10 лет назад ушёл из жизни замечательный артист, выдающийся режиссёр и театральный деятель Олег Ефремов. В память о нём в Москве прошёл театральный фестиваль «ПостЕфремовское пространство», который вызвал живой интерес у публики.
Фестиваль, организованный благотворительным фондом Олега Ефремова, который возглавляет дочь Олега Николаевича – Анастасия, особенный. В центре его внимания – провинциальные театры: как они живут, что ставят? Сегодня театр из российской глубинки столичные гастроли позволить себе не может и попадает на московскую сцену, как правило, только благодаря различным фестивалям. И главная заслуга «ПостЕфремовского пространства» в том, что ещё одной такой возможностью у российских театров стало больше. На «Пространстве» сошлись «Колесо» из Тольятти, Калужский областной драматический театр, «Театральный комплекс» из Владимира, Ульяновский областной драматический театр им. Гончарова и два театра из не очень дальнего зарубежья – рижский молодёжный театр «Общество свободных актёров» и Смолянский драматический театр из Болгарии.
Ульяновцы не раз обращались к творчеству своего выдающегося земляка. Здесь ставили и «Обрыв», и «Обломова», и «Обыкновенную историю». Теперь обратились к его путевым заметкам. Режиссёр Сергей Тюжин и художник Фитрат Ахметшин умудрились уместить на сцене не только военный корабль с мачтами и парусами, но и зрителей: вдоль бортов стоят скамейки для «пассажиров», которым предстоит отправиться в морское путешествие вместе с молодым Гончаровым. «Фрегат «Паллада», при кажущейся несценичности первоисточника, стал поводом для разговора о судьбе страны, историю которой столько раз пытались переписать и переиначить.
Спектакль калужского театра стал ещё одним доказательством системного кризиса современной драматургии. Основу для «Дома восходящего солнца» режиссёр Александр Плетнёв написал сам, используя тексты Александра Вампилова, Василия Шукшина, Гарика Сукачёва, Ивана Охлобыстина. Пока со сцены звучат Вампилов и Шукшин, зрителя не отпускает ощущение подлинности бытия, исчезающее, как только персонажи переходят на язык Сукачёва и Охлобыстина. И этот спектакль стал попыткой осмыслить прошлое, правда, не столь далёкое – предзакатно-советское: что есть свобода, что в жизни мишура и что бесценно? И возможно ли «отцам» понять «детей», которые на них совсем не похожи ни целями своими, ни желаниями. Впечатления от спектакля у людей разных поколений были диаметрально противоположными. Но стоит ли этому удивляться?
Постановку «Дон Кихота», которую привезли из Владимира, тоже осуществил главреж калужского театра Александр Плетнёв. В хрестоматийной пьесе Евгения Шварца режиссёр резко сменил палитру: в сегодняшних реалиях истовая вера в светлое будущее выглядит как минимум наивной. Не встаёт Дон Кихот с одра болезни и не мчится с верным оруженосцем под луной. Напротив, пытавшийся спасти рыцаря Карраско отчаянно бросает в зал: «Он умер. Я не знаю, что делать». Режиссёр вовсе не стремится вогнать зрителя в депрессию, но предлагает задуматься: «Мир становится всё более жестоким. Вы с этим будете мириться?»
Сложно существовать в наше непоэтическое время спектаклям поэтическим, но на фестивальной афише присутствовали «Кровавая свадьба» Лорки в постановке Михаила Фейгина (театр «Колесо») и спектакль «Женя, а вы знаете…» по произведениям Евгения Евтушенко, придуманный Семёном Лосевым для «Общества свободных актёров».
Данью чеховскому году стал «Саквояж доктора Чехова», из которого молодой российский режиссёр Александр Назаренко извлёк Пенсне, Перо, Блокнот и Портмоне, чтобы затеять со зрителем не лишённый остроумия разговор о странностях любви.
Пространства реальные в отличие от математических практически не бывают идеально гладкими. Свои «горы» и «ущелья» возникли и на «ПостЕфремовском пространстве», но фестивалю удалось ещё раз продемонстрировать московской публике, что на российских театральных просторах происходит немало интересного.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Первый фестиваль мы устроили в 2002-м. После ухода отца из жизни мне всё время не давала покоя мысль: нельзя сидеть сложа руки, надо что-то делать. Что? Ответ был очевиден – фестиваль. Но не московский и не международный, а именно провинциальный. Я редактирую профессиональный театральный журнал «Страстной бульвар,10», выходящий под эгидой Союза театральных деятелей России. Журнал даёт очень ёмкую картину провинциальной театральной жизни. Москва не видит другого театра и не знает, чего она лишилась, с тех пор как стали невозможны регулярные гастроли.
Театральная жизнь в российской глубинке, как мне кажется, в большей степени, нежели столичная, даёт представление о том, что есть сегодня отечественный театр. Москва по целому ряду причин, в том числе и совершенно объективных, уже не очень российский город. Она живёт по законам европейского мегаполиса, и этим законам вынуждено подчиняться (или хотя бы учитывать) большинство столичных театров. Провинция живёт иначе. Не так стремительно, зато более раздумчиво. «По старинке» – в хорошем смысле этого слова. И различия между столичным и нестоличным бытием становятся всё более очевидными. Что, собственно, и подтвердил фестиваль, который мы провели в этом году.
Мы привезли шесть спектаклей. Не настаиваю, что лучшие, но дающие некий срез провинциальной театральной жизни. Очень бурной, являющей собой неостановимое движение, которое всегда олицетворял для меня папа. В глубинке жажда новизны, открытия новых тем даже сильнее, чем в столицах. При внимательном отношении местных властей театр становится площадкой для интереснейших экспериментов. В провинции до сих пор, несмотря ни на какие экономические и политические потрясения, сохранилась трепетная любовь публики к театру и искреннее уважение театра к своей публике.
Фестиваль показал, что «ПостЕфремовское театральное пространство» чувствует себя достаточно благополучно. Проблемы, безусловно, есть. Их много, они разного масштаба, но это не означает, что театр должен прекратить своё существование. Он не умер и, думается, не умрёт никогда, потому что по-прежнему остаётся самым современным из искусств.