(Из сборника «Измена»)
Лия ИВАНЯН
Пистолет лежит на телевизоре. Он всегда лежит там, когда мы ложимся. Интересно, кто первый до него доберётся?
Я считаю свои шаги:
1) нужно выскочить из постели;
2) полуметровый прыжок – и я схвачу пистолет.
Нет, его положение поудобнее, кажется. Он в один присест доберётся. Да и потом, пока я разберусь, за что надо брать, что там надо передёрнуть, – потеряю драгоценные секунды. А он и с закрытыми глазами сможет использовать оружие.
Ладно, не стану его убивать… Пусть себе живёт (лучше думать, что великодушно прощаешь, чем признаваться себе в том, что всё равно не можешь ничего поделать).
– Я люблю тебя…
Да уж, конечно, любишь. Твою бесконечную ненависть я ощущаю в твоих взглядах, поцелуях, ласках.
– …до ненависти…
Да, вот с этим я согласна. Не-ет, врёшь! Уж я-то знаю, что целых семнадцать лет ты сходишь по мне с ума.
– …семнадцать лет меня поедом ешь. Ты моё несчастье…
Подумаешь… всего-то семнадцать лет назад я заявила и иногда повторяю после внушительных перерывов, что за тебя не выйду, – ты живи своей жизнью, а я – своей.
– …ты погубила мою жизнь…
Ага, началось… Погубила, погубила… всю мою жизнь пустила коту под хвост, а тебе и невдомёк. Вот лежишь сейчас рядышком через семнадцать лет, и чего добился – что твоя любовь обратилась в ненависть?
– Ну скажи хоть что-нибудь, не хочешь даже со мной поговорить?
А о чём говорить? Снаружи и изнутри меня полностью обволакивало вонючее облако осознания только что совершённой большой ошибки. Сказать, что я сделала самую большую глупость в моей жизни, когда, став пленницей обстоятельств, продиктованных тобой и злым роком, – выставила из дома мужа и ключ отдала тебе? Сказать, что от тебя меня воротит и я тебя ненавижу? Сказать, что твоя любовь для меня стала пыткой? Сказать?..
– Кушать будешь?..
Ответа не последовало, и я была вынуждена открыть глаза. Ох, как я устала, опять этот пистолет направлен мне в лицо.
– Тысячу раз говорила тебе: нельзя наставлять на человека оружие.
– Ты не человек!
Если я не человек, какого чёрта ты меня так любишь? Ведь на всё готов ради меня!
– Давай поженимся.
О Господи! Сколько раз мне говорить не-ет…
– …мы с тобой не по-же-ним-ся!..
– Дура! Ну и подыхай одна.
– Отдай ключ.
Ответа не последовало, только хлопнула входная дверь.
Ладно, придётся себя немного утешить. Значит так, я бы, несомненно, стала чемпионкой мира, если бы существовал конкурс по количеству совершённых роковых ошибок. Я та самая дура, которая учится на своих собственных… Нет, я трижды дура, потому что ошибки совершаю, а учиться на них – не учусь. Делаю, конечно, кое-какие выводы, ведь я же умная, мой IQ очень высок, я хорошо образованна. Но что же делать, если лучше всего у меня выходит именно ошибаться… Я не виновата, что мой внутренний механизм как-то неправильно смонтирован, и мне остаётся только очередной раз сделать триумфальную ошибку.
Конец самоутешению! Будем ждать развития событий. Будет лучше, если я не стану предпринимать сама что бы то ни было, посмотрим, что выйдет на этот раз. Ведь всё это так интересно!
Да, видимо, на этот раз он разобиделся. Несколько дней не приходит и не звонит. Твоё дело… но хоть ключ верни. А то у себя дома – будто в тюрьме: не могу ни изнутри закрыться, ни дверь запереть и уйти. Опять совершила непревзойдённую глупость, кажется…
Ой… от дверного звонка сердце ёкнуло и перехватило дыхание. Так-то, пришёл как миленький. Куда ты от меня денешься! Распахиваю дверь и.. стою в оцепенении...
– Как я по тебе соскучился! Соскучился по дому, по этим стенам, по запахам, по твоему смеху…
В дверях стоял муж. О Господи, что я натворила! Где были твои мозги, дура, куда ты глядела?.. Смотри, кого на кого променяла!.. Какая же я всё-таки идиотка…
– Я не прошу простить меня, потому как сама не в силах себя простить. Но поверь, я понимаю всю низость и глупость своего поступка.
– Я прощаю тебя.
– Зачем? Чтобы наши дальнейшие поступки стали ещё более мерзкими?
– Мне трудно без тебя, я соскучился.
– Я тоже…
Я не должна была его пускать в дом, разрешать брать за руки, обнимать. Прости меня грешную, Господи!.. Но всё-таки он несколько лет был моим мужем. И мы всегда разрешали в постели самые неразрешимые вопросы. Однако это уже не та постель. Не надо… Не надо ко всем остальным грехам примешивать ещё и измену… Прости, Господи!.. Хотя, Господи, простишь ты или не простишь, я всё равно уже совершила такую непростительную ошибку, что все остальные грехи – всего лишь незначительные проступки… Так что – вперёд… Я трезво и быстро обеспечиваю светомаскировку и звукоизоляцию… Хотя, если ему вздумается прийти в этот час, стрельба будет неотвратимой.
– Вставай, уходи. Твой ключ у него, оружие у него всегда с собой, а он всегда не в себе. Быстрее уходи, подальше от греха.
Однако оказалось, что беда все эти незабвенные два часа стояла у порога.
Я осторожно подошла к двери, затаив дыхание, посмотрела в глазок – ведь этот сосед слева был странным типом, он моей жизнью интересовался больше, чем жизнью своей семьи. Осторожно всё высмотрела – вроде всё спокойно: ни шорохов, ни движения.
– Быстро уходи!
Я осторожно взялась за первую задвижку, чтобы без лишнего шума открыть дверь… но вдруг заметила свою оплошность: основной засов не был заперт. Я потянулась ко второму, но… ой! мама родная!
– Ты что, не закрыла дверь?..
Страх расползся по телу миллионом червей. Я вся сжалась и закрыла рукою глаза, чтобы не видеть, как через распахнутую дверь ко мне вползает полчище шипящих скользких змей. Сейчас я умру от страха… Сердце разорвётся. Сейчас… Не разорвалось. Медленно отвела два пальца и полуоткрыла левый глаз – змей не оказалось. Я резко повернулась и посмотрела на бывшего мужа… И как только мы встретились взглядами, черви страха полезли из нас в виде дьявольского смеха – мы больше не думали ни об осторожности, ни о соседе слева, ни о пистолете… мы держались за животы и задыхались от хохота.
Теперь вы видите, как я совершаю роковые ошибки? Вот так, легко и со смехом.
Послышался щелчок открывающегося замка, а потом стук захлопнувшейся двери. Я медленно встала с кресла. Мы встретились взглядами. Его змеиные сомнения через прорези моих глаз проникли мне в мозг. Он пытался понять, почему вместо униженной и обиженной любовницы (я, конечно же, могла бы сыграть эту роль, но не захотела) перед ним стоит уверенная и самодовольная женщина.
– Ты что делала?
– Ничего.
– У тебя другие глаза… Ты что делала?
– Ты и вправду хочешь знать?
– Да!.. Нет!.. Ты не человек, возьмёшь и вывалишь правду.
– И скажу… Я долго думала и придумала способ, как тебе отомстить, каким образом дать выход своей ненависти. И выдуманный мной способ настолько чудесен, настолько хорошо был продуман в нём каждый шаг, настолько явственны были все мои переживания и ощущения, что я удовлетворена не меньше, чем если бы тебе и вправду отомстила.
– Ты что, в мыслях мне изменила?
– Вот именно…
Он приставил к моему лицу пистолет, это уже было не по обычному сценарию.
– Тысячу раз тебе говорила, чтобы не направлял оружие на людей.
– На людей, но не на тебя… Знаешь, да я тебя убью…
Хм… посмотрим, кто кого.
Пистолет лежит на телевизоре. Он всегда лежит там, когда мы ложимся в постель. Интересно, кто первый его схватит…
Хотя мне пистолет уже совершенно не нужен – я знаю способ убить тебя… Я уже тебя убила…
Перевёл