Однажды в Москву в конце шестидесятых прошлого столетия привезли выставку Огюста Родена. Из учебника французского языка я знала, что Роден – великий скульптор. Он с большим сочувствием к простым людям запечатлял в бронзе несчастных «Граждан города Кале», вынужденных отдать врагу ключи во время Столетней войны между Францией и Англией. Работы Родена приехали к нам благодаря его обнажённому «Мыслителю». Наша партия и правительство посчитали, что автор идеологически выдержан, его мускулистый герой думает правильно, по-марксистски, за что и удостоили его чести посетить Москву в период развивающегося социализма.
В те годы любое знакомство с западным искусством становилось настоящим событием в культурной жизни. Мы дружно ринулись на штурм многочасовой музейной очереди. Победа была полной: Роден в пух и прах разбил моё равнодушие к скульптуре, я сдалась на милость его «Поцелуя».
Больше всех моему «пластическому» прозрению обрадовалась бабушка, сказав: «Я многим обязана скульптуре. Она подарила мне ощущение формы и объёма, понимание линии. Их взаимосвязь помогла выбрать профессию. Мрамор и бронза превратились в ткань, а резец – в ножницы».
Столь сильного влияния свидание с Роденом на меня не оказало. Ни портнихой, ни модельером я не стала. Но вдруг заметила «плотных» девушек Майоля и Бурделя, почувствовала совершенство греко-римского мрамора, величие «Давида» Микеланджело. До глубины души меня тронул гранитный «Спящий мальчик» Александра Матвеева на высоком берегу реки Оки под Тарусой.
Я стала приглядываться к городской «монументалке», поделив её на «сидельцев», «постояльцев», «всадников» и прочую «барельефность». Я часто проходила мимо усталого и печального Николая Васильевича, сидящего в уютном дворике близ Арбатской площади рядом с домом, в котором он жил. С неизъяснимой тоской Гоголь смотрит на рукопись, исчезающую в несуществующем пламени, а рядом, в двухстах метрах на той же площади, его стоячий двойник равнодушно взирает на бесконечные потоки машин.
У нас с друзьями была традиция – 6 июня мы навещали поэта Пушкина в день его рождения, приносили цветы, слушали стихи. Народная тропа, как он и предвидел, к нему не заросла. Хоть и жёг Александр Сергеевич глаголом сердца людей, однако главной его миссией стало место встречи влюблённых, а также гостей и жителей столицы.
Мне кажется, что человечество избежало победы мировой революции только потому, что в своё время конница Будённого не экспроприировала себе в помощь «монументальных скакунов». Они по-прежнему на посту, кто в колеснице Аполлона на портике Большого театра, кто на Аничковом мосту. Всё так же «стынет в нетерпении конь Великого Петра», а другой не сгибается под тяжестью царя Александра III перед Мраморным дворцом.
Шли годы, музеи делали нам роскошные «живописные подарки», но скульптура не нарушала течение культурной жизни. Лишь Летний сад всё так же ею гордился, атланты Эрмитажа всё ещё его поддерживали, и не вся она исчезла из знаменитых парков и чудом уцелевших усадеб. Впрочем, был один соблазнительный скандал вокруг памятника Н.С. Хрущёва работы Эрнста Неизвестного, когда все бегали на Новодевичье кладбище на него смотреть. А ещё припоминается неожиданный интерес к творчеству скульптора Эрзи.
А потом вдруг случилась перестройка. Актуальным стал слоган бальзаковского папаши Вотрена: «Преуспеть, преуспеть любой ценой». Вот все и стали преуспевать по мере возможностей, способностей и умений.
Постсоветское общество резко расслоилось, одни выживали, другие, поносившие малиновые пиджаки, поблестев золотом от Версаче, прикупив бриллантов и квадратных метров, двинулись к завоеванию культурных ценностей. Появилось несметное количество коллекционеров и, соответственно, галерей, антикварных салонов с безумными ценами. Стало модно ездить на торги Сотби’с и Кристи’с, на всяческие биеннале современного искусства. Девы и дамы самого разного возраста немедленно и моментально освоили профессии дизайнерш, дилерш, галеристок, занялись связями с общественностью, рекламой и пиаром.
Новая жизнь не обошла стороной и меня. На заре отечественного катаклизма я ломилась в открытые двери лучших музеев мира, потом бесцельно, жадно и с наслаждением бродила по городам и весям старушки Европы. И наконец по уши влюбилась в Италию, мечтаю войти в её «образы», «повторив» путешествие Муратова. В ожидании долгой, счастливой и безбедной жизни на пенсии я по совету друзей отправилась на Кузнецкий Мост в небольшие выставочные залы глянуть, «что день грядущий мне готовит». Он встретил меня при входе бронзовой вазой в виде перевёрнутой головы художника Шагала работы Александра Смирнова. Я тут же представила голову в своём доме. В одном из зальчиков расположились нарядные шамотные куры элитных пород в исполнении Кати Казанской. Мысленно я перенесла их на свой газон. Как они чудесно смотрелись! А потом произошла встреча с «Основным инстинктом» Сергея Бычкова: хрупкая бронзовая женщина, стоя на коленях, мыла пол. Наверняка известной французской феминистке, развенчавшей миф о мужском превосходстве в книге «Два пола», Симоне де Бовуар не пришло бы в голову своему мужу, идеологу экзистанса Жану Полю Сартру, подарить подобную скульптуру. Я же своему её подарила, тем самым, с одной стороны, признав право женщины на наведение чистоты, а с другой – совершенно неожиданно положив начало будущей семейной небольшой коллекции современной отечественной бронзы.
Наш дом «бронзовеет» на глазах. Его стерегут два льва
(С. Бычков), весьма добродушные, с доброжелательной ухмылкой на морде, появляющейся после сытного обеда. Они охраняют «Золотого мальчика» (С. Бычков) на трёхколёсном велосипеде, который украдкой посматривает на обнажённую пышнотелую бабу – «Русская баня» (А. Смирнов), задумчивого «Звездочёта» (С. Бычков) в уютных валенках, устремившего взгляд в небо, всегда для него звёздное, и его друга, уходящего в «Одиночное плавание» (С. Бычков) в поисках счастья или гармонии с самим собой. Львы присматривают за безнадёжно влюблённым в «Кружевницу» (Е. Казанская) «Стойким оловянным солдатиком» (С. Бычков), надеясь, что молодцу хватит разума не броситься из-за возлюбленной в пламя камина, на котором они проживают. Впрочем, другие каминные обитатели, хоть ростом невелики, люди серьёзные. Император Бонапарт и фельдмаршал Кутузов (Б. Царикаев) делать глупости никому не позволят.
«Голове Шагала» сыскалась пара – прелестная женская головка – ваза из шамота (Н. Вяткина). Марк смотрит на даму с нежностью снизу вверх.
Элитные куры-пеструшки пристроились на окне кухни и оттуда несколько высокомерно, в силу своей эксклюзивности, взирают на львиных близнецов. В хозяйстве имеются и другие животные. На подсервантнике пасётся «Весенняя лошадь» (С. Бычков), а в спальне собака неизвестной породы играет с луной («Собака и луна», С. Бычков). Открытую террасу облюбовали Кот и Мышь. Они сидят на скамеечке, нежно взяв друг друга за лапки, и поют: «Мы желаем счастья вам» («КотоМышь», С. Бычков).
Не обошлось в доме и без «Домового» (С. Бычков). Он хоть и не одет, да зато в шляпе, которая придаёт ему респектабельность и вызывает уважение у остальных бронзовых обитателей.
Наша семья в поддержку олимпийского движения создала резервную команду для зимних Игр из четырёх человек. В неё входят два спортсмена, «Конькобежец» и летающий «Лыжник», врач «Лето» (работы М. Дронова) и тренерская пара «Очарованные» (Г. Красношлыков). Сборы проходят на широких подоконниках галереи второго этажа, где много вакантных мест.
Наши «бронзовые домочадцы» прекрасно уживаются вместе, гостеприимно встречают гостей и ждут пополнения коллекции. Не хочется их разочаровывать, но, наверное, придётся признаться, что я не Пегги Гуггенхайм, которая в 30-х годах XX столетия, приехав в Париж и посещая ателье художников, каждый день покупала по картине, а потом завещала свою коллекцию Венеции. Я хотела бы на неё походить и кое-какие шаги для этого предпринимаю. Например, хожу по мастерским скульпторов, вижу много интересных и талантливых работ. Увы, пока не имею возможности делать столь частые приобретения и о завещании ещё не задумывалась. Зато мы создали благотворительный фонд «Арт-линия», задачи которого – поддерживать современное отечественное искусство, искать новые талантливые имена и работы, проводить выставки, благотворительные аукционы, концерты. В общем, есть над чем работать, а главное – есть желание сделать жизнь полнее, показать, как прекрасен может быть мир, в котором мы живём.
Не отказываясь от камня и железа, мы сегодня делаем первый шаг в век бронзы. Добро пожаловать!
Выставка «Шаг к бронзе» начала работу 14 ноября 2008 года в Мраморном дворце в Санкт-Петербурге по адресу Миллионная ул., д. 5, и открыта для посещения в течение месяца.