Валерий Дранников. От «Гудка» до «Гудка». – М.: ОАО «Газета «Гудок», 2011. – 232 с.: ил. – 1000 экз.
В отличие от своих коллег-ровесников Валерий Дранников никогда не грозился написать роман. Никогда после четвёртой или пятой рюмки, затянувшись сигаретой, не щурился лукаво и в то же время романтично: «Повестушку пишу, всё про себя узнаете…»
Более того, время от времени донимал своих друзей, всерьёз страдающих литературными амбициями, назойливым недоумением: «А на хрена вы пишете все эти ваши нетленные произведения?»
Друзьям в таких вопросах чудилось издевательство. Снобизм от обратного, снисходительное пренебрежение модного репортёра, любимца гламурных журналов честолюбивой и обидчивой литературной братией.
Между тем Дракон (под таким прозвищем Дранников был популярен среди газетной богемы) совершенно искренне не понимал, зачем кое-кто из его однокашников пробивается в писатели, журналистскую бравурную славу предпочитал всем видам ненадёжной литературной известности и на дальновидные предложения издать наконец книгу своих избранных репортажей пренебрежительно махал рукой: «Время ещё есть…»
В итоге первая и единственная книга Валерия Дранникова «От «Гудка до «Гудка» (он начинал свою карьеру в этой славной железнодорожной газете и в ней же её закончил) вышла через год после его неожиданной смерти. И тотчас сделалась подтверждением того несомненного факта, который и прежде не вызывал сомнения в профессиональной среде. Валерий Дранников обладал блестящим журналистским даром, дар этот был абсолютно самодостаточным и не требовал реализации в более солидных литературных формах.
Не только по характеру своих способностей, по самой своей сути Дранников был журналистом par excellence, как любили выражаться дореволюционные газетчики, «по преимуществу». Особым публицистическим темпераментом, правда, не обладал, политическими доктринами всерьёз не интересовался, но зато обожал житейскую суету, сенсации, новости, знаменитостей и клубящуюся вокруг них светскую жизнь. Он и сам, как и подобает знаменитому репортёру, был светским человеком, но, при всей склонности к «вращениям» и застольям, к журналистскому тщеславию и трёпу, за компьютером, как и прежде за машинкой, обнаруживал не только насмешливый, но и трезвый хладнокровный ум.
Может быть, именно поэтому среди всех коллег старшего поколения не нашлось другого, который бы так органично и легко вписался в новые общественные условия, в эстетику и этику постсоветской журналистики. Все мы, дебютанты незабвенных шестидесятых, с разным успехом приспосабливались к рыночным обстоятельствам, применительно к нашему ремеслу, Дранников в них буквально купался.
Как и в молодые годы, он охотно брался за рискованные задания, «менял профессию», торговал в магазине интимных товаров, выступал в мужском стрип-клубе, проходил испытания на полиграфе, то есть на детекторе лжи, служил в эстонской и в израильской армиях, всерьёз собирался клонировать своё бренное тело, короче, испытывал судьбу.
Всё это вроде бы должны были азартно делать молодые, незнакомые с цензурой журналисты первого «непоротого» поколения. Парадокс, однако, в том, что привыкшие к виртуальной реальности Интернета, они этого делать не умели. И потому буквально разевали рты от удивления и восторга при виде непочтительных, остроумных текстов старика-шестидесятника, которому былой партийный надзор помог изострить перо и усовершенствовать свой репортёрский стиль до уровня литературной изысканности.
Упомянутая весёлая непочтительность дранниковского письма, обаятельное простодушие на грани цинизма, так напрягавшие былых советских редакторов, в новой российской прессе сделались почти эталонными. Если прежде перед героями интервью полагалось сдержанно благоговеть, то теперь в лучшем случае принято чуть менее сдержанно посмеиваться. Дранников пользовался этой возможностью с необычайным изяществом. И то сказать, разве нынешние знаменитости, все эти ньюсмейкеры из числа так называемых звёзд, скандальных политиков и политических скандалистов не достойны именно такого в высшей степени иронического подхода. Не потому ли вроде бы апологетическое, льстящее «звёздному» самолюбию интервью под пером Дранникова оборачивалось едва ли не разоблачением, изящной неподсудной компрометацией.
За двадцать бесцензурных лет то полностью, то условно свободная российская журналистика многое обрела. Хотя немало и потеряла. Так или иначе, но главную свою миссию – запечатлевать быстротекущее время – она то с пафосом, то с отвращением исполняла честно. Но вот что любопытно: более яркого свидетельства времени, нежели лишённая пафоса и снисходительная к человеческим порокам книга Дранникова, трудно найти.
Имени Дранникова
Газета «Гудок» и факультет журналистики МГУ учредили ежегодную стипендию имени Валерия Дранникова, присуждаемую студенту, наиболее успешно прошедшему практику в отраслевом СМИ. Первым обладателем дранниковской премии стала студентка третьего курса Галина Зинченко, которую конкурсная комиссия избрала из 14 претендентов.