Пегас за решёткой

КНИЖНЫЙ РЯД


Александр Рыжов. Криминальный талант. По ком из писателей тюрьма плакала. – М.: Эксмо, 2006. – 352 с.: ил.

В любимом многими фильме «Покровские ворота» поэт-переводчик Хоботов потрясает воображение юной медсестры Людочки ужасными фактами из жизни знаменитых писателей. Примерно этот же эффект пытается вызвать своими литературными изысканиями Александр Рыжов в книге «Криминальный талант. По ком из писателей тюрьма плакала». Но, к сожалению, среди читателей не всегда попадается столь благодарная публика в лице юных медсестёр…
Ни писательский труд, ни поэтическая муза не уберегает человека от нарушения закона. «На страницах этой книги, – сказано в начале первой главы, – читатель найдёт сотни примеров того, как судьбы художников слова, живших в разных странах и в разные эпохи, приобретали те или иные криминальные оттенки».

В книге есть всё, чтобы её купили оставшиеся ныне в явном меньшинстве любители интеллектуальной литературы. Фамилии известнейших писателей, поэтов, философов, отрывки их произведений, факты биографий, эпатирующие обывательскую публику, зацепка для литературоведческого исследования – строка Пушкина о том, что «гений и злодейство – две вещи несовместные»… Но жаль, ожидания не оправданы!

Не на главы разделил автор свою книгу, а на «информационные блоки», в чём и сознался в конце своего труда. И был прав. В книге нет ни аналитики, ни сочувствующей или обличающей интонации, ни хоть сколько-нибудь заметной игры литературоведческой, публицистической или хотя бы социально-политической мысли... Кроме потакания обывательскому праздному любопытству, к сожалению, ничего. «Ограничимся констатацией фактов, – признаётся автор, – а выводы пусть каждый из читателей делает самостоятельно». Сформировать своё мнение А. Рыжов то ли поленился, то ли постеснялся… Затрудняюсь сказать, что ему помешало, но он просто разделил писателей на категории: преступников, жертв преступлений, «пациентов жёлтых домов», «литературных юродивых», «писателей на страже закона» и нобелевских лауреатов, переживших нелады с законом или властью.

В результате сухого изложения фактов и дефицита места иногда получается не совсем корректная картина судьбы писателя: «Иосиф Бродский (1940–1996) в юности работал на военном заводе фрезеровщиком. Затем решил стать врачом и перешёл на работу в морг тюрьмы «Кресты». Потом начались серьёзные занятия литературой, он входил в окружение Ахматовой… переводил американскую, английскую, польскую литературу, с подстрочника – испанскую. Печататься начал в журнале «Костёр», но на родине его не жаловали: до эмиграции в официальных изданиях вышли всего четыре стихотворения Бродского…» Человеку, впервые читающему о Бродском такие строки, и в голову не придёт, что это – об авторе великих строк, вошедших в историю литературы...
Может быть, не имело смысла в сумбур и хаос этой книги, не разделённой ни хронологическим, ни географическим порядком, вносить по несколько строчек о поэте или писателе, когда-то проштрафившемся перед законом? Например, биография польского писателя Марека Хласко уместилась в восьми строчках. Может быть, стоило выбрать наиболее яркие судьбы и примеры противоборства творческого и преступного начала, их осмыслить, о них рассказать подробно и сделать эту книгу событием в литературном мире, а не в мире любителей лёгкого чтива и жёлтой прессы?