Надежда Мирошниченко
Родилась в Москве. С детства живёт в Сыктывкаре, где окончила школу и Коми государственный педагогический институт. Секретарь правления Союза писателей России. Автор 11 сборников стихотворений: «Русское сердце», «Трудная книга», «Белая сотня», «О любви» и др. Лауреат Государственной премии Республики Коми им. И.А. Куратова в области литературы, еженедельника «Литературная Россия» – за публицистические статьи, премии Союза писателей России и Республики Саха (Якутия) «Северная звезда», Большой литературной премии России, Международной премии «Имперская культура» им. Э. Володина, Международной премии Славянской академии литературы и живописи «Серебряное перо». Народный поэт Республики Коми.
Черёмуха
А я помню, меня залила
своим светом черёмуха.
Потому что метель.
Потому что снега и снега.
Потому что давно
я когда-то бродила у омута
И печалила жизнь,
а вокруг обступала тайга.
Я печалила жизнь.
А она улыбалась насмешливо.
И шептала: «Ты что?
Погляди-ка, как Я хороша»!
И шептала: «Ты что?
Я такая же всё-таки женщина.
Всё проходит. Терпи.
Это полнится силой душа».
А она говорила:
«Молись! Только пО-настоЯщему…»
Но не знала сама она
по-настоящему – КАК.
И года проходили быстрее,
чем всё проходящее.
И черёмухи хлопья,
как снег, заполняли овраг.
Но дороги запутали
белые пастбища снежные.
И иголки сосны
всё метели топорщились встречь.
И была я тогда как-то вся
по-безгрешному нежная.
И я знала, что нежность свою
не смогу уберечь.
Но душа распогодилась
от бесполезного ропота.
И седели виски,
а весной расцветали луга.
И меня заливали
черёмухи белые омуты,
Своей нежностью юной
мои затопив берега.
Проходя по русской провинции…
А что Тобольск?
Всё так же он прекрасен?
А что Елфимов? Так же он горяч?
А что, Россия, враг опять опасен?
Иль он уже отправлен восвояси:
Мы издавна умели – рать на рать.
А что Воронеж?
Русский? Безвалютный?
От Шолохова взяв императив,
Всё так же стрелы собирает Лютый?
А Воронов? А Сырнева? А Скиф?
А Вологда с её нутром научным.
С её прозреньем сути бытия?
А Вятка что в любви своей могучей?
Самара что? И Плотников? И я?
Как много есть по городам и весям
Отечества неназванных имён!
Ещё как много недопетых песен,
Не возвращённых Родине знамён.
А что, Россия, враг опять опасен?
Но нас не научили отступать.
А что Тобольск?
Всё так же он прекрасен?
А что Елфимов? Что? Горяч опять.
Новое о старом
Дмитрию С.
Уж если друг – то друг,
а враг – то враг.
А Тут – ни то ни сё,
хоть пулю в лоб.
И где везучий тот Иван-дурак?
И где Лягушка та, Царевна чтоб?
Пущу и я Стрелу в наш белый свет.
Лети, моя Стрела, ищи-свищи.
Но говорит Стрела: «Охоты нет.
Слетай-ка ты сама да поищи».
Уж больно ты,
Стрела, хитра-востра!
Да и летать я больше не могу.
Оставила я крылья неспроста
На том болотце во чужом логу.
А в том чужом логу, хоть тяжело,
Лети, Стрела,
перо жар-птиц найди.
И снова обернётся жизнь светло.
Ты только подожди. Ты подожди.
Слетала та Стрела в болотце то.
Бежит ко мне, борзая, говорит:
«Иван-царевич жив,
и Конь в пальто.
Да принимать Царевна не велит.
Не верит, что он жив –
Иван-дурак.
Она в болотце здесь,
спокойней чтоб,
Где если друг – то друг,
а враг – то враг.
А Там ни то ни сё.
Хоть пулю в лоб.
Поеду в Вятку
Светлане Сырневой
У нас всё гладко.
Середина лета.
Поеду в Вятку.
Погляжу, как Света.
А то на Вятке
Люди золотые,
Да больно хватки,
И к тому ж крутые.
У нас тут тоже
Мазаны не мёдом.
Но только всё же
Там другого рода.
Они в игрушках
Жизнь отобразили.
И в русских душах
Жизнь заколосили.
Здесь люди коми,
А гармонь трёхрядка.
Хоть те же корни,
Да река там Вятка.
К тому ж здесь жарко
Раскаталось лето.
Поеду в Вятку.
Погляжу, как Света.
Когда б вы знали
О Таком Пиите.
Её б – в скрижали
Да по всей орбите!
Вот я и еду
С дружеским приветом.
Вернусь с ответом.
Расскажу, КАК Света!
Нежность
Как пушистый котёнок,
как вербы распаренный куст,
Моя нежность не знает
ни гордости и ни предела.
Вы представьте, что я даже сердцем
представить боюсь,
Что растрачу её,
как бы горько потом ни жалела.
А вокруг города,
беспилотники и малыши,
Что взирают на всё их,
готовыми к счастью, глазами.
И душа растерялась:
как с нежностью быть мне, скажи?
И боюсь я не сдать этот простенький,
в общем, экзамен.
И колеблется чаша весов,
и топорщится жизнь,
Защищаясь от смерти
любовью своей и надеждой.
И колеблется всё.
И нет выхода лучше, кажись,
Чем уйти в глубину,
где всё было спокойнее прежде.
Но готовится верба
на Масленицу расцвести.
Но стесняется нежность,
которой пугаются люди.
И опять понимаю я,
Господи-Боже, прости,
Если я ослабею,
и нежности тоже не будет.
Взысканье света
Памяти Николая Дорошенко
Он сам поэмой был незавершённой.
Мечтателем и Странником по слову.
Он пел собою мир несовершенный,
В душе стеная: я его не стою.
В нём плазма Слова выхода искала,
Да не хватало времени в Отчизне,
Где Жизнь со Смертью,
как не раз бывало,
На поединок вышла
в пользу Жизни.
С ним было и светло, и неуютно,
Поскольку в сердце
он не знал покоя.
Он с нами говорил,
творя как будто
Неведомое таинство какое.
Как будто он искал
Источник Света,
Как в поле –
первородности источник.
И всё-таки не находил ответа
В завалах запятых и многоточий.
Но было так заманчиво общенье
С Волшебником
бессмертного сюжета,
Что было стыдно
мне духовной лени
Наедине с его Взысканьем Света.
Я стою, как сосна…
Я стою, как сосна,
на своей Среднерусской равнине,
Вся в иголках и шишках
от тысячи бед и побед,
И смотрю, как Гора
преломилась в своей середине
И сползает к Подножью,
поскольку Вершин уже нет.
Это явь или сон?
Перепутаны даты и лики.
Лишь Равнина всё та же,
да только чудят Полюса:
То ли Север на Юг смотрит жёстко,
как равновеликий.
То ли Юг от него
свои чёрные прячет глаза.
Я стою, как сосна,
а во мне и века и пространства.
И волна за волной –
насторуженный шёпот берёз.
И понять не могу:
то ль предчувствие, то ль окаянство?
Это Бога дыхание или
восстание звёзд?
Всё уже по-другому:
Масштабы и Противоречья.
Дважды два – по-другому.
И только, как встарь, пятью пять.
Ничего не осталось
и от человеческой речи.
Только русский язык
так и не удалось доломать.
И зачем-то Гора
преломилась в своей середине
И сползает к Подножью,
поскольку Вершин уже нет.
И ликует Сосна
на моей Среднерусской равнине.
И колотится сердце,
уже понимая ответ.
* * *
Встретились мы в поле
на краю рассвета,
От родного дома за версту.
Я ещё девчонка, –
говорит Победа, –
Я ещё немного подрасту.
А враги всё так же
нам готовят козни,
Только все их козни – на виду.
Подрастай спокойно,
бой пока не кончен.
Ты не бойся, я к тебе приду.