ – притягательного среза эпохи, вечно загадочного blow up’а.
Темой нынешнего смотра было объявлено понятие «Селебрити». То бишь феномен звёзд, медийных богов, а главное, богинь ХХ столетия, ярких личностей, «задающих, – цитируем фестивальный пресс-релиз, – схемы социального поведения».
Это, естественно, не могло не повлечь за собой обилие фотографического гламура, пёстрого глянца, самозабвенной ярмарки современного тщеславия. Но были в обширной программе и выставки по-настоящему уникальные, дающие, кроме всего прочего, немалую пищу для размышлений на тему «кому нужно» зажигание звёзд и каким образом этот таинственный процесс вообще происходит. И здесь в первую очередь следует назвать экспозицию «Лиля Брик. Femme fatale», представившую в Галерее на Солянке более ста фотоизображений – как хрестоматийных, так и неизвестных доселе – одной из самых уникальных женщин в недавней российской истории, музы Маяковского, любимой модели Родченко и доброй знакомой всех, кого только возможно, в мировой культуре.
Медленно продвигаясь вдоль стен и наблюдая фантастический процесс последовательного превращения не слишком красивой, угловатой дочери присяжного поверенного в роковую вамп бурных 20-х, а затем – в личность, в чьих глазах отразился и застыл век, ты волей-неволей осознаёшь всё величие искусства фотографии, его недюжинные престидижитаторские возможности и вместе с тем силу его безжалостного взгляда.