Чем мне нравятся такие дискуссии – о чём ни скажи, всё гипотетично, предположительно и всё можно оспорить. Тут диалектика неистребима. Мою иллюзию на тему существования «народов-детей», открытых миру вечных инфантов, развеял директор Музея Востока Александр Седов: «Обмануть людей можно где угодно: в Европе, Северной Америке, в Африке, на Аляске…»
Поэтому полемика «Надо ли «взрослеть»?» сродни вопросу: нужно ли стареть (или умирать)? Но в существовании человека, похоже, нет жёсткого вектора, есть только в нормальной физиологии это движение от ребёнка к старику, а в психической его жизни правильнее всё-таки чертить кольцо. Не зря же русский народ придумал поговорку «что старый, что малый». И не зря такое впечатление произвели на Михаила Бахтина терракотовые статуэтки беременных старух.
Многие люди считают, что дети в основном отнимают. Поэтому рожать – это терять. Для меня самыми счастливыми днями были дни, проведённые в роддомах. Уверена, что только родившая женщина может по-настоящему почувствовать не только приносящее удовольствие притяжение земли, но и её импульсы. Природа никогда не прощает, когда её пытаются сломать, и жаль, что материнство многие расценивают как «отдать долг перед природой» или «трудное счастье». Дети приходят в мир для того, чтобы учить, а кое с кого и кожу сорвать. Плохо это или хорошо, но после рождения своих двух дочерей чужую боль стала чувствовать как свою.
Нет таких полюсов – «ребёнок», «взрослый». В любом человеке срастаются начало и конец. Освальд Шпенглер, рассуждая об исторических псевдоморфозах, когда новая жизнь застывает в чуждой старой форме, говорит, что вот одна такая псевдоморфоза втиснула примитивную русскую душу сначала в чуждые формы развитого барокко, затем эпохи Просвещения и, наконец, XIX века. Заметим, что слово «примитив» здесь звучит безоценочно, как данность. Как парадигма существования не худшего, не лучшего, а просто другого.
Глядя на африканскую статуэтку, на примитивную скульптуру Модильяни и Пикассо, начинаешь думать, что только упрощённое, лишённое избыточной детализации несёт в себе поэтичность. Только простые фигуры имеют силу магии. Египетские пирамиды, обелиски, Стонхендж, храм с нишами в мексиканском Тахине тому подтверждение.
Однажды ко мне приехали мои немецкие друзья на две недели с огромным чемоданом, где лежали их банные полотенца, бесконечные майки, которые и надеть-то не успевали. На своё недоумение получила ответ: «Немцы – практичная нация», на что я сказала: «Практичны те, кто не берёт ничего лишнего».
Может быть, наша «примитивность» — это знать только самое важное.