Михеев Алексей Михайлович, прозаик, журналист, переводчик, предприниматель, автор десятка прозаических книг, в том числе таких, как «Фабрика миллионеров», «Маше Арбатовой, когда ей было двадцать», «Назад к природе», и прочих, автор журналов «Континент», «Наша улица», «Новый мир», «Мир Севера», «Сибирские огни», «Смена», «Урал» и др.
В данный момент является директором частного научно-производственного предприятия в Сибири.
Рассказ взят из готовящейся к печати в новосибирском издательстве «Мангазея» книги «Страна, которую мы потеряли».
Я приветствую вас, недоделки ХХI века, вынужденные жить на сублимированной пище и робко дышать, чтобы не сдуть последние крохи так называемой вами окружающей среды. Как вам живётся там, в вашем обезвоженном, стерилизованном, противозачаточном далеке? Не опостылело ли? Не осточертенело ли?.. Мне даже не жаль вас, настолько вся ваша жизнь для меня неинтересна, а сами вы для меня бессмысленны…
Я люблю жить так, что даже одного дня моей жизни хватило бы, чтобы повергнуть вас в содрогание от всей степени моего кощунства. Я люблю рубить лес, который вы будете восстанавливать по кусточкам, и так, чтобы падающий ствол, как хлыст, сбивал с треском сухие сучки с рядом стоящих деревьев, крушил кроны берёз и осин и наконец хлёстко ударялся вершиной оземь. Я люблю стрелять влёт по живой несущейся цели, из ружья, на расстоянии добрых полста метров, когда настигнутая дробью, весело перевернувшись через голову, она с громким плеском шлёпается в воду, превращаясь в увесистый богатый трофей утки, скелетики которой вы будете воссоздавать по косточкам, найденным вами на земле в различных укромных местах. Я люблю ловить рыбу, из тех пород, которых у вас не осталось даже в аквариумах, следить за тем, как уверенно потащит такая в воду слегка дрогнувший поначалу поплавок, как будет сгибать удилище подлёдной удочки или летней донки. Как безуспешно будет стараться разогнуть крючок или растянуть у сети ячею.
Я люблю рвать цветы, легкомысленно ломать весной ветви сирени и черёмухи, смотреть на роскошь зарева лесных пожаров и слушать, какой гул производит в темноте идущий по тростнику, всё пожирающий на своём пути жадный ночной пал.
О, лукавые радетели природы, я люблю всё это, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что вам подобное совершенно непонятно, что у вас от такой «дикости» только слёзы наворачиваются на глаза от возмущения и что вам бесполезно обо всей прелести таких ощущений даже пытаться говорить. Несчастные убогие недомерки, вы видели когда-нибудь мёртвого волка, с оскаленной мордой, взъерошенным загривком, лежащего в деревне на утоптанном снегу посередине двора, убитого охотниками в тайге и привезённого на тревожно ржущей и дико косящей глазом назад лошади в деревню накануне?.. Какая это картина!..
А видели когда-нибудь истерзанную девчушку, истерзанную толпой её же дружков, возвращающуюся уже на рассвете после летней ночи домой, в полуразорванной одежде, заплаканную и со знаками любовных укусов на не закрывающейся остатками платья её белой, нежной, с округлыми розовыми сосками груди?..
Да нет, откуда? Ведь вы никогда не охотились, не портили целок, не совращали несовершеннолетних, все ваши девушки уже до вас с младенчества испорчены и совращены вашими порнофильмами и прогрессивно ранним половым воспитанием. Не брюхатили баб, они от этого у вас все до роботоподобности, как резиновые заводные куклы, напрочь защищены. Не нарушали целостности и покоя «окружающей» вас природы «взрывами» своих инстинктов. К тому же и волка как вредоносного хищника вы перевоспитали в травоядного по Даниилу Андрееву, а то и попросту начисто извели.
Я же люблю жить там, где пахнет смолой, сосновой корой и кедром, где улицы мостят брёвнами, теми брёвнами, которые сиротливо лежат у вас на пригородных участках, пересчитанные и ухоженные, приготовленные для постройки ваших дач, и по которым мы тут ходим, делаем из них тротуары и запахиваем за ненадобностью в землю бульдозерами как навоз. Где по утрам над трубами поднимается белый древесный дым, а из окон пахнет хлебом. Где в день получки и завоза в магазин водки люди перепиваются всем посёлком и улицы после этого шумны от драк. Где девки визжат от стыда и нежности, когда к ним прикасаются мужские руки, а парни грубо гладят их тёплые, мягкие, ищущие защиты во мху меж кочек голые зады.
Я люблю вдыхать настоенный на хвое густой утренний воздух. Смотреть на встающее над верхушками деревьев ещё неосвоенных девственных лесов солнце. Люблю забываться на мгновение перед неожиданно представшим с возвышения видом дали – и отсыпать в эту даль шестиметровую насыпь, прокладывая туда новое железнодорожное полотно.
Вам всё это вчуже, несчастные. Откуда вам понять, чувствительным престарелкам, что ощущаешь, когда обдаёт из-под цепи бензопилы лицо и руки струя опилок, как леденит ладони сквозь рукавицы выстывшая на морозе сталь, как охватывает дрожь нетерпения от мучительно и стыдливо и, наконец, согласно распахнутых навстречу женских ног, когда поднимаешь беззащитного и обречённого на гибель, беспомощного птенца убитой тобою гусыни, когда неимоверным усилием сдерживаешь себя, давая женщине, так и оставшейся недоступной, уйти, а уже взятой на мушку самке глухаря свободно взлететь. Что чувствуешь, когда загоняешь гвоздь себе в руку либо до крови кусаешь губы, чтобы только не видеть счастливую улыбку всю жизнь любимой тобою женщины, сидящей с новым мужем за свадебным столом. Или, с другой стороны, когда вспоминаешь, в какой ад превращается жизнь с нелюбимым человеком, на котором ты был вынужден жениться из-за появления на свет случайного, незапрограммированного, незапланированного ребёнка; и с которым ты тем не менее живёшь всю жизнь. Или когда, являясь по сути своей прижимистым человеком, ты вынужден все накопленные за много лет работы средства инвалиду-родственнику отдать. Откуда вам такое понять. Ущербные кастраты, живущие в вашем сублимированном и пустынном, но хорошо продуманном и комфортно отлаженном далеке. О, никчёмные вырожденцы, кичащиеся своим сознанием и корчащие из себя добродетельных защитников природы! Да вам просто нечего да и, главное, не от кого что-либо уже защищать!!.
Человек из прошлого,
пос. СИБИРСКИЙ