«Сегодня мы видим, как в угаре предвыборной борьбы ставится под сомнение необходимость учёта интересов большинства, этого главного принципа демократии», – неделю назад отметила вице-спикер Государственной Думы Людмила Швецова на первом заседании предвыборного штаба в поддержку кандидата в президенты Владимира Путина. Что ж, это верно. Самым главным итогом «протестной зимы» стало то, что по прошествии двух месяцев общество, которое осталось за рамками внимания протестующих, поразмыслило, огляделось, пристальнее присмотрелось к протестному стану – и наконец начало вступаться за себя, за тех, кому нет причин протестовать. Те, кто митингует, забыли спросить ни много ни мало, а 99% жителей столицы. Сначала, как всё новое, митингующие были восприняты этим большинством как нечто любопытное, к которому стоит присмотреться. Присмотрелись. Неоднородная, рыхлая структура оппозиционеров, которая, казалось бы, должна на волне внезапного к ней интереса составить внятную если не программу, то хотя бы позицию, оказалась неспособной даже на это. Репутационные провалы самостийных лидеров несистемной оппозиции, внутренние ссоры, вынесенные на всеобщее обозрение, неумение согласиться с собственными же товарищами по митингам даже в мелочах в конце концов вызвали у общества реакцию отторжения. Не только у 99% тех, кто не митинговал, а даже у тех, кто вместе с несистемной оппозицией выходил на массовые протестные акции.
Не будь этой оппозиционной активности, наверное, не пришлось бы той части общества, которая 4 февраля в противовес оппозиционерам решила собраться на Поклонной горе, объединяться и выходить на морозные улицы просто потому, чтобы показать шествующим «против», что есть и другая точка зрения. Настолько другая, что в конце концов её тоже надо представить вниманию страны, с удивлением наблюдающей за фестивалем протестных настроений. Итак, в минувшую субботу на Поклонной горе собрались 140 тысяч человек тех, кто выступает за стабильность и поддерживает кандидатуру Владимира Путина.
Кто же в итоге вышел на Поклонную? Каково мнение тех, кто там собрался, каковы резоны и доводы? Мы обратились к людям, которые провели свою субботу на митинге.
Наталья Михайловна Шёлкова, директор школы № 83 г. Москвы: «Во-первых, я член «Единой России». И моё решение прийти на Поклонную гору – моя честная гражданская позиция. Я считаю, что должна поддержать лидера, на которого равнялась и за которым шла последние несколько лет».
Елена Витальевна Волкова, директор центра образования № 1447: «Я историк по образованию и знаю, как она, история, вершится, по каким законам действует. Так вот, я хочу, чтобы Россия развивалась спокойным путём, не дай нам бог кровопролития или ещё каких-нибудь потрясений».
Антон Григорьевич Алексеев, директор школы № 1241: «Да, я пришёл, несмотря на мороз! Я поддерживаю Путина, это моя позиция. Я не просто не вижу альтернативы Владимиру Владимировичу, я ещё и педагог, и гражданин, и моё мнение таково: в условиях поразительно быстро меняющегося мира России не нужны никакие потрясения. Учителя всегда выступали и будут выступать только за позитивные изменения, за будущее детей и, конечно, против любых дестабилизирующих действий».
Анна Александровна Мустафина, учитель английского языка школы № 511: «Я пришла на Поклонную по своим убеждениям, которые сложились у меня за время моей работы. Путина сейчас ругают, как какое-то мировое зло. Я против. Неправильно выставлять его в чёрном свете. Я пришла отдать должное человеку, который, по моему мнению, сделал для страны очень много хорошего».
Павел Владимирович Кузьмин, председатель совета молодых педагогов г. Москвы: «Знаете, сегодня по телевизору показывают очень много сериалов, с ностальгией рассказывающих о том, как нам здорово жилось в 80-е годы. А я помню, как мы с родителями в те годы стояли в огромных очередях. За продуктами. А в 90-е учителям вручали гуманитарную помощь, понимаете? Сухое молоко, стиральный порошок, хозяйственное мыло – всё было дефицитом. А в начале 2000-х, когда я сам уже стал учителем, я получал 340 рублей. Один раз в магазин сходил – и всё, и нет зарплаты. Все тогда бегом бежали куда угодно, только бы из школы. А что мы видим сегодня? Зарплата у педагога – тридцать, сорок и даже пятьдесят тысяч рублей. Это значит, что сегодняшние педагоги могут заводить и содержать семьи, рожать детей, не зависеть от помощи пожилых родителей. Нам оснастили рабочие места, купили учителям ноутбуки – что ж нам протестовать – ради протеста, что ли? Так делают только подростки. Поймите, учитель – тот человек, который в первую очередь думает о стабильности. Так что я ни в коем разе не хочу возвращения назад. И не собираюсь верить оппозиции, которая, я вижу это как профессионал, не может предложить стране ничего, кроме пустых лозунгов, подрывающих престиж России».
Елена Васильевна Голубева, учитель начальных классов школы № 947: «Я пришла просто выразить свою позицию, она заключается в том, что я ни в коем случае не хочу никаких радикальных перемен для страны. Нам достаточно революций. Что действительно нужно стране, так это чтобы у всех были семья и работа, вот основные киты благополучия людей. Я не скажу, что всё у нас идеально, но уже года три я, работая учителем, чувствую на себе и стабильность, и спокойствие за будущее, и вижу, как это отражается на моей зарплате. Да, у нас стало больше работы, но соответственно выросли и зарплаты. Вот потому я и пришла поддержать Путина».
Вывод очевиден: всегда найдутся те, кто хочет использовать доверчивое большинство в своих интересах. Примером тому служит протестная активность тех, кто так и не смог объяснить людям, составляющим большинство, чего же они на самом деле хотят.
Однако если власть сумела повзрослеть и научиться реагировать на общественное недовольство, слышать, что люди хотят изменений, и принимать их желания как разумные, то, наконец, надо повзрослеть и недовольной части общества. Ведь можно о чём-то договориться только тогда, когда диалог ведётся обеими сторонами.