Дмитрий Учитель. Диалог с дождём: Сборник стихотворений. – Новокузнецк, 2008. – 64 с.
В книге украинского автора, увидевшей свет в России, лирический герой одновременно пророчествует и «прозрачнокрылый день», и грозу. «Призраками новой эры» прилетают и голуби, и вороны.
При явном преобладании водных мотивов отчётливы и мотивы других стихий (огня, воздуха, земли), а также отражения – речи, времени, детства. Вода дана в бездонной гамме переливов – выпуклы и символичны образы аквариума, Венеции, фонтана, водопада, волны, моря, озера, реки, ловцов сардин, Заклинателей Вод. На тонких и порой неожиданных ассоциациях построены «водные» тропы – к примеру, сравнение «утро, как кит, выбрасывает наверх дыхание» или развёрнутая метафора «море памяти», созданная в одноимённом стихотворении, в частности, мотивами «лиц, событий, дат», разлетающихся, как планктон.
Стихии тесно переплетены на мотивном поле: «воздушная река», «на волнах ветра», «осколки света брызнут» и др. Это сплетение рождает оксюмороны: «в глухой воде – имя света», «огненная колесница пересекает воздушный поток – и душу, захлёстнутую сиянием, бьёт озноб». Речь, время и детство также отождествляются со стихиями, особенно с водой. «Оттиск речи» в книге – это «остановивший дыхание, подобно йогу», ручей («Оттиск речи»). «Речь-гимнастка», «в предчувствии дождя», угадывает миг, «когда река, на неслышный шёпот перейдя, подёрнется алмазной дымкой».
Навевается странная гамма запахов: «пахло йодом, бензином и духами», «пропахших йодом, прелою листвой», говорящая о необходимости исцеления (йод), сожжения старого (бензин), о гибели (прелость) и желании преображения (духи) мира.
Художественный мир Д. Учителя – «отражения сердца». Способностью отражать в «Диалоге с дождём» обладает не только вода, но и огонь («человек, задумавшись, смотрит на пламя, как в зыбкое зеркало, – встречается взглядом с золотой саламандрой»), воздух («но и тех и других отражает зеркало неба»), земля («набегая ширящейся волной на черноту бульвара, свет фонарей лоснился»).
Мир постмодернистски воспринимается как текст: «и состоял из мелких крапинок-многоточий весь монолог дождя».
Лирический герой воссоздаёт мир как чудо, как озарение (которое в финале книги автор ставит рядом со смертью: «навстречу озаренью или смерти»). В цикле «Звезда» используются мотивы, отсылающие к гоголевским повестям-сказкам: на Ивана Купала, цветок папоротника, рождественский сон. Девичий образ (младшая дочь лавочника, соседская дочка) отдалённо напоминает малоросских гоголевских героинь. Д. Учитель использует мотивы внезапного появления или исчезновения людей, животных, предметов: «никто не может взять в толк, откуда он появился» – «человек, пляшущий на тонком канате», и вдруг он «тает в воздухе»; к лирическому герою приходят «лани с глазами, полными осени», вдруг «облако неописуемой белизны» приближается к дому – и «ланей как не бывало!». Главное же чудо для героя – это захватывающее дух естество, к примеру, «лёт голубя с веткой омелы в клюве».
Художественное время «Диалога с дождём», несмотря на камерный образ в названии, расширено: герои мифологические (Орфей, Улисс), библейские (Ангел), античные (Цезарь), ренессансные (Боттичелли), а также, к примеру, гуру, йоги и даже разумные дельфины, «миллионы лет назад отказавшиеся стать царями планеты», населяют воображаемое жизненное поле книги. Вместе со временем подвижно и релятивно пространство: «дыхание затаишь, в воздушный поток погрузишься – и вынырнешь где-нибудь в Швеции между рассветом и кофе». Смещения времени и пространства порой целительны. Так, люди учатся «пробивать солёную толщу страха» у дельфинов, которые «не хотели власти» («как детям, им дороги были их игры и песни»). Лирический герой пробует отогреть дыханием историю, «лимонницу, к камню примёрзшую», и она оживает.