Ещё не оборвалась трель второго звонка, а уже становилось понятно: свободных мест в зале не будет. У книжных стендов в фойе первого этажа продолжали толпиться люди, и работники ЦДЛ поспешили выставить стулья вдоль стен. Чуть погодя гаснет свет, зажигается экран и зал замирает, услышав: «Верю я – в картине мирозданья / человек – особая статья. / Если жизнь – борьба за выживанье, / выживать отказываюсь я». Это голос Фазиля Искандера, записанный в далёком прошлом, который теперь звучит из самой вечности. Так начался вечер памяти великого писателя, поэта и человека, который, как заметил ведущий вечера Игорь Волгин, «поддерживает нас до сих пор своим глобальным оптимизмом».
В числе присутствующих – вдова мэтра Антонина Хлебникова, его друг художник Борис Мессерер и один из соавторов недавно вышедшей биографии «Фазиль» Евгений Попов. Вот на сцену поднимается глава Московской абхазской диаспоры Беслан Агрба, а вот его сменяет директор Государственного музея истории российской литературы Дмитрий Бак... У каждого был свой Фазиль Искандер, и каждый готов поделиться воспоминаниями – добавить очередной штрих к портрету. «Редкий случай, когда писатель не имеет заклятых врагов, – его любили все», – замечает Игорь Волгин. «В нём было что-то жреческое. Он запомнился мне божеством, парящим в облаках дыма. Мы сидели на кухне, и Фазиль курил одну за другой», – вспоминает первую встречу с Искандером председатель Ассоциации союзов писателей и издателей России Сергей Шаргунов. «Фазиль в литературе один. Был, есть и будет», – объясняет решение назвать книгу именем без фамилии Евгений Попов.
Выступающие читают по памяти любимые стихи Искандера, цитируют его романы, обсуждают необходимость провести вечер поэзии и намерение установить мемориальную табличку на дом. Зрителям сообщают радостную новость: издательство «Рипол» впервые опубликовало записи из тетрадей Фазиля Абдуловича в книге «Дар самой жизни». Кончается вечер показом короткометражного фильма Елены Суриной «Море» по мотивам одного из рассказов Искандера. На одиннадцать минут из промозглой мартовской Москвы зритель переносится в далёкую летнюю Францию. От фильма действительно становится чуть-чуть теплее: но не солнечная Ницца тому виной, а тонко переданное волшебство, которое было присуще всему творчеству Фазиля Искандера. И эта магия слова останется с нами навсегда.
София Шпитонкова